— Геннадий Захарович сейчас занят. Если вы оставите телефон, он обязательно… — Вместо телефона я оставлю повестки. Всему персоналу, — начала терять терпение следователь. — Я к вашим услугам, — раздался голос из-за спины. Петелина обернулась. Она узнала Геннадия Мамонова, фотографию которого видела на сайте клиники — гладкое лицо, восстановленные волосы, гордая осанка. Общее впечатление портил животик, который не был виден на фото. — Я знал, что кто-нибудь из ваших придет, — признался владелец клиники, пригласив гостей в свой кабинет. — Откуда? — О смерти Милены Рудаковой сообщили по телевизору. Очень жаль ее. — Мамонов скорбно опустил взгляд. — Вы чувствуете свою вину? — В ее гибели моей вины нет, — открестился Мамонов. — Но Рудакова грозилась подать в суд на клинику, обещала разорить меня. «Он не дурак, не скрывает то, что скрывать глупо», — оценила признание следователь. — Без причины такой скандал не устраивают, Геннадий Захарович. Рудакова лишилась хороших ролей. Мамонов промолчал, красноречиво качнув подбородком: сожалею. Петелина продолжила разговор обязательным вопросом: — Когда вы видели Милену Рудакову в последний раз? — Она приходила сюда утром в день гибели, — без раздумий ответил владелец клиники. — Тогда и заявила про суд. — Откуда вы знаете, в какой день ее убили? — быстро спросила следователь. — Кажется, сообщили по телевизору, — чуть растерялся Мамонов. — Вы видели репортаж? — Сам нет. Мне пересказали сотрудники, и я понял… — хирург замялся. — Что вы поняли? — Что стану подозреваемым. — Тогда будем говорить откровенно. У вас маленькая клиника, если разразится скандал, вы потеряете клиентов и разоритесь. Я правильно излагаю перспективы? — Успех в нашем бизнесе зависит от репутации, — уклончиво ответил Мамонов. — А репутация — это отзывы клиентов. Нет пациентки — нет скандала. Ведь так? Глаза хирурга вспыхнули, он перешел в атаку: — Это я мог предъявить претензии Рудаковой. Она не оплатила последний счет. — Вот этот? — Петелина продемонстрировала документ, найденный в сумочке актрисы. — Да. — Немаленькая сумма за испорченное лицо. — Послушайте, Рудакова делала у нас грудь, липосакцию на бедрах, ягодицах. Ее фигура улучшилась, она была довольна, поэтому обращалась к нам снова и снова. — Что же случилось в последний раз? — Перед съемкой фильма Рудакова заказала контурную пластику. — Что это такое? — заинтересовалась Елена: служебное положение позволяло узнать секреты искусственной молодости из первых рук. — При контурной пластике используются внутрикожные инъекции. Это щадящий способ коррекции возрастных изменений. Так улучшают овал лица, избавляются от складок и морщинок, корректируют форму и объем губ. — Оседлав привычную тему, Мамонов заговорил уверенно и стал смотреть на следователя как хирург на пациентку. — Сейчас эта процедура весьма популярна. Никаких разрезов и швов, безболезненно можно корректировать отдельные участки лица. Гладкое лицо перестало быть привилегией молодости. Например, вам бы я посоветовал округлить щечки и скулы. Личико станет более миловидным. — Миловидным, — усомнилась Петелина и показала фотографию Рудаковой с последних кинопроб. — Как у нее? — Это исключение, — махнул рукой Мамонов. — Досадное исключение. — Что пошло не так? Хирург сел за рабочий стол, вздохнул: — Гель, введенный в носогубные складки расплылся по всему лицу, что привело к неблагоприятным последствиям. Однако с нашей стороны нарушений не было, пациентка сама виновата. — В чем? — Контурная пластика имеет свои противопоказания. Например, наличие заболеваний на стадии обострения. А Рудакова не предупредила нас, что принимает внутрь антикоагулянты. — То есть, она пострадала из-за приема лекарств? — Да! Но даже в этом случае нет трагедии. Я ей говорил: надо подождать пару месяцев, и я все исправлю. А там съемки, она ничего не хотела слышать. Петелиной не понравился тон хирурга. От оправданий он перешел к обвинениям. Надлежало поставить его на место. — Гражданин Мамонов, где вы были вечером в день убийства Рудаковой? — Послушайте, неужели вы думаете, что я… — Отвечайте на вопрос. Глазки Мамонова забегали, он то скрещивал пальцы, то хватался за салфетку, которая мгновенно стала влажной. — Понимаете, моими услугами пользуются очень известные люди. Знаете, у адвокатов и нотариусов принято вывешивать фотографии звездных клиентов, а я не могу — конфиденциальность. Даже рассказывать о них не имею права. «Да он тщеславен. Отсюда и название клиники с собственным именем, и желание похвастаться знакомствами». — Вопрос не о ваших клиентах. Вопрос о том, что вы делали в момент убийства Рудаковой? — Я свободный мужчина и иногда продолжаю общение с клиентами вне клиники. — В тот вечер вы тоже общались? — Да. — Сказали «а», говорите «б». С кем? Где? — Я заезжал к одной из звездных пациенток. Но она ни за что не подтвердит это, потому что… Мамонов умолк, вытирая лоб. — Ты переспал с ней? — вмешался в разговор Валеев. — У нас была близость, — выдохнул хирург. — А может у тебя была близость с Рудаковой? — Валеев нагло взял салфетку, которой Мамонов вытирал пот, и демонстративно упаковал в конверт. — Мы это проверим. — Вы хотите сказать, что если обнаружите на теле Рудаковой мою ДНК… Мы общались в тот день, она распускала руки, я ее сдерживал. — А что вы так разнервничались, Геннадий Захарович? Если вы невиновны, вам нечего бояться, — сказала Петелина. — Я спокоен, спокоен, — стал уговаривать себя врач. — Фамилия и телефон звездной пациентки, — настаивала следователь. — Иначе вы становитесь главным подозреваемым, и я вас задержу на сорок восемь часов. Для начала. Мамонов нервно постучал пальцами по столу, написал на листке имя и телефон и протянул следователю: — Вот. Надеюсь, мы будем встречаться по другому поводу. Готов предложить вам свои услуги. — У меня что-то не так? — с вызовом спросила Елена. — Нет предела совершенству. — Тогда займитесь своим животиком. Мамонов смутился, стал перекладывать бумаги, наткнулся на рекламный буклет и протянул его следователю: — Здесь описание наших процедур. Вам и вашим коллегам. Начните читать с пятой страницы — контурная пластика.