Рассвет заблестел чудесной росой, и изрядно обескураженная группа участников мирного сопротивления встала. Помимо личных вещей каждый из них должен был взять с собой в дорогу наполненную водой кожаную флягу, две хлебные булки, сыр, три яблока и немного сухофруктов. Они молча наполнили свои сумки, время от времени поглядывая на старика, сидящего на табурете у стены своей хижины, он затягивался трубкой и наблюдал за ними. В дополнение к белому костюму каждому выдали пару кожаных сандалий. Только дорожные сумки различали их друг от друга, но сумка Лиз была вне конкуренции. Брисеида не смогла определить материал. Смесь красного и ярко-розового, похожая на шелк, потому что материя выглядела такой мягкой и легкой. Однако на ощупь материал больше напоминал бархатистую кожу. От сумки исходил странный, но приятный растительный запах. – Где ты взяла такую сумку? – с любопытством спросила Брисеида. – Эту? Это антиквариат. Она принадлежала моей прабабушке. Говоря об антиквариате, неужели они думают, что мы сможем пересечь пустыню в этих вещах? – сказала Лиз, застегивая пряжки своих сандалий из прочной кожи. – Нам повезет, если они продержатся до вечера! – Нам не сказали, что случилось с другими группами, которые отправились шпионить за Элитой, – заметила Брисеида, укладывая свои кроссовки в сумку так, чтобы освободить место для хлеба, который ей передал Эней. Она бы предпочла обуть кроссовки, но не хотела выделяться в группе. – По словам местных жителей, они всегда в конце концов возвращаются домой, – ответил Оанко. – Некоторые из них могли принести интересную информацию, но ее никогда не было достаточно для того, чтобы раскрыть Великую Тайну. – А как насчет жителей этой деревни? – спросила она, оглядывая мужчин и женщин, занимающихся своими повседневными делами. – Кто они такие? – Они… – За те пять дней, что мы здесь находимся, нам даже не удалось узнать настоящее имя старика, – добавила Лиз. – Как ты думаешь, откуда они взялись? – Они все делают правильно, – проговорил Леонель, раздавая сыр. – Вступая в ряды сопротивления, чем меньше вы знаете друг о друге, тем лучше. По крайней мере, в этом вопросе они не совсем безрассудны. Из этого хлеба можно скатать шарики. Как вы думаете, мы могли бы использовать их для обозначения нашего пути, как Мальчик-с-пальчик? – Как кто? – спросил Эней. – Никто, – вмешалась Лиз. – Леонель, прекрати нести чушь. – Почему? Это не чушь. Леонель подбросил в воздух шарик и проглотил его. – Так, по крайней мере, мы не умрем с голоду на обратном пути, если перекусим в дороге. Уже есть риск – разочароваться в духовной стороне… – Как вы думаете, я могу задать вопрос старику? – спросила Брисеида. Леонель пожал плечами: – Ты всегда можешь попробовать. Если ему не захочется отвечать, он без колебаний пошлет тебя. Не зная, как затронуть тему, которая волновала ее, Брисеида неуклюже подошла к старику. Он улыбнулся ее нерешительности. – Давай, задавай свой вопрос, – сказал старик, выдыхая облако дыма. – Кое-что произошло перед тем, как я последовала за голубоватым шаром. Кое-что… потрясло меня. Я упоминала об этом вчера. Я нашла старый гримуар, где было написано то, что я только что сделала и подумала… Старик затянулся своей трубкой, ожидая, пока она перейдет к делу. Девушка глубоко вздохнула: – Я обнаружила этот гримуар в библиотеке, в центре Цитадели. Не уверена, что вам известно, но… Старик кивнул, но она все равно добавила: – Эта библиотека не похожа на другие. – Да, я знаю. – Но в Цитадели нет ничего нормального, теперь я это хорошо понимаю. Там тоже была лишь иллюзия, как и в случае с темными всадниками… не так ли? – Нет, только не в библиотеке. – Сердце Брисеиды сжалось. Почему она ожидала именно этот ответ? – Но… Как вы можете быть уверены? А потом, это невозможно, я прочла то, что только что сделала, а я была только на половине тома… – Библиотека – это загадка для всех нас, – сказал старик. – Но тебя волнует вопрос, может ли кто-то другой влиять на твою жизнь. Нет, ничего подобного. Мы – единственные хозяева своей судьбы. Доводилось ли тебе встречать такой экзистенциальный вопрос: если дерево падает в лесу и никто его не слышит, издало ли оно звук? Ответ – нет. Шум существует, только если его улавливает ухо. Та книга в библиотеке была подобна падающему дереву, а будущее, описанное на ее страницах, – множеству звуков, которые могут существовать только в присутствии свидетеля. Твое будущее будет создаваться только благодаря тебе, и только ты можешь решить, какую симфонию хочешь услышать. Страницы и чернила, которые появились на твоих глазах, означают только одно: твоя история еще далека от завершения. Старик подмигнул ей и, мучительно поднимаясь на ноги, добавил: – Иди и скажи своим спутникам, чтобы они собирались вместе: мой друг хочет сделать вам подарки для путешествия. Вскоре появилась старушка, которая накануне вечером вошла в хижину Брисеиды, она несла в руках кучу мелких предметов, а потом сунула их в руки старика, чтобы освободить свои собственные. Увидев их рядом друг с другом, Брисеида поняла, что мужчина не так уж и стар. Несмотря на груз лет, он был красив и горд. Старушка же была вдвое меньше, настолько усохшей она выглядела, что ее плечи казались невыразительными в силуэте овального фасона. Ее открытый рот был без зубов. Обвисшая кожа, сморщенный нос, деформированные руки больше выдавали в ней безумную ведьму, в то время как мужчина сиял мягкой мудростью, ожидаемой от стариков. Однако в глазах женщины мерцал особый блеск – в точности такой же был во взгляде мужчины. И это сходство наводило на мысль, что, возможно, между ними существует семейная связь… Слабая связь. Очень слабая. Старуха улыбнулась Брисеиде, и та застенчиво улыбнулась в ответ. Но женщине это, похоже, не понравилось. Она с решительным видом отдернула руку, которую протягивала к раскрытой ладони Брисеиды, яростно бормоча, чтобы в конце концов отдать Энею свой подарок: камертон, такой старый, что ржавое железо рассыпалось. Молодой человек принял ее подарок с величайшим уважением, поклонившись так низко, чтобы поблагодарить ее, что она смогла схватить его за уши и поцеловать в светловолосую макушку. Лиз уже получила флакон духов в виде груши – должно быть, старушка купила его, когда была молодой девушкой, – а Оанко – компас, который, очевидно, был неисправен. Менг Чу старуха предложила пучок веток, покрытых мхом, а Энндалу – две длинные деревянные палочки для еды с загнутыми концами, очень красивые, но бесполезные. Наконец, после минутного колебания, она протянула Леонелю монокль, украшенный окислившейся цепочкой. Он поблагодарил ее, как и все остальные. Через старика она дала им понять, что одалживает им свои драгоценные сокровища и что они должны будут отдать их, когда вернутся. – Что нам с этим делать? – сказал Энндал старику, который смотрел, как старушка ковыляла обратно к своей хижине. Старик развеселился: – Все, что хотите, только верните их обратно. – Мне ничего не досталось, – заметила Брисеида, когда они шли на запад, прочь от Цитадели. – Думаете, я ее обидела? Может быть, я сделала что-то не так? Леонель пожал плечами: – Старики – непредсказуемы, так что не стоит быть такой категоричной. Если это сделает тебя счастливой, то я отдам тебе свой монокль, – сказал он, покручивая цепочку на пальце. – Спасибо, но не надо. Эней приложил руку ко лбу, чтобы осмотреть горизонт: – Как далеко мы пройдем, прежде чем что-то произойдет? Кругом было одно и то же пустынное плато, одни и те же проторенные тропы, одни и те же иссохшие деревья. – Столько, сколько потребуется, – решительно сказал Энндал. – Пока мы не отыщем это чувство внутри или пока не столкнемся с кем-то, кто сможет направить нас к нему. Даже если… Его взгляд был устремлен в необъятные дали горизонта, и Брисеида могла легко догадаться, о чем он думает. Все они размышляли об одном и том же: даже если в пустыне и есть несколько человек, которые могут им помочь, то какова вероятность того, что их пути пересекутся на таком огромном пространстве? – Не волнуйся, – сказала Лиз, приобняв Энея за плечи. – Погода прекрасная, птицы поют, и мы отправляемся на небольшую приятную прогулку. Зачем беспокоиться? Мир принадлежит нам! – Да, только слишком не расслабляйтесь, – заметил Леонель. – Брисеида, при первом же странном знаке, который напомнит тебе о Цитадели, ты остановишь нас. Мы не знаем, может, Элита расставила ловушки в этой пустыне. – Ты нас останавливаешь, мы отступаем, укрываемся и только потом все обсуждаем, – добавил Менг Чу, уже находясь в состоянии боевой готовности. Но, как и другие, он, влеченный обещанием далекого горизонта, решительно шел вперед, его сердце было наполнено надеждой. Брисеида также чувствовала себя готовой. Лиз окончательно убедила ее. Сейчас она не хотела ничего, кроме как идти в неизвестность, в эту странную пустыню, забытую всем миром. Брисеида не могла объяснить для себя это желание, но должна была признать: ничто и никогда не казалось ей таким значимым. Девушка никогда не чувствовала себя так уютно, так комфортно, так непринужденно среди совершенно незнакомых людей. Как хорошо было ощущать мягкий утренний свет на своей коже, чувствовать легкий ветерок на своем лице, мечтая о будущих приключениях! Но бродить часами по песку, под палящим солнцем, когда единственными очаровательными птицами были грифы, издающие злобные крики, – это уже совсем другая история. Лиз быстро распрощалась с мыслью о радостной и очаровательной прогулке. Еще до наступления зенита они услышали, как женщина начала ругаться, выражая свой протест. – Почему в этой пустыне так много колючек? И почему они постоянно цепляются за мои пальцы? – ворчала она, балансируя на одной ноге и цепляясь за руку Брисеиды. – Если что, у меня есть кроссовки, – предложила Брисеида. – И даже если проблема не в колючках, кто скажет, что эта проклятая пустыня не кишит смертоносными скорпионами? Спасибо, мило с твоей стороны, но даже если бы у тебя были десятиметровые ноги, в нынешнем состоянии мои ступни не влезли бы в твои кроссовки. Мне кажется, что я хожу по камням! Думаешь, нас будут ждать? Брисеида оглянулась на остальных. Оанко шел впереди, сканируя горизонт в слабой надежде найти какую-нибудь подсказку. Менг Чу и Энндал следовали за ним, увлеченные разговором. Эней и Леонель, в свою очередь, развлекались, подражая ворчливым голосам стариков: – Вы отдадите нашим новым исследователям мои драгоценные подарки, но следите, чтобы они вернули их мне! – Конечно, но… Будьте осторожны, моя дорогая, мне кажется, ваш зуб вот-вот выпадет… – Что? Я не знала, что у меня остался еще один. – Чертово солнце убьет нас, – сказала Лиз. – Вот если бы они дали нам зонтики! – Возможно, тогда нам было бы тяжелее идти… – Лиз пожала плечами и продолжила шагать. – Или немного крема. Но я думаю, что они получают удовольствие от того, что заставили нас преодолеть такой тяжелый путь. И самое смешное, что не могу их обвинять, ведь именно я настояла на том, чтобы все было честно… И все же моя бедная белая кожа долго не выдержит. Прошло еще несколько часов, и кожа Лиз покраснела. В середине дня, в самый разгар жары, Оанко показалось, что он увидел вдалеке бегущего человека. Фигура оказалась обугленным деревом. Эней взобрался на него, чтобы осмотреть горизонт, но уже много поколений сменилось с тех пор, как здесь что-то происходило. – Какая бессмыслица! Может быть, пришло время обговорить план, прежде чем снова отправиться в путь? – протестовала Лиз, обливаясь потом, и привалилась к стволу дерева. – Мы идем по пустыне, – сказал Менг Чу. – Чего ты ожидала? – Легко говорить, когда ты желтокожий, но в этой печи моя кожа в опасности! – Вот, намажь руки и лицо, – предложил Оанко, доставая из своего большого кожаного мешочка маленький пузырек. – Поможет. Хорошая вещь, можешь мне поверить, – добавил он, когда Лиз настороженно понюхала мазь. – Она все равно не спасет меня от солнечного удара!