– Но кто? – спросила Брисеида. Немногочисленные собравшиеся обменялись настороженными взглядами. Бармен снова заговорил: – Мы не совсем уверены, но допустим, что есть большая вероятность… – Даже более вероятно! – добавил другой. – Ну, мы думаем, что это заслуга темных всадников, – наконец сказал бармен с печальным выражением лица. Брисеида уставилась на них: – Темные всадники… Они реальны? – Да, мадемуазель, те, что таятся вокруг Цитадели. – Но… я думала, что это просто… суеверия? – Суеверия! Вот бедняга! – вышел из себя бармен. Он указал куда-то себе за спину и добавил: – Почему бы вам не взглянуть повнимательнее на лицо бедняжки Маджендо и убедиться, что это не суеверия! – Но… вы когда-нибудь видели их, этих темных всадников? – сказала Брисеида, когда мужчина проговорил что-то на ухо Маджендо. – К счастью, не в этой части города, но в более тихих дворах, у подножия башен поставок, похоже, они рыщут довольно регулярно. – И Цитадель это допускает? Бармен окинул ее взглядом: – Призрака так просто не остановишь. Маджендо подошел к столу Брисеиды, ведомый человеком, который отправился за ним. Он весь дрожал. Мужчина поднял глаза и, посмотрев на Брисеиду, внезапно оживился: – Ты спасешь нас? – кричал он, хватая ее за запястье. – Я так и знал! Я знал это… Он сказал, что однажды ты придешь… – Кто? – спросила Брисеида, ее сердце бешено колотилось. – Ты так на него похожа… – Вы говорите о моем п… – ВОТ ОНИ! ВСАДНИКИ… ЧЕРНЫЕ ВСАДНИКИ! ВОТ ОНИ! НАЙДИТЕ УБЕЖИЩЕ! ВСЕ В УБЕЖИЩЕ! Маджендо забился под столик и стал цепляться за лодыжки Брисеиды так, словно от нее зависела его жизнь. – ОНИ… ОНИ ЗДЕСЬ! ОНИ ЗДЕСЬ! ВСАДНИКИ… ТЕМНЫЕ ВСАДНИКИ! – Ну, хватит уже, Маджендо! – перебил бармен, схватив его за плечи, чтобы вытащить оттуда. – Вы должны его простить, мадемуазель… – Ничего страшного, я… Он хотел что-то сказать, прежде чем залезть под стол… Как только он оказался на своем привычном месте, Маджендо погрузился в свой мир, забыв обо всех окружающих его людях. – Не обращайте внимания, – вздохнул бармен. – Бедный Маджендо, он уже давно не говорил ничего вразумительного. – Нет, он собирался рассказать о моем… – Не переживайте, вы не первая, кто пострадал от его слов. Вы не добьетесь от него толку, поверьте мне. Это просто совпадение. Достаточно видеть, как он страдает… Что ж, бедная мать Тольрика, она, как и все мы, ждет только одного – чтобы вы избавили нас от этой чумы. – Я… Я? – пробормотала Брисеида. – Вы и все остальные. Вы – будущая Элита, верно? Это ваша работа – заботиться о подобных вещах. Конечно, вы еще не готовы, но матушка Тольрика немного торопится. Поэтому она поддерживает вас изо всех сил, чтобы вы не забывали о ней, – закончил он, указывая подбородком на подсвечник. Брисеида медленно кивнула. Постепенно постояльцы оставили ее наедине с шоколадом и занялись своими делами. Но они продолжали незаметно наблюдать за ней. Брисеида ерзала на своем стуле, чувствуя себя неловко. Если бы они только знали, что студентов мало волнуют их призраки! Стоящий за своей стойкой бармен тоже бросал на нее косые взгляды. Неужели все эти люди ожидали, что она обнажит меч и перепрыгнет через стол, готовая рассечь темного всадника? Атмосфера становилась тяжелой, а ее шоколад – горьким. Она заметила знакомый мужской силуэт, скрытый в тени. – Кто этот человек? Почему он такой печальный? – спросила она бармена. – Один из этих негодяев, внутренних техников, один из этих гнилых руководителей отнял у него право играть. Бедный парень, он ничего не просил, он просто исполнял свою роль. Но ему пришлось пойти и взять один из этих дурацких бланков. Как, по-вашему, он должен собрать все эти подписи? То есть полная неразбериха. В результате он просто сидит и стонет… В один прекрасный день мне придется его уволить. Я не могу быть нянькой для всех здешних неудачников, вы же понимаете. Потому что потом мне понадобится не бар, а сарай! Тем не менее если бы мне попался этот идиот, который это сделал с ним… Брисеида узнала его. Он был местным музыкантом. Она настояла на том, что оплатит свой напиток браслетом, и, прежде чем уйти, направилась к столику сзади. При виде ее мужчина выпрямился и встал. Она крепко схватила его за плечо и попросила помолчать. – Все улажено, – прошептала она. – Вы можете снова играть. Мужчина моргнул, а затем с сияющим лицом поднял кружку пива за ее здоровье. – Я с вами, за Цитадель, всегда! – воскликнул он. Брисеида почувствовала на себе пристальный взгляд. Она не обернулась и, недолго думая, скрылась из виду. На обратном пути люди махали ей руками, желали хорошей недели, спокойной ночи, хотели пожать ей руку, предложить выпить напоследок. Она вежливо отказалась и поднялась по ступеням в верхнюю Цитадель. Она не чувствовала, что готова вернуться в общежитие. Поэтому выбрала туалет для девочек. Брисеида сидела в углу, на одной из ног большого греческого божества, выложенного мозаикой на полу. Сцена в кафе возвращалась к ней в виде звуков, сопровождаемых капаньем воды из плохо закрытого крана. Она была не лучше других учеников. Как и они, Брисеида оказалась увлечена прекрасными речами Цитадели, ее красивой слащавой легендой. Брисеида была так же равнодушна к этому музыканту, как все проводники были равнодушны к ней в день ее приезда. Она, как и другие, участвовала в порабощении периферийных техников. Она была лишь еще одним звеном в цепи власти, которая держала их всех в тюрьме, убаюкивая ложными обещаниями. Девушка чувствовала себя грязной. Она долго принимала душ, позволяя воде снять дискомфорт. Закрыв глаза под струей воды, Брисеида наконец решила: да, она последует за Бенджи. Здесь происходит так много всего. И что-то явно не так, и она должна была узнать больше. Девушка нашла Бенджи в комнате с остальными. Он готовился отправиться на вечерний обход. – Мне нужно кое-что рассказать тебе, – прошептала она. Но комната была крошечной, и как только она закончила свою фразу, почувствовала, как остальные напрягли слух. Брисеида не чувствовала себя готовой к противостоянию с Уиллисом. К счастью, Бенджи был не в настроении спорить. Он кивнул, пробормотал «поговорим завтра» и исчез в коридоре. 14 Люк У Бенджи были большие круги под глазами: должно быть, он долго бродил прошлой ночью. Однако он, похоже, не забыл об обещании, данном Брисеиде, и подмигнул ей, когда подошел к столу, а эскимос подал им кашу. Затем она продолжила наблюдать за ним. Возможно, парень собирался подать ей особый знак, назначить встречу, чтобы поговорить в более спокойной обстановке… Бенджи ничего подобного не сделал. Со своей стороны, Уиллис неотрывно наблюдал за Брисеидой. Когда он смотрел слишком настойчиво, она внезапно поворачивалась к нему и улыбалась, чтобы застать его врасплох. После Уиллис отставал от нее на некоторое время. Наконец, когда они направились к большой двери в дальнем конце столовой, пробираясь сквозь толпу студентов, Бенджи взял Брисеиду за руку: – Мы можем пойти сегодня вечером. Будь готова в восемь часов, и я устрою тебе чудесное путешествие. За двойной дверью их ждал стражник. Брисеида обеспокоенно взглянула на Уиллиса, который в нескольких шагах от нее беседовал с Квентином. – Не волнуйся, я достучусь до него, – успокоил Бенджи. Почему он всегда так уверенно улыбался? Она ненавидела его улыбку. – Послушай, – сказала она, – я не думаю, что это хорошая идея… Мне нравится Уиллис и остальные, я не хочу, чтобы они думали, что я их предаю… – Невозможно иметь все и сразу. Тебе придется сделать выбор, – оборвал ее Бенджи. Остальные студенты присоединились к ним, и они молча шли за своим стражником по направлению к собору в стиле барокко. Там педагог Герфолк рассказал им о том, как они должны вести себя по окончании курса. – Когда вы займете свой пост, то будете уже не Уиллисом Фердинандом или Пьером Дюлль, а бизнесменом или политиком. Вы будете надевать эту маску утром, и вам нельзя будет снимать ее ни при каких обстоятельствах. Вы забудете обо всех своих семейных проблемах, мелких неудачах, личных желаниях. Вы будете сосредоточены только на своей миссии. Элита занимает ключевые роли в обществе. По своей природе она должна быть альтруистичной, послушной, сильной, ответственной. Его проповедь напомнила Брисеиде первую речь педагога Дона Каллиса, когда они сидели за стеклянным столом. Он предсказал, что некоторые из них нарушат правила еще до девятого месяца. Но педагог Дон Каллис не предупредил о каких-либо странных явлениях. И он ничего не говорил об этом ненавистном ощущении удушья… Обед прошел в напряженной обстановке. Уиллис, казалось, так же стремился проникнуть в голову Брисеиды, как она пыталась расшифровать мысли Бенджи. Посреди этого адского треугольника остальные не знали, что делать; они придумывали бессмысленные темы для разговора, отпускали шутки, которые никого не интересовали, и безнадежно отступали. Только Кристоф, казалось, не чувствовал никакого смущения: в последнее время у него вошло в привычку повсюду брать с собой свои расчеты, забыв о всякой осторожности. Тем не менее казалось, что он не добился большого прогресса. – Ну, есть успехи? – спросила Брисеида, обращаясь к нему через стол, чтобы разрядить обстановку. Аксель толкнул локтем рыжего, который поднял голову. – Не совсем, – угрюмо сказал он. – Все очень запутано. Как будто в один день мы находимся в Северном полушарии, а в другой – в Южном. – Может быть, мы просто на границе? – пожал плечами Пьер.