– Ну да, – ответила она, разглаживая рукав своего желтого платья. – А что? Муж стоял в дверях в смокинге, белой рубашке и с черной бабочкой. Носки его начищенных ботинок блестели на свету. Статный, подумала Шинейд, точно как на фотке в интернете, которой ее и покорил. – Мы же вроде сошлись на фиолетовом? – спросил он не без разочарования в голосе. – Правда? Шинейд не один день подбирала платье на корпоратив Дэниела и думала, что выбрала устраивающее обоих. Прежде, когда одежду она покупала без его надзора, ни за что не обратила бы на такое платье внимания. Подол до лодыжек, рукава до запястий – точь-в-точь старая дева. Однако Дэниел подарил его с такими горящими глазами… Разве можно было огорчить мужа? – Желтое повеселее, нет? Как раз для Пасхи. Разве не подойдет? – спросила Шинейд. – Может, и подходило раньше, когда только пришло из магазина, да только… Она повернулась к мужу: – Что? – Ну, сама понимаешь… – Не понимаю. – Солнышко, не загоняй меня в угол. Это нечестно. – Говори уже. – Да узкое оно, – он вздохнул. – Облегает в разных там местах… – Намекаешь, что я поправилась? – Что ты! Просто наверняка будешь сравнивать себя с другими женами, ну и… – Так, значит, ты считаешь, я себя запустила… – Шинейд поникла. Дэниел закатил глаза. – Я такого не говорил. Просто… ты ведь забросила спортзал, да? Я купил тебе абонемент на год, тренера нашел, а ты всего два раза сходила. – Ты следил? – Случайно встретил Мигеля в раздевалке. Он сказал, что тебя после второй тренировки так и не видно. – У меня дела. – Зачем тогда просила тренера? – Я не… не просила, – растерялась она. – Ты сам сказал, что нужно быть в тонусе. – Нет, ты спросила, надо ли скинуть немного. Если не считала, что у тебя проблемы с весом, зачем тогда спрашивать? Я, сама знаешь, человек дела и для тебя пойду на все. Прочитал между строк твою просьбу – как уж тут не помочь? – Он покачал головой. – Меня твоя забывчивость иногда пугает, ей-богу. Шинейд вообще-то не помнила такого разговора, но Дэниел не солгал: он и впрямь человек дела. Решит даже те проблемы жены, о которых она и не подозревает. – Так что, наденешь фиолетовое, в котором тебе лучше? Хочешь, украшения подберу? – Ну ладно. – Сдаваясь, она вздохнула и вновь посмотрела в зеркало. Может, Дэниел и прав. Сколько раз он говорил, что Шинейд – творение незавершенное и он хочет для нее только лучшего… Муж поцеловал ее сзади в шею. Она лишний раз критически пригляделась к накладным ресницам. Напомнила себе: «Мне с ним повезло. После случившегося любой другой меня бросил бы». И все же глубоко-глубоко в душе́ скреблось какое-то едва уловимое чувство. * * * Со стропил облагороженного амбара свисали белые гирлянды и фонарики. Одна из стен утопала в каскадах белых роз, на круглых столах высились метровые вазы с букетами. Полк вышколенной прислуги лавировал меж десятка столов вокруг танцпола с десертами на подносах. Шинейд глянула на пеструю тарелку перед собой, затем на мужа, и скромно попросила официанта забрать. Десерт наверняка пальчики оближешь, как и все четыре блюда, и без мужа она не сдерживалась бы, – но сегодня треть порции оставляла на случай, если Дэниел бдит и считает калории. По дороге из дома до загородного отеля Шинейд заметно сникла. Вдруг и впрямь окажется белой вороной среди ослепительных коллег мужа по медиа? После прошлого корпоратива Дэниел как бы невзначай заговорил о косметических инъекциях и о том, что не припомнит на выразительном лице жены такой усталости. Он даже взял на себя смелость записать ее в клинику. На каждом столе лежал планшет для выбора музыки. Джоанна, жена коллеги Дэниела по команде, знакомая Шинейд, передала ей девайс с соседнего места. – Давай выберу, – предложил Дэниел. – А я? – переспросила она. В его красноречивом взгляде читалось: «Сама все понимаешь». Она вздохнула. – Я думала поставить Эда Ширана, он мне нравился в годы учебы. – Ширана? – Дэниел усмехнулся. – Только его здесь не хватало… – Его вообще-то раньше многие любили, – вмешалась Джоанна. – Вы простите мою жену, – продолжил он. – Атмосферу чувствовать не умеет. И любит слушать старье. Можно сказать, просроченное. Кому оно нужно, да? Шинейд потупила глаза на манер отруганной собаки. Дэниел обнял ее за плечо и притянул к себе. Восторг мужа к тяжким гитарным риффам она не разделяла, но в музыке он дока, а значит, его вкус лучше – так он сам уверял. Но от его песен всегда вспыхивали темные цвета, а ей и так по жизни хватало мрака. Шинейд не раз пыталась описать свои ощущения при звуках музыки: как ноты рождают в голове цветные всполохи. Бывает, услышишь песню, и вдруг невольно накатят воспоминания – так и тут. «Раньше тебя за такое в лечебницу упекли бы!» – смеялся Дэниел. На том все и кончилось. – Как ремонт? – спросила Джоанна. – Вы, кажется, в прошлый раз обновляли квартиру. – Да мы так, по мелочи: стены, обои… – ответила Шинейд. Перед глазами возникла одна-единственная комната, куда не хватало смелости войти даже с новым интерьером. – Я вот жить не могу без перестановок, – продолжила Джоанна. – Тим всякий раз бесится, а я на седьмом небе! Как свежего воздуха глотнула. – У нас дизайн на Дэниеле. Его вкусам непросто угодить. – Я вам поражаюсь, – протянула сослуживица и скривилась, будто сглотнув желчь. Шинейд удивилась такой реакции. Дэниел любого умел пленить своей заразительной живостью и упорством, всегда находил подход к людям и перетягивал на свою сторону. Это добавляло ему шарма, особенно в первые годы. Такие мужчины – редкость. Он жестом подозвал официанта. – Мне ром с колой. Джоанна? – Красное вино. – А мне джин-тоник, пожалуйста, – сказала Шинейд. – Может, что послабее? – вставил муж. – О, моя песня, – заметила Джоанна. Заиграла Эми Уайнхаус. – Помните ее? Шинейд кивнула. Ее покойная мать очень любила Эми. – Идем-ка, – продолжила Джоанна. – Тряхнем стариной. Она подняла Шинейд за руку. Та напоследок бросила взгляд на мужа, чья кислая физиономия подпортила радость момента. Весь танец ей хотелось провалиться сквозь землю, и едва песня кончилась, Шинейд поспешила обратно к Дэниелу. Тот только обдал ее молчаливым взглядом и ушел в туалет. В это мгновение ей на плечо легла рука Джоанны. – Ты зачем это терпишь, а?