— Приглашение на мою свадьбу, — спокойно ответил Жуковский. Я всё ещё не могла поверить в это. Не могла или не хотела. Тупица, неужели думала, что он всю жизнь меня ждать будет? Сердце в груди забилось так глухо, болезненно. — Я через полгода женюсь, — уже тише добавил он. Эти слова отдались эхом в голове. И тогда внутри меня что-то окончательно сломалось. Дышать сложно стало, нереально. Меня повело, перед глазами было туманно, а на душе горько. — Хочешь, чтобы я пришла? — стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила я. — Конечно. Ты о прошлом забыла, я тоже забыл. Но ты всё ещё мне дорога, как сестра, разумеется, — без раздумий откликнулся он. — Хорошо. Я постараюсь… Если Егор захочет… Я… — тараторила, запинаясь. — Мне пора. И выбежала из его номера так быстро, что очнулась только тогда, когда лифт открылся на первом этаже. Один-один. Счёт теперь равный. Мы рассчитались уже за свою любовь болью, причинённой друг другу. Больше у нас нет прав на ошибки. Я вернусь к мужу, а он будет счастлив со своей женой. Так и должно быть. Так правильно. Глава 4 Наши дни. Громкий и внезапный звонок в дверь бьёт по ушам. От неожиданности я дёргаюсь, цепляясь за ножку стула чулком. Вот же чёрт его дери! Уродливая полоска расползается на полупрозрачном капроне. Моё настроение становится ещё хуже. — Блатик пиехал! — вскрикивает Евочка и спрыгивает с моих колен, чтобы побежать за мамой, которая уже пошла открывать дверь. — Стой, Ева! Упадёшь же! — бегу за дочкой. Разбитые коленки, локти и подбородок наше всё. Летом Евушка королева нашего двора по количеству решёток из зелёнки или йода. Как не следи за ней, она всегда умудряется погнаться за мальчишками и упасть. Этим летом дочь напугала меня до полусмерти, когда залезла с соседским мальчиком на дерево. Хорошо успела её поймать. Прямо как мы с Никой в детстве, такие же непоседы были. Ловлю Еву в коридоре за руку. Выпрямляюсь и чуть ли не врезаюсь в высокую фигуру. Втягиваю носом воздух, ощущая слишком знакомый запах. Тот, что забыть за столько лет не смогла, как бы не пыталась. Родной аромат, к которому примешивается запах табака. Поднимаю голову, и натыкаюсь на голубые глаза. Он. Замираю в оцепенении. Дышать не могу. Сердце сжимается в панике. А жар его тела даже несмотря на то, что между нами несколько сантиметров, плавит мою кожу через ткань сатинового красного платья. Мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что ничего не прошло. Процесс полного саморазрушения запускается по новой. Антон. Какой же он стал. Ведь ему уже тридцать один. Статный, высокий, щетинистый подбородок и стильная стрижка на светлых волосах. Дорогой тёмно-синий пиджак, светлые джинсы, и светлая рубашка, расстёгнутая на пару пуговиц. Плечи нереально широченные. Заметно, что подкачался, раньше был совсем худенький. Черты заострились, стали мужественнее. Бог ты мой! Как же он притягателен. Невероятно. С годами только красивее. Взросление ему к лицу, больше чем Егору. Редкие фото в его профиле не передавали и частицы реальности. Они не передавали его фантастическую харизму и неотразимость. Откуда в Жуковском вся эта хищная властность, которая готова снести меня с ног? Ещё три с половиной года назад он таким не был. — Здравствуй, Ксюша. Самоуверенная незнакомая мне улыбка, дерзкий взгляд голубых глаз, а я готова умереть прямо на месте. Потому что рассудок больше не в порядке. И сердце не в порядке. И он видит, знает, что это из-за него. Это полнейший крах. Как же я влипла! Глава 5 — Здравствуй… — радуюсь, что не дрожит голос. Зато дрожат руки, опять. И ноги не слушаются, не желая удерживать меня в вертикальном положении. А он осматривает меня не стесняясь. И отодвигаться даже не думает. — Ты изменился, — говорю зачем-то я. — Все меняются. Ты тоже другая. Платьице такое скромное. Волосы отрезала, но тебе идёт, — хрипотца в его голосе отдаётся мурашками по коже, а во взгляде скользит что-то такое, нагловатое, животное. Он замечает. Конечно, замечает, ведь раньше так любил мои длинные волосы. Я долго пыталась сохранить их после беременности, но не вышло. Пришлось остричь. — Мамочка, это кто? — подаёт голос дочка. — Зайка, это — дядя Антон. — Просто Антон. Он улыбается моей дочери так лучезарно, радостно. Ева сразу тает и начинает что-то лепетать, рассказывая ему. А мой взгляд упирается в женщину, которая входит в родительский дом за ним. Рыже-русая, кареглазая, худенькая, пухлогубая. Красивая и от этого ещё обиднее. Его жена. Та, кто делит с ним дни и ночи. Она, не я. Здороваюсь с ней, делая вид, что рада знакомству. Юлиана, но просит называть её Юлей. Как будто я её имени не знаю. Раздражаюсь сразу, хотя Юля ни в чём не виновата. И оставив Еву под присмотром мамы, убегаю на второй этаж в ванную комнату, под предлогом, что мне нужно замазать лаком порванные чулки. А за закрытой дверью пытаюсь успокоить дыхание, страшась взглянуть в зеркало. Потому что боюсь увидеть там свой взгляд. Такой, который только рядом с ним появляется. Окунаю руки под холодную воду, и стою так минут пять, охлаждая разум. Никто не должен заметить моё состояние. Разбираюсь с чулками, расчёсываю волосы, поправляю и без того безупречно наложенную тёмно-бежевую помаду. И вот, я спускаюсь вниз. Стол почти накрыт, маме и тёте помогает жена Антона, из-за чего я ещё сильнее злобствую. Это мой дом, ёлки-палки! А она хозяйничает тут, как у себя! Жуковскому, видимо, кажется забавным сесть рядом со мной на маленький двухместный диван, усадив мою дочь себе на колени. Коснуться своей ногой моей, своим плечом моего. Как назло, тётя Лена тут же умиляется, причитая, как Антону идёт ребёнок и начинает нас фотографировать. Наконец-то возвращается отец, дядя и мой муж с шашлыком. Я тут же убегаю на кухню за очередными тарелками. И когда возвращаюсь в гостиную, слышу долгожданный звонок в дверь. Наконец-то Ника! Сестра появляется в доме с Яном и их сынишкой. Она выглядит великолепно: волосы отрастила до поясницы, как всегда и мечтала, загорела после их отпуска с мужем, а на лице счастье. Нике беременность и замужество пошли на пользу. Мы обнимаемся, я целую племяшку в лобик. Лев и правда красивый малыш. Сероглазый в родителей, темноволосый в Яна, и на удивление кучерявый. Садимся за стол. Мама и тётя постарались на славу, хоть праздник только завтра. Тут и морковный салат в виде большого оранжевого дракона, который тут же вызывает восторг у деток, печёные овощи, картофель и грибы на мангале. И естественно шашлык, который приготовили мужчины. Знаменитые на всю семью соленья тёти Лены, паштет из печени индейки, блинчики с начинкой из жюльена, канапе с сыром и фруктами, домашняя буженина, кальмаровый салат, овощной салат и крабовый салат. Евочка его любит. А ещё заливное из судака и домашняя копчёная старшим Жуковским рыбка. Мама по секрету шепнула, что нас ещё ждёт домашний наполеон приготовления папы. А для малышей имбирное печенье. Отец всегда был силён в десертах. Напитков тоже много, на любой вкус. И полезные морсы для Евы и Лёвы. И два вида лимонадов для непьющих. Коньяк, вино, водка, кремовый ликёр. И клюквенная настойка, приготовленная дядей Женей. Евочка тут же капризно требует газировку, которую ей всегда покупает отец. Она жить не может без «Тархуна», и из-за этого у нас постоянные споры с Егором. Вдруг, Жуковский наклоняется к моей дочке, что-то шепчет ей на ушко, и Ева тут же соглашается пить морс. Мне дико странно, что моя дочь так быстро потеплела к незнакомому для неё мужчине. Муж тоже замечает это и удивляется. — Ах, как прекрасно Тоша ладит с детками. Когда уже вы подарите нам внуков, Юленька? — причитает тётя Лена. — Я очень хочу, но Антоша пока не готов. Всё работа да работа, — скромно отвечает его жена. — Ага, большой брат как был скучным трудоголиком, так и остался, — хихикает Ника. — Молчала бы, Николяшка, — усмехается Антон. — Сама на днях жаловалась, что хочешь уже на работу. — Да, но ещё год в декрете сидеть, — вздыхает сестра. — И, Ян, ты позволишь жене работать? — вступает в диалог Егор. — Конечно. Ника вольна делать то, что хочет. — Но жена должна сидеть дома и заботиться о муже и детях! Только не это. Егор, что б его, уже выпил пару стопок водки и снова решил поспорить с мужем сестры. А ведь до полуночи ещё четыре часа! Они друг друга невзлюбили с первой же встречи. Ян и Антон сдружились во время подготовки к моей свадьбе и всегда были на одной стороне. Ника Егора на дух не переносила ещё до моей свадьбы. Это было второй причиной, кроме моего страха видеться с Жуковским, по которой мы пропускали семейные праздники. Третьей было то, что муж пообещал своим родителям, что год мы встречаем новогодние праздники с ними, год с моими. Так же и со всеми другими семейными празднествами. Прошлый Новый год мы отметили с семьёй Багрянцевых. В позапрошлый я буквально выпросила у мужа поездку в горы в отпуск. В эти два года Антон приезжал с женой к родителям. А три года назад, когда тут были мы с Егором и Евой, он с женой отсутствовал. Ника сказала, что он повёз её на Миконос, в Грецию. Тогда я злилась целую неделю, а ещё неделю проплакала, потому что этот маленький островок в Эгейском море был нашей с ним мечтой… Он не имел права везти другую именно туда! — Вроде рабское право отменили много лет назад, — язвит Ника в ответ моему мужу. — Успокойтесь, дети. Все разом замолкают, потому что с дядей Женей никто и никогда не спорит. Мама тут же заводит новую тему для разговора, но я не слушаю. Киваю автоматом, а настроение ниже плинтуса. Всё не так, как должно быть. И атмосфера уже не та. Хотя бы дочка счастлива. Сидит с прабабушкой и братиком возле ёлки и во что-то играет. — Оксаночка всегда бегала жаловаться Никуше и Антону, если мы её ругали. Или если её обижали, — слышу обрывок фразы мамы, и кидаю на неё внимательный взгляд. — Ты о чём, мам? — Рассказывала твоему мужу, как мы нашли у тебя сигареты после посвящения в институте. — Не знал, что ты курила, — недовольно произносит Егор. — Не курила. Просто попробовала, и то мне не понравилось. А мама сразу навела панику… — Да, ссора была неприятная. А ты сразу же сбежала в дом к Жуковским, как обычно. А когда тебя тот мальчик обидел на первом курсе? Тут же пошла и Антону нажаловалась. Помнишь? Я помню. Прекрасно помню. Кошусь на Антона и замечаю его задумчивое выражение лица. Он тоже помнит, не может не помнить.