А эта упряжная скотина? Что-то Лиля сомневалась в ее высоком интеллекте. Лошади не дураки, но потеряй ее сиятельство сознание, что возможно на ранних сроках? Хватит ли у лошади ума остановиться? А если лошадь что-то напугает, и она понесет? Если ее кто-то укусит? Если... Нет уж. Рисковать собой и ребенком Лиля не собиралась. Знаем, плавали. Удар* отслоение, кровотечение — и год до следующего зачатия, не меньше. Лучше не подвергать организм таким стрессам. Все же тело уже настроилось на беременность, уже начали вырабатываться гормоны, заработала машина, спрятанная внутри туловища женщины, настраивая ее на «материнский» лад — и тут все это резко и травматически обрывается? Это не полезно для здоровья. Кстати, как и аборты, недаром же, после первого аборта женщина потом часто вообще забеременеть не может. И не надо списывать на грехи и волю божью. Оно, может, и есть такое, но чаще все объясняется анатомией. Мы же не лезем чинить часы кипятильником? А в человеческий, тем более, женский, организм, лезем. Грубо, механически, со своими не всегда аккуратными лапами и инструментами. Вот и получаем черт-те чего. Но это Лиля уж так ворчала, беззлобно. А так настроение у нее было замечательным. Коляска катится, Нанук бежит рядом, четверо вирман едут сзади... Солнышко светит, птицы перекликаются, с моря тянет соленым ветром, и соль оседает на губах...такой привкус — моря. Думала ли она, что будет жить в такой красоте? Есть с^ои плюсы и у гужевого транспорта с кучером. На машине она бы пролетела ракетой — ни подышать, ни полюбоваться, ни отдохнуть. А сейчас растеклась по удобному сиденью, балдеет, природой любуется — что еще надо для счастья? Ничего. Уметь поймать эти короткие минуты. Скоро, совсем скоро, появится и замок Тараль... Все было так замечательно, что, к стыду своему, нападение Лиля просто прошляпила. Из кустов негромко и зловеще свистнули арбалетные стрелы. Двое вирман упали сразу. Еще одного сбило с лошади и протащило вперед, четвертый успел уклониться, но его достало вторым залпом. Как водится — огнестрел дей- ственнее меча, особенно если снайпер сидит в засаде. А пистолет у него, или там, арбалет... Это уже зависит от количества арбалетов. — Стоять!!! Стоять, б...!!! На дороге, навстречу коляске, выехали трое всадников в масках. Лиля на миг замерла. Что делать, что делать... Будь она на Лидархе — ловили б ее долго, еще и не поймали бы. Но коляска! А фильмы, в которых герой бодро прыгает лошади на спину, обрубает постромки и скачет вперед — забудем сразу. Упряжная лошадь — не верховая. Разные опции, разное предназначение, цинично говоря, даже если она все это проделает (самое то развлечение для беременной женщины) ее мигом догонят. Значит... Выход только один. — Нанук! Дом! Помощь! Лиля рявкнула так, что кучер взвизгнул и уронил поводья. Их тут же подхватил один из «масочников». — Осторожно, ты... Так, убивать ее не хотят. И то радует. Нанук сиганул в сторону громадным прыжком. В то место, где находился пес, ударило несколько стрел. А Лиля возблагодарила Эрика. Вирманин лично занимался со щенком, приучая его к командам. Да,Ч)анук был обожаемым, любимым и избалованным псом. Но — вирманским. И команды он отлично знал, и выполнял их беспрекословно. Потом он мог посчитаться за глупые приказы, к примеру, сожрать чьи-то сапоги, или нассать под дверь врагу. Но — потом. А сам приказ хозяйки... Никогда она раньше так не кричала. И страх в ее голосе... Собака — существо сообразительное. И если стреляют, если пахнет болью, кровью и смертью, если хозяйка отдает приказ... Надо выполнять. Бросок в сторону — и клыки перехватывают руку невезучего арбалетчика, дробя кисть в осколки. А собака прорывается на волю. Нанук легко просчитал цепочку. Враги — врагов много — не справится — надо привести помощь — и рванул к замку Тараль так, что только пыль из-под лап полетела. В него стреляли,да. Лиля сжала кулаки и прикусила губу, но... Нет, не попали. Оно и понятно, одно дело стрелять в медленно едущего человека, который не ожидает нападения (расслабились за столько-то лет), другое дело — по бегущей собаке. Тем более, бегущей сложным зигзагом, не по дороге, и умело использующей рельеф местности. Нанук отлично понял, что в него стреляют, и не собирался становиться мишенью. — Б... шавка... — выругался один из мужчин. И кивнул кучеру. — поводья сюда подай. Осторожно подай, ты... может, и жив останешься. Лиля медленно кивнула, разрешая сие действие. Что может сделать один парень против десятка бандитов? Да ничего, разве что умереть героически. Кучер послушно слез, передал поводья негодяю...и в следующий миг опрокинулся навзничь. Кинжал в груди красноречиво указывал на причину падения. Лиля скрипнула зубами. Ах вы, твари... — А ну, подвинься, ты, ш... — грязно выругался бандит. И сделал шаг вперед. Зря. Лиля не боялась смерти. Не хотела умирать, это верно, но не боялась. Чего ей страшиться — ей, живущей вторую жизнь? Того, что она перейдет в третий мир? Руки при ней, голова при ней... разберемся! А потому... Кинжалы она не убирала никогда. Ативерна там, Уэльстер... оружие должно быть. А потому... Клинок вошел туда, куда и направляла его рука медика. Точно в глаз. Бандит осел навзничь, даже не пискнув.