– Это почему? Ферро швырнула в него сахаром. Эйпон просто слушал и наблюдал. У него не было причин вмешиваться. Он мог бы их утихомирить, сделать все по уставу, но вместо этого предоставил людей самим себе. Но только потому, что знал: его люди – лучшие. Он пошел бы в бой с любым из них, не беспокоясь о том, что творится за спиной. Зная, что если кто-нибудь попытается подкрасться сзади, с ним разберутся не хуже, чем если бы у него самого были глаза на затылке. Пусть играют, пусть ругают Управление внеземной колонизации, корпус, Компанию, да и его самого тоже. Когда придет время, игры закончатся, и все займутся делом. – Тупые колонисты. – Спанкмейер уставился в появившуюся перед ним тарелку. После трех недель сна есть хотелось зверски, но не настолько, чтобы он удержался от непременного солдатского замечания о кухне. – Что это еще такое? – Яйца, болван, – ответила Ферро. – Я знаю, что такое яйцо, пустоголовая. Я про эту размокшую плоскую желтую штуковину с краю. – Думаю, кукурузный хлеб, – Вержбовски потыкал субстанцию пальцем и отсутствующе заметил: – А я бы не отказался заполучить еще разок одну из тех арктурианских проституток. Помните то время? Справа от него сидел Хикс. Капрал быстро огляделся вокруг, потом снова уставился в тарелку. – Похоже, наш новый лейтенант слишком хорош, чтобы есть с нами, простыми сошками. Целует задницу представителю Компании. Вержбовски поглядел за спину капрала, не заботясь о том, что кто-то может заметить, куда он смотрит. – Ага. – Не важно, если он знает свое дело, – заметил Кроу. – Волшебные слова, – Фрост занялся яичницей. – Посмотрим. Возможно, их беспокоил возраст Гормана, несмотря на то, что лейтенант был старше половины людей в отряде. Но, скорее, виной тому было то, как он выглядел: аккуратная, несмотря на несколько недель в гиперсне, прическа, острые и прямые складки брюк, сияющие подобно черной стали сапоги. Слишком хорошо он смотрелся. Пока они ели и разговаривали, Бишоп занял пустое место рядом с Рипли. Та подчеркнуто поднялась и пересела на другую сторону стола. Старший помощник принял обиженный вид. – Рипли, мне жаль, что ты так относишься к синтетам. Рипли, не обращая на него внимания, обвиняюще уставилась на Бёрка. – Ты не говорил о том, что на борту будет андроид! Почему? И не ври мне, Картер, я видела его татуировку у душевой. Бёрк пришел в замешательство. – Ну, мне это и в голову не приходило. Не понимаю, почему ты так злишься. Уже много лет как правила Компании требуют присутствия синтета на борту любого транспорта. Им не нужен гиперсон, и это обходится гораздо дешевле, чем найм пилота-человека для наблюдения за межзвездными прыжками. Они не сходят с ума, работая в одиночку на дальних рейсах. В этом нет ничего особенного. – Сам я предпочитаю термин «искусственный человек», – мягко добавил Бишоп. – Что-то не так? Возможно, я могу чем-нибудь помочь. – Не думаю, – Бёрк вытер с губ желток. – В ее последнем рейсе синтет совершил ошибку. Это привело к гибели людей. – Я потрясен. Это случилось давно? – По правде говоря, довольно давно. Бёрк не стал углубляться в детали, за что Рипли была ему благодарна. – Тогда это наверняка была старая модель. – «Хипердайн Системс» 120-A/2. Изо всех сил стараясь принять примирительный вид, Бишоп повернулся к Рипли: – Что ж, это все объясняет. Старые A/2 всегда были немного дергаными. Теперь такого случиться не может: в нас встраивают новые поведенческие ингибиторы. Я не в состоянии причинить вред человеку или допустить подобное своим бездействием. Ингибиторы устанавливают в процессе сборки вместе с остальными церебральными функциями. Никто не может вмешаться в этот процесс. Так что, как видите, я довольно безобиден, – он протянул Рипли тарелку с горкой желтых треугольников. – Еще кукурузного хлеба? Рипли выбила тарелку у него из рук, и она грохнула в дальнюю стену, рассыпая хлебцы. Но не разбилась. – Просто держись от меня подальше, Бишоп! Ты понял? Держись подальше. Вержбовски, который молча наблюдал за спектаклем, пожал плечами: – Ей тоже не нравится кукурузный хлеб. После чего вернулся к еде. Этим обсуждение вспышки Рипли и закончилось. После завтрака морпехи перебрались в комнату подготовки. Вдоль стен выстроились ряды экзотического оружия. Несколько человек сдвинули стулья и начали импровизированную игру в кости. Было непросто устроить подпольное казино после трех недель без сознания, но они старались. Когда вошли Горман и Бёрк, морпехи лениво выпрямились, но стоило Эйпону рявкнуть: «Смир-но!», как все резко вскочили с мест. Мужчины и женщины отреагировали одновременно: опустили руки по швам, уставились прямо перед собой и замерли в ожидании следующих приказов. Горман оглядел выстроившихся людей. Будь это возможным, он бы сказал, что морпехи сейчас выглядели еще более неподвижными, чем в гиперсне. Он выждал еще секунду, и только потом сказал: – Вольно. Люди расслабились, и линия чуть расплылась. – Сожалею, что у нас не было времени ввести вас в курс дела до вылета с Узловой, но… – Сэр? Горман раздраженно посмотрел на перебившего его солдата. Ему даже не позволили закончить первую фразу, прежде чем начали задавать вопросы. Не то чтобы он ждал чего-то другого. Его предупреждали о том, что эта компания может себя так повести. – Да, Хикс, в чем дело? – Хадсон, сэр, – мужчина кивнул на человека, который стоял рядом с ним. – Хикс – это он. – В чем дело, солдат? – Это будет открытый бой или очередная охота на жуков? – Если бы ты подождал минутку, то понял бы, что я предвидел некоторые ваши вопросы. Я понимаю ваше нетерпение и любопытство. Объяснять почти нечего. Мы знаем только, что связи с колонией все так же нет. Старший помощник Бишоп попытался вызвать «Хадли», как только «Сулако» оказался в пределах слышимости от Ахерона. Ответа не было. Планетарный спутник дальней связи на поверку оказался в порядке, так что причина не в нем. Мы пока что не знаем, что случилось. – Есть какие-нибудь догадки? – поинтересовался Кроу. – Есть вероятность – и на данный момент это всего лишь вероятность, – что речь может идти о ксеноморфе. – Чего-о? – протянул Вержбовски. Хикс наклонился к нему и негромко прошептал: – Это охота на жуков. Повысив голос, он обратился к лейтенанту: – Так что это за существа, если они там есть? Горман кивнул Рипли, и она вышла вперед. Одиннадцать пар глаз скрестились на ней как винтовочные прицелы: внимательные, любопытные, изучающие. Они оценивали ее, пытались понять, стоит ли отнести ее в ту же категорию, что Бёрка с Горманом, или нет. Поскольку морпехи пока что ее не знали, в них не чувствовалось ни приязни, ни антипатии. «Прекрасно. Пусть так и будет». Рипли положила на стол перед собой несколько крошечных дисков. – Я надиктовала все, что знаю. Вот копии. Можете запустить их у себя в каюте или в костюмах. Эйпон слегка улыбнулся: – Я медленно читаю. Подразните нас немного. – Да, устройте нам предварительный показ, – Спанкмейер прислонился к штабелю взрывчатки, которой хватило бы, чтобы поднять на воздух небольшой отель, и, поерзав, уютно устроился среди воспламенительных трубок и детонаторов. – Ладно. Во-первых, важно понимать жизненный цикл этого организма. На самом деле, речь идет о двух существах. Первое вылупляется из споры – вроде большого яйца – и прицепляется к жертве. Затем он вводит зародыш в организм носителя, отсоединяется и умирает. По сути это – движущийся репродуктивный орган. Затем… – Прямо как ты, Хикс, – осклабился Хадсон. Хикс ответил своей обычной мягкой улыбкой. Рипли это смешным не показалось. Она не находила смешным ничего из того, что касалось чужого, но ведь она его видела. Морпехи все еще не верили, что она описывает нечто, существующее в реальности, а не продукт собственного воображения. Ей требовалось проявить терпение. Задача обещала быть непростой. – Вторая форма, зародыш, живет в теле жертвы несколько часов. Формируется. Затем, – у Рипли внезапно пересохло в горле, и она сглотнула, – выходит наружу. Линяет. Быстро растет. Взрослая форма быстро проходит через несколько промежуточных стадий, пока не достигает зрелости. На этом этапе существо похоже на… На этот раз ее прервала Васкес: