Глава 10 Два года назад. В тот весенний вечер я была на дне рождения своей давней подруги Амины. Мы дружили с института, Егор хорошо её знал, поэтому отпустил на праздник спокойно. Сам же пошёл с коллегами в ресторан, тоже решил отдохнуть и отметить какую-то сделку. Евушка гостила у моих родителей. Я вернулась домой, опоздав минут на пятнадцать. Даже несмотря на смс-ки мужа со словами: «Ты опаздываешь! Только вернись, дома поговорим». Всё равно попросила таксиста высадить меня немного не доезжая дома, на аллее. Аллея у нас красивая, там как раз зацвела сирень и мне захотелось просто прогуляться, весенним воздухом подышать, полюбоваться цветением природы. Зайдя в квартиру, поняла, что муж уже дома. Он сидел в гостиной, в дорогом чёрном костюме, даже не сняв ботинки. Нахмурилась — опять напился. Увидев меня, Багрянцев молча поднялся и приблизился ко мне. — Где ты шлялась? — Прогулялась возле дома, воздухом подышала. — С тем бородатым мужиком?! Я не сразу поняла, о чём Егор вообще говорил. — Каким мужиком? — Дуру из себя не строй, Оксана! — выкрикнул он и пошатнулся, но удержался за стену. — Я видел видео с дня рождения твоей Амины! Ты сидела рядом с бородатым мужиком, улыбалась ему! Для него нарядилась? Для него волосы уложила? Как быстро ты ему дала, а?! — Егор, ты совсем из ума выжил? Несёшь ересь! Это родной брат Амины, женатый человек, глубоко верующий мусульманин в конце концов! — Ты тоже была несвободной, когда отдалась мне! — ударил по больному. — Что мешает тебе раздвинуть ноги перед ним в браке со мной?! — Совсем ополоумел? Не сравнивай меня с собой! Я тебе не изменяла в браке! Это ты спал со своей секретаршей и вёл себя как похотливая паскуда! Он не ответил. Вместо этого замахнулся и ударил меня. Я не думала, что муж может это сделать, даже когда начал кричать, даже когда его крик сменился страшным рыком и бранью сквозь зубы. Он замахивался и раньше, будучи пьяным, но никогда меня не бил. А теперь ударил так сильно, что слёзы невольно брызнули из глаз. — Ты как разговариваешь с мужем, дрянь такая?! Я выбью из тебя эту дурь! Он толкнул меня в стену. Не знаю, как я устояла тогда на ногах, но спиной ударилась больно. Шок. Ступор. Страх. Сердце бешено колотилось, мне было больно, горела щека. У Егора взаправду оказалась тяжёлая рука, тогда я поняла значение этой фразы. Вытерла слёзы и приложила ледяные пальцы к саднящей болезненно коже. Муж снова приблизился ко мне. Я была уверена, что он собрался извинится, вымолить прощение, но Егор грубо шлёпнул меня по руке, которой я прикрывала пострадавшую щёку. Прошло пару секунд, и его рука оказалась на моей шее. Впившись пальцами в неё, он сильно сжал меня за горло, принося жуткую боль. Мой страх быстро перерос в настоящий ужас. — Е… Егор… Прек… Прекрати! От… Отпусти! — с большим усилием смогла прокряхтеть я, пытаясь убрать от себя его руку. — Поклянись, что ты не спала с тем мужиком! Попроси прощения за свои слова и скажи, что больше так не будешь, ясно?! Хватка мужа ослабла, позволяя мне сделать глубокий вдох. — Клянусь, я не спала с братом Амины! Даже в мыслях не было… — Не слышу извинений! Он опять грубо впечатал моё тело в стену. Я попыталась сопротивляться, но без толку. Даже пыталась отбиться, кричать, и, наверное, мой громкий крик перебудил всех соседей. Всё тщетно. Муж был сильнее. И мне оставалось надеяться, что он просто отключится из-за выпитого, а я смогу сбежать. — Хватит! Умоляю, хватит! — уже в истерике орала я. — Приди же в себя, Егор! Отпусти меня! — Извиняйся! Скажи, что ты только моя! — Мне не за что извиняться, Егор! Он снова ударил меня. И я тут же почувствовала вкус крови на собственных губах. — Прошу, прости... Прости меня... Я больше так никогда не буду... Я твоя. Только твоя… — лепетала я, молясь, чтобы этого хватило, и он отступил. И он отступил, отпуская меня. Багрянцев тут же изменился в лице, он шарахнулся в сторону, схватился за голову. Протянул руку, пытаясь стереть кровь с моего лица. — Прости… Прости… Я монстр… Я ревную тебя даже к своим глазам… Я-я всё испортил… Что же я натворил… А я пошевелиться не могла, просто стояла, смотря на него, и дрожала. Губы мужа дотронулись до моих. Он поцеловал меня. А у меня закружилась голова, то ли от страха, то ли от бредовости происходящего. — Кровь… У тебя кровь… — шептал он. — Это пройдёт, заживёт… Снова будешь красивой… Ты у меня такая красивая… Ты простишь меня? Он притянул моё каменное тело к себе, обнял и начал рыдать. Его щека касалась того места на моей щеке, куда он ударил меня и солёные слёзы жгли болью. Но я стояла и терпела, боясь пошевелиться. — Любимая, ты же простишь меня? Это же ты виновата, понимаешь? Ты довела меня. Сама вынудила. Я бы никогда… Простишь? Я изменюсь, клянусь! Никогда больше, никогда! Закодируюсь, хочешь? Только прости, любимая! А я сказала, что прощу. Потому что боялась, что, если не скажу, он снова ударит меня. Или убьёт. Пообещала, что прощу. Думала, что смогу простить. Наши дни. В итоге простить не могу до сих пор. Но всё ещё с ним. Потому что не смогла рассказать никому из семьи об этом. Не смогла расстроить маму и папу. Не смогла заикнуться Нике — зная сестру, она либо сама избила бы Егора, либо пожаловалась бы Яну. Ещё хуже Антону. Мне было стыдно и страшно говорить об этом, ведь я сама выбрала Багрянцева. Пусть и ради дочери. Сама во всём виновата и теперь мне нести эту ношу долгие годы. В глубине души верила, что муж и правда изменился. Хотела в это верить. Он больше не пьёт так много, как раньше. И не поднимает на меня руку. Первые месяцы после того случая Егор вёл себя как самый идеальный мужчина на свете: дарил цветы, водил по ресторанам, именно тогда согласился на няню, против которой был, даже купил мне машину. Позже всё вернулось в своё русло. Я любила его по-своему когда-то. Но после той ночи даже эти крохи чувств исчезли. Я чётко осознавала, что потребую развод, однажды. Когда наберусь смелости и когда подрастёт Ева, чтобы я могла ей всё объяснить. А пока она такая малышка, ей нужен папа, полная семья. Вздыхаю, подходя к дорожной сумке. Сменяю ночнушку на тёмные джинсы и бордовый уютный безразмерный свитер. Умываюсь, наношу дневной крем, расчёсываю волосы и спускаюсь на первый этаж. Но застываю на последней ступеньке, заметив всю семью Жуковских и Левицких на пороге нашего дома. Что они делают тут, если собирались готовить часть своих блюд у себя в доме? Да ещё и Ян с Антоном со своими чемоданами. — Пришла беда, откуда не ждали, — утешает мама тётю. — Ну ничего, в тесноте да не в обиде, Леночка. — Что случилось? — спрашиваю я. — Нашу чёртову газовую трубу прорвало! А если бы папа не заметил запах, не представляю, что бы с нами было! — негодует Ника. — Всё перекрыли, выключили электричество, вызвали аварийку и пожарных. Но теперь нам минимум сутки дом проветривать. Вот тебе и Новый год, что б его! — Не ругайся, дочка, — приструняет её дядя Женя. — Я виноват, давно надо было начать ремонт. — В общем, сестрёнка, мы к вам с ночёвкой, — нервно смеётся Левицкая. Если я думала, что влипла, когда вчера встретила Антона на пороге нашего дома, то я ошибалась. Вот теперь я действительно влипла! Глава 11 В нашем доме начинается жуткая суета. Дядя Женя и Антон на свой страх и риск идут спасать продукты из холодильника своего дома. Мама распределяет всех по комнатам. Повезло, что у нас дом побольше, чем у Жуковских, и есть лишние спальные места. Комнату Евочки отдают бабушке. Так что дочке придётся спать с нами. А комнату бабушки, где небольшая двуспальная кровать, вызываются занять Ника с Яном и Лёвой. Нужно только раскладное кресло перетащить из гостиной для племяшки. Папа уступает их с мамой спальню дяде и тёте. Сами же родители уйдут ночевать в баню, у нас там помимо парной, моечной и предбанника есть отапливаемая комната отдыха с большим раскладным диваном. Антон с женой занимают папин домашний кабинет. Там тоже диван не маленький и раскладывается. Все расходятся, чтобы разложить вещи, застелить спальные места и привести себя в порядок. Я остаюсь на кухне, наблюдая, как Егор выполняет моё дочке обещание — ведёт её кататься на ватрушке. Первой спускается мама. Причитает, что готовки непочатый край, а время уже почти обеденное. Ника входит в кухню с тётей как раз в тот момент, когда мама решает распределить обязанности. На Нике её любимая белочка и мимоза. На маме с тётей селёдка под шубой и холодец, Егор его очень любит, особенно приготовления моей мамы. Я ответственна за фаршированные яйца и оливье. Становится смешно, что именно мне выпадает готовить любимый салат Антона. Спустившуюся Юлю запрягают делать гранатовый браслет. Терпеть его не могу, как и саму Юлиану. Жуковские возвращаются с продуктами. Многие овощи уже отварены и у них, и у нас, так что нам проще готовить. Антон с Яном идут помогать папе и дяде установить новенькую коптильню на улице, до которой руки отца так и не добрались. Упускаю из виду, что именно они хотят закоптить, но уверена — будет вкусно. Сажусь за кухонный стол и начинаю нарезать колбасу, ровно по размеру горошинки, как мама учила в детстве. Рядом садится Ника и натирает «Дружбу» в миску. — Нет, ты только посмотри на неё, ещё бы в вечернем платье готовить пришла, — на ухо сестре ворчу я. Если я в свитере и джинсах, Ника в спортивном костюме, мама и тётя тоже одеты по-домашнему, то жена Антона выглядит будто на вечеринку собралась. Кожаная обегающая юбка, полупрозрачная белая блуза с воротничком, расшитым сверкающими камнями. И уже при вечернем макияже. Она и спит при параде интересно? — Не будь стервой, Ксю, — усмехается Ника. Готовка проходит спокойно, я почти заканчиваю с оливье, когда Юля вскрикивает и все поворачиваются в её сторону, наблюдая, как на белой блузе расползается розовое пятно от свекольного сока. Усмехаюсь. То-то же! И почему я так злобствую при виде её неудачи?