Бруно, Аундл, Нортгемптоншир Остановившись у крыльца, Бруно оглянулся. Отголоски шли за ним по пятам от самого дома – и не сказать, что в пути вели себя скромно. Их шаги и бубнеж не умолкали за спиной, и сейчас можно было различить почти всю их ораву в соседнем саду. Уже собственные галлюцинации преследуют! Он сжал в руке бутылку итальянского белого, купленную в винном неподалеку, и нажал на звонок. Из-за двери полился колокольный перезвон. Вспомнилось, как пару дней назад он потерял голову и уже собрался прикончить Карен Уотсон на месте, но за пару метров от машины услышал изнутри их с Норой голоса. Обе подпевали мультяшной песенке по радио. Бруно все отдал бы, лишь бы оказаться с Луи на их месте… Тогда он в прямом и переносном смыслах сделал шаг назад, сбавляя обороты. Долгого удовольствия смерть Уотсон не принесет – это однозначно. Да и убить мать на глазах у ребенка – перебор даже для Бруно, у которого и так грань дозволенного уже стерлась. Придется вернуться к плану Б. Сегодня он заберет все, что Уотсон у него украла. Камера у двери с тихим жужжанием навелась на его лицо. – Я сейчас, – сказала Уотсон через динамик. За матовым стеклом показался ее силуэт. Дверь открылась. – Здравствуйте, – с заметным волнением произнесла она. Макияжа не было, волосы убрала в хвост, одежда выглядела помятой. Вид домашний. От этого у Бруно зачастило сердце. – Я ведь не спутал, ужин сегодня? – спросил он. – Сегодня, но договаривались позже. – Ох, простите, ради бога! Мне покзалось, Нора сказала в пять… Я еще тогда подумал, что рановато. – Она сказала в семь, – стыдливо поправила Уотсон, хотя стыдиться ей было нечего. – Нора еще в школе, я как раз собираюсь за ней ехать. – Давайте я тогда пойду домой и вернусь в семь, как положено. – А вы не на машине? – Погода приятная, решил прогуляться… Мне всего полчаса идти. Или схожу в паб пропустить пинту-другую до семи. – Нет-нет, что вы… Заходите. Тем более что вино нагреется. Уотсон отступила в сторону, приглашая. Бруно прошел за ней в просторную кухню с двойными стеклянными дверями на задний двор с английским газоном. Интерьер ничуть не уступал по красоте фасаду. – Придется вам здесь побыть одному, пока я отъеду за Норой. – Давайте хотя бы с ужином помогу… – Все уже готово. Гостиная – по правую руку. Чувствуйте себя как дома. Захотите выпить – холодильник к вашим услугам. – Уотсон повесила фартук на крючок. – Меня все равно к вашему приходу не будет. Смоюсь со всем ценным. – А-а… Ну, золотые слитки у меня в подвале, а бриллианты за Пикассо закатились. Вернусь через полчаса. Закрыв за ней, Бруно прошел в гостиную и осмотрелся. Просторная, обставлена с уютом и душой, прямо как их старый семейный дом – дом, отнятый Уотсон и ей подобными. Полки прогибались под тяжестью книг, у камина стояли два больших мягких дивана, на стене висел огромный телевизор. Им с Луи здесь замечательно жилось бы. Бруно следил из-за шторы, как машина Уотсон катит прочь. Он нарочно объявился на пороге так рано – прекрасно знал о субботней учебе Норы, и что отзывчивая Карен не посмеет его прогнать. Вера в человеческую доброту сыграла с ней злую шутку. Бруно спешно обшаривал комнату за комнатой в поисках компьютера или другого девайса. На кухне ему на глаза попался примагниченный к холодильнику тонюсенький планшет. Пользуясь сведениями из мозга, он обошел проверку биометрики, и доступ в систему открылся. Первым делом Бруно отыскал банковские счета – влезть в них оказалось ничуть не труднее. Счетов было три: накопительный, для уплаты за дом и один на имя Норы. Сумма на всех набегала под два миллиона фунтов. – Мои деньги! – Бруно скрипнул зубами. Именно Уотсон и О’Салливан с Графом – две его первых жертвы – позаботились, чтобы после смерти Зои он не получил ни пенса. А вот двоим, обвинившим ее в домогательствах, компания щедро заплатила за молчание. Как-никак, пятые на британском рынке по делам о выплатах персоналу, меньше всего им хотелось потерять лицо. Интрижка Зои с мужем Уотсон означала, что и его семье не полагалось выплат, но Карен наравне с теми двумя успела состряпать иск о домогательствах. Муж-де не раз упоминал, что, если пойдет на попятную, прощай работа. Бруно никак не мог понять, почему компания молча это съела. Ведь запись из машины все видели, и он там очевидно находился не по принуждению. И все-таки нет, приняли слова Уотсон на веру и отсчитали ей за то, чтобы держала язык за зубами… Расходы компенсировали очень просто – отсудили у Бруно дом. Лишили последнего, стаей стервятников дочиста исклевали труп его жизни. Он стал круглым банкротом. Уотсон не могла знать, что сегодняшний гость в ее доме собирается вернуть украденные деньги до последнего фунта. К вечеру пара миллионов осядет на прорве иностранных счетов, и отследить их уже не удастся. Скоро Уотсон на своей шкуре ощутит, каково это – в одночасье лишиться всех средств и надежды на будущее. Глава 57 Флик, Олдборо, Саффолк Флик подскочила на кровати и вцепилась в скомканную простыню. Комната вертелась каруселью, а перед глазами стояло окровавленное лицо Шинейд. Ни с того ни с сего подступила дурнота – поздно легла. Задремала самое большее на час, а затем пышным цветом распустились кошмары, вырвав ее из сна в холодном поту. Флик прижалась затылком к изголовью, успокаивая головокружение. Вопросы об убийстве Шинейд не давали покоя ни днем, ни ночью. Кто убийца? Зачем дал знать другим носителям, что нашел одного? Думает, в панике ошибутся и обнаружат себя? Шинейд ошиблась? Если так, нельзя наступать на ее грабли. И почему о смерти Карчевски в Сети больше ни слова? Достав телефон из-под подушки, Флик шатко поплелась в ванную и осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы Элайджа не услышал из студии. Затем присела перед унитазом и как можно тише дала волю рвоте, после чего положила на горящий лоб мокрое полотенце. Помогло слабо. Тогда, раздевшись, она встала под чуть теплый душ. Два дня и две ночи Флик пыталась делать вид, будто в ее сумасшедшем мире не случилось ничего из ряда вон. Если она не была с Грейс или в пабе, так обязательно ехала к Элайдже. О пробежках пришлось забыть, встречать рассветы в одиночестве тоже было опасно. Да, отчасти стала затворницей – зато живой затворницей. Закрыв воду, Флик вытерлась и спустилась на кухню за клюквенным соком. Головокружение прошло, но тошнота вскоре снова дала о себе знать – Флик вывернуло прямо в раковину. Она прополоскала рот, и в эту секунду ее как громом поразило осознание. – Нет, нет! – застонала она. – Господи, только не это! Глава 58 Бруно, Аундл, Нортгемптоншир Навскидку до возвращения Карен Уотсон у Бруно в распоряжении было минут двадцать. Он уже собирался подтвердить перевод, как в этот миг его внимание приковала папка с названием «семья». Любопытство пересилило. Среди прорвы фотографий нашлось видео маленькой Норы в первой электроколяске. Тело в то время еще сравнительно ее слушалось. Она с заливистым смехом нарезала круги, не слыша родительских предостережений. Второе видео было сравнительно недавним. На нем Уотсон показывала девочке новый дом, «построенный специально без единого порожка» – здесь ее кресло не встретит препятствий. В кадр на секунду попало лучащееся счастем лицо Карен, любующейся, как Нора бок о бок с собакой Луной изучают сад. Гордый взгляд родителя Бруно везде узнает. Он с таким же выражением раньше наблюдал даже за тем, как сын бездельничает. В эту секунду тоска по Луи достигла такой силы, что грозила захлестнуть с головой. Фото мужа Уотсон застало Бруно врасплох. Он нарочно избегал лица мужчины, с кем жена изменяла и вместе погибла. Видел этого Марка только сверху в машине на той злополучной записи и, надо признать, не таким его представлял. Тут и не пахло мистером Дарси из «Гордости и предубеждения», сражающим горемычных жен наповал своей дьявольской красотой. Мужик оказался довольно заурядный, невысокий и с брюшком. – Неужто передумал? – раздался голос. Скопище Отголосков незаметно проникло с заднего двора на кухню. Вперед шагнул юноша в полусгоревшей синей униформе британских королевских ВМС с лоскутами на месте рукавов и штанин. Руки и ноги зажарились до черной корки, кое-где кожа вообще слезла. – Колеблешься, ведь правда? Этот нормально. Дело-то задумал нехорошее… Бруно замотал головой, хотя и впрямь колебался. – Если сдам назад, то для чего тогда все затевал? – Скажи-ка, убийства вернули тебе жену и сына? Хоть приблизили к этому? – Нет. – А удовлетворение после каждого случая долго длилось? – Недолго. – Зачем тебе рушить мир Уотсон и Норы? Чего ты этим добьешься? – Справедливости для Луи. – Да ничего подобного! Ты с Луи, Уотсон и Норой в одной лодке. Вам пришлось расплачиваться за чужую глупую оплошность. Да, Зои ранила тебя в самое сердце, но ты просто помешался на этом. Отпусти прошлое, живи новой жизнью! – Да как, если рядом не будет двух самых близких людей? Вернувшись к планшету, Бруно просмотрел остальные папки и под конец открыл одну с названием «юр». В ней хранилась переписка Уотсон с адвокатами… и другая, Зои с Марком, которую откопали частные ищейки и о которой Бруно понятия не имел. В ней не оказалось ни одного признания в чувствах и намеков на уход из семьи. Связала их на деле не похоть, а общее на двоих горе – недуги детей. На фоне партнера оба мнили себя никудышными родителями. Зои сетовала, что ей в «мужской клуб» Бруно и Луи путь закрыт, а Марк считал себя в доме третьим лишним. Домогательствами с ее стороны тут и не пахло. У них были настоящие отношения.