Снова погружаю головку в рот и на этот раз пытаюсь насадиться как можно глубже. Чувствую, как он двигает бедрами мне навстречу. С силой стискиваю колени. — Саша… — проникает в уши напряженный шепот, — скажи мне… Медленно соскальзываю ртом с его члена и вскидываю взгляд. — Сосала уже? — Не поняла… — Минет делала кому-нибудь? — спрашивает, пристально глядя в мои глаза, — Дане?.. Или кому-нибудь другому?.. — Н-нет… Сканируя меня еще несколько долгих секунд, он шумно вздыхает и неожиданно зажмуривается. — Бл*дь… прости, мышонок… Я ничего не понимаю. Что значит его вопрос?.. Почему он так подумал?.. Я что-то не так сделала? — Иди сюда, — выдыхает хрипло и прежде, чем я успеваю сориентироваться, подхватывает подмышками, поднимает на ноги и укладывает на спину на кровать. Сам же, быстро стянув трусы, вытягивается рядом и целует. Оттягивает нижнюю губу, втягивает ее в себя, ведет по ней языком. — Тебе не понравилось? — его реакция все еще держит меня в ступоре. Сбитое дыхание ударяется в мое лицо, в глазах темень клубится, влажный от моей слюны член подрагивает, упираясь в мое бедро. Весь его вид кричит о том, что понравилось. — Понравилось, — подтверждает догадку. — Почему тогда?.. — Представил на миг вместо себя другого… не обращай внимания… Возникает мысль задать уточняющий вопрос, но мой рот затыкает язык Олега, и в голове становится пусто. Зарывшись пальцами в ежик на его затылке, выгибаюсь под ним, откровенно заявляя о своей потребности, ноги на его пояс закидываю. — Никому такого не делай, Саша… нельзя, поняла?.. — шепчет требовательно, удерживая ладонью мой подбородок. — Тебе тоже? — Только мне. Смеюсь беззвучно, радости своей не стыдясь. Послушно таз поднимаю, когда он белье с меня стягивает и и со стоном воздух втягиваю, чувствуя резкое вторжение. — Олег… — мысль о том, что он забыл о защите, коснувшись сознания невесомым крылом бабочки, тут растворяется в розовой дымке. — Твою мать… какая узкая!.. — Господи!.. Господи!.. Сменяющие друг друга толчки, оттягивающие мои соски пальцы, наш невнятный шепот, влажное срывающееся дыхание и зрительная сцепка, что крепче каната. Мое наслаждение переполняет чашу и опрокинув ее силой собственной тяжести, затапливает меня волной чистейшего кайфа. — О,Господи, О, Господи, О, Господи… — вылетает из меня беспрерывно, — Олеж… Он двигается плавно, открытым ртом к моей щеке прижимаясь. Догоняет меня, когда мое тело в пустую оболочку превращается. Бормочет ругательства, вспомнив про ненадетый презерватив. Спермой мой живот заливает. — В воскресенье во сколько приедешь?.. — спрашивает, растягивая слова, — я встречу. — Ммм… не знаю… Если сестра дяди Вити с мужем на машине в город поедут, то я с ними… Если нет, то на поезде… — Позвонишь мне… — Угу, позвоню. Глава 28 — Вить, яблоки и апельсины забыли купить, — восклицает мама, выбегая на крыльцо в одном платье и домашних шлепанцах. — Да кому они нужны? — отмахивается отчим, загружая багажник машины алкоголем. — Как это, кому?.. Я подаю ему две бутылки шампанского и возвращаюсь к крыльцу за красным и белым вином. — Мам, простынешь, зайди в дом. — Сашка, беги в магазин к Антоновым, у них должны быть фрукты! — говорит мама решительно и взмахом руки зовет меня в дом. Вынимает наличку из кошелька и сует в руки объемную сумку. — На всякий случай еще салфеток бумажных купи пару упаковок, в кафе постоянно их не хватает. — Хорошо. Застегиваю куртку, шапку надеваю и проверяю, в кармане ли перчатки. У нас в Кочеренково гораздо холоднее, чем в городе, и зима приходит стабильно на две недели раньше, а уходит, соответственно, позже. Но зато воздух чище, и деревья выше, и время не летит, как сдуревшее. Выбежав за ворота, прикрываю калитку и торопливо шагаю по вычищенной от снега тропинке к узкой дороге, на которой зимой действует только одна полоса. — Здравствуйте, теть Вера! — подняв руку, кричу соседке через дорогу. Глядя на меня поверх невысокой калитки, она сначала пытается рассмотреть, кто с ней здоровается, а затем активно кивает головой. Узнала. — Шур, ты, что ли? Не признала сначала, — толкает калитку и выходит за ограду, — на юбилей приехала? — Ага, — отвечаю, не останавливаясь. Времени на разговоры совсем нет. Через час в кафе уже начнут собираться гости, а мне еще в магазин успеть надо и переодеться к празднику. — А ты… это… — выходит к дороге и словно намеревается меня догнать, — чего спросить-то хотела? Как дела твои… в городе?.. Сощуренные маленькие глазки блестят любопытством, и меня внезапно осеняет. Она в курсе тех слухов, что обо мне Даня пустил. — Все отлично, тетя Вера! Работаю! — стучу ладонью по своему запястью и извиняюще улыбаюсь, — тороплюсь очень!.. Завтра поболтаем, хорошо? — А, ну, хорошо!.. — останавливается у обочины, — забегай, поболтаем. Иду вдоль дороги, ускоряя шаг, сворачиваю в узкий проход между участками и оказываюсь на главной улице, протянувшейся вдоль федеральной трассы. Пробегаю еще метров триста и подхожу к местному магазинчику «Людмила». Звякнувший над дверью колокольчик привлекает внимание хозяйки заведения, тети Люды Антоновой. — Здрасти, теть Люд, яблоки и апельсины есть? — Ой, Сашка! Привет! Приехала, что ль, на праздник? Когда-то и у моей мамы был небольшой продуктовый магазинчик. Дядя Витя пошел на поводу ее желания — построил его во дворе нашего дома и даже заказал в городе красивую вывеску с маминым именем на ней — «Надежда». Поначалу дела шли неплохо. Народ шел, и отчим наладил поставку самых необходимых продуктов раз в неделю. Однако примерно через год Антоновы тоже открыли магазин с более удачным расположением у федеральной трассы. Наша «Надежда» не выдержала конкуренции и закрылась. Но отношения, не смотря на это, с тетей Людой у мамы не испортились. — Да, — киваю я, — мама фрукты забыла купить… — Сейчас… подожди, — подмигивает она и разворачивается в сторону подсобки, — я тебе самых свежих взвешу. Пока она набирает яблоки и апельсины, дверь за моей спиной открывается и пропускает еще покупателей. Со всеми здороваюсь, коротко отвечаю на стандартные вопросы. Обещаю отчиму поздравления передать. — Как дела-то?.. Кем работаешь в городе? — спрашивает одна из покупательниц. — Медсестрой, — отвечаю, улыбаясь.