А по лесу? Да дай бог за день хоть бы десять — двадцать километров сделать. Ладно, десять. Вот смотрите — быстро идти нельзя, она беременна. Да и не получится. Это — лес. Завалы, кустарник, болотца, ручьи, прочие радости и гадости. По лесу вообще по прямой не ходят, если это лесное бездорожье. Тут не отклониться бы от курса, и то хлеб. Придется два-три раза в день сверяться с солнышком и корректировать направление движения. И по бездорожью идешь медленно. Деревья — перелезаешь или обходишь, а не перепрыгиваешь. Под ноги смотришь внимательно. На привал останавливаешься заранее. А как еще? Надо же обустроиться, да и снаряжения для туристов у тебя с собой нет. Палатки — нет, консервов — нет... да, еще и еду добывать. Ох-ох-ох... Десять километров в день — это круто и оптимистично. А еще учтем, что они с Энтони спят по полночи. То есть надо ложиться пораньше, часов в семь, чтобы и ей, и Энтони прилетело хотя бы часов по шесть крепкого сна. Месяц, не меньше, им топать к людям. А то и поболее... — До Погибельного пролива нам оставалось дня четыре идти, — задумался Тони. — Ясно. • Теперь Лиля лучше представляла, где они находятся. Но легче не становилось. Погибельный пролив назван был так не за течения. Нет! За пиратов! Эти сволочи с Лориса в нем просто кишмя кишели! Пройти и не нарваться? Практически невозможно. Но... — Барон, а как вы собирались преодолеть пролив? Энтони хмыкнул. Потом понял, что не отделается отговорками, и махнул рукой. — Его величество выдал мне бумагу... — Почему вы ее тем пиратам не предъявили? — Они сразу напали, — отрезал Тони. — Если б они пожелали говорить, я бы попробовал... и его величество выслал в пролив несколько кораблей. Лиля хмыкнула. — Меня высоко ценят. — Кстати, а почему? — не выдержал уже Энтони. — я побывал в Ативерне, графиня, и могу сказать, что отношение к вам совершенно особенное. — Беспрецедентное. — Чего? Ага... да! Оно! Почему с вами так носятся? — Потому что я ученица великого лекаря из Хангана- та? А он лечил его величество? — А марка Мариэль? Лиля фыркнула. Но историю изложила. Именно ту самую, которую они давным-давно согласовали с Ганцем Тримейном. — Если вы в курсе моей биографии? Кратко? — Да. Его величество рассказал мне.— После свадьбы Дее отправил меня в Иртон. -Да... — Там я потеряла ребенка. — Сочувствую... Сказано это было без лишних эмоций. Лиля покачала головой. — Не сочувствуете. Да и ни к чему. Это было давно и почти не со мной. — Не с вами? . — Вспомните себя в семнадцать лет, — раздраженно отрезала Лиля. Вот ведь... оговорка по Фрейду! Тони хмыкнул. — Это верно. Я был совсем другим... — Вот и я... была. Потеряла ребенка, потом, чтобы не сойти с ума, отправилась в библиотеку. Кто уж притащил туда сундук со старыми записями? Я даже не знаю... пергаменты в руках расползались. Но первые схемы кружева я там и увидела. Рисунок, краткое описание... попробовала. И кое-что еще... так и пошло. Энтони хмыкнул еще раз, более недоверчиво. — Действительно? — Барон, а что мне было делать? С ума сходить от боли и горя? Вопрос попал в точку. Барон задумался. — Я даже не знаю... и вы начали... — Да. Сделала кое-что, тут дело близилось к зиме, выяснилось, что надо прикупить недостающее, я поехала на ярмарку, а там все как-то покатилось одно за другим... Лиля развела руками, демонстрируя, что она ни при чем. Это все события, а она тихая, скромная, дома сидела... вот, вышла один раз — и втянули бедную девочку в какие- то гадости. Получилось отвратительно. Лофрейн не поверил, но Лиле было наплевать. Не верь! Главное, чтобы под ногами не мешался. — Как-то у вас всего слишком много для старых свитков.... Лиля фыркнула со всей возможной язвительностью. — У меня?! — Эммм...ау кого? — Лофрейн, на меня работает несколько сотен человек! Неужели они не придумают ничего нового? Совсем ничего? — Быдло? — Блван, — коротко ответила Лиля. И переключилась на полезное занятие. Праща. Если кто понимает — ценнейшая вещь. Изготавливается легко, а научиться с ней обращаться... Да какой ребенок не осваивал пращу и рогатку?