— Сестра? — Ну, да, такая серая шепелявая женщина. — А… Может быть, я не знаю. Что-то показалось Дагу странным в его реакции, но придраться не к чему, в конце концов, Юханссон не обязан знать, да и просто помнить всю родню бывших подружек. — Где сейчас Паула Якобс? Снова удивленный взгляд: — Не знаю, она давно уехала из Швеции. — Благодарю, спасибо. — Я ничем не могу вам помочь, я действительно очень давно не встречался с Кайсой, как и с остальными. — Кроме Оскара? — Кроме него, с Оскаром мы остались приятелями. Разговор не дал ничего, кроме подтверждения уверенности, что это убийство. Но когда Юханссон уже был у двери, Даг бросил ему вслед: — Кайсу сначала придушили, потом повесили. Ларс обернулся, чуть прищурил глаза: — Поэтому она не осознала опасности… * * * — Я в Стокгольм. Вот и все, словно я вообще не существую. Не мешало было спросить и у меня, может, мне тоже туда нужно? И о вчерашнем тоже никаких разговоров. Но я тут же осаживаю сама себя: это даже хорошо, что Ларса целый день не будет, я смогу поговорить со Свеном, с Жаном, Мари и может еще с кем-то, кто бы подтвердил, что Ларс был дома в день убийства девушки. Некоторое время сижу в библиотеке, якобы занимаясь викингами, а в действительности пытаясь придумать повод, который позволит мне разузнать как можно больше обо всем происходящем в этом замке. Повод находится сам собой. Свен, который решил подложить дров в камин, со вздохом замечает: — Испугалась ночью? Ларс сказал, что Жаклин тебя перепугала. Не стоило выходить из своей комнаты без надобности. Конечно, мне страшно хочется спросить, кто такая Жаклин, но я задаю другой вопрос, возможно странный для того же Свена: — Что за человек Ларс Юханссон? Свен некоторое время молча смотрит на меня. Потом вздыхает: — Не бойся его, тебе он не сделает ничего плохого. — А есть те, кому может сделать? — О, да! Есть те, кому Ларс мог бы свернуть шею, не задумавшись. — Что останавливает? — Только то, что у него есть голова. Теперь уже я некоторое время смотрю на Свена, пытаясь понять, что можно спросить, а что нет. — Ларс настолько разный, что я не могу понять, какой же он в действительности. — Так просто не поймешь, нужно узнать его получше… Но он хороший. — Вы его любите? — Его любят все, кто знает больше пяти минут. — Вдруг Свен усмехается. — Нет, не все. Есть и те, кто ненавидит. Это взаимно. — Чем больше слушаю, тем больше загадок. — Хочешь посмотреть фотографии? — Да… — Сиди, сейчас принесу. Увидеть семейные снимки — один из лучших способов понять человека. Детские лица открыты, дети не умеют прятать душу за подходящей маской, перед объективом чаще всего они такие, как есть. И хотя с детских лет человек может сильно измениться, что-нибудь подскажет, что именно у человека глубоко внутри. Свен принес несколько толстенных альбомов. — Смотри, это дед Ларса. Это его родители, они погибли, когда он был совсем мальчишкой. Воспитал дед, который ему и мама, и папа, и учитель, и наставник, и нянька. А еще настоящий друг. Ларс действительно везде с дедом. На лошади… играют в снежки… Оба со скрипками… Ларс со скрипкой, дед за фортепиано… с мечами… Снимков очень много. Ларс взрослеет… Он всегда был красивым, от первых детских снимков, лет семи-восьми, более ранних нет. Мы добираемся до снимков где-то пяти-семилетней давности. Ларс уже красивый молодой человек. Рядом с ним девушки, тоже красивые… Ларс на горных лыжах. Ларс выходящий из моря. Ларс за роялем. Ларс у штурвала яхты… на лошади… на мотоцикле… со скрипкой, лицо не просто задумчиво, он парит где-то в своем собственном небе… Господи, что же это за человек?! И вдруг одна из фотографий заставляет меня буквально замереть. На снимке Ларс и, если я не путаю, Оскар и три девушки. Две стоят лицом к камере, одна почти спиной, но именно ее легко обняла сильная рука Ларса. Но не это объятие поражает меня. Одна из стоящих лицом девушек — та самая погибшая Кайса! Она рядом с Оскаром, и парень держит девушку рукой за шею, словно пытаясь согнуть, подчинить себе. Это явно шутка, потому что она смеется. Свен замечает мой интерес, замер в ожидании. Хорошо, что в кадре Оскар, это дает мне возможность ткнуть в него пальцем: — Это Оскар? — Ты знаешь Оскара? — Не знаю, просто видела в кафе, когда нас с Ларсом познакомили. Он так представился. — Да, это Оскар, Кайса, Бригитта и Паула. И, конечно, Ларс. — Друзья? Свен вздыхает: — Нет, они уже давно не дружат. И слава богу. — Почему, они же с Оскаром общались вполне по-дружески. — С Оскаром — да, а с остальными… У Ларса немало грехов на душе, только, знаешь, ты его не расспрашивай, он хороший, но замкнутый, можно годами общаться и не узнать, что у него на душе. Если захочет, сам расскажет. — Я ничего не спрашивала… Только то, что вы сами показали, — я киваю на альбомы с фотографиями. — Вот и не спрашивай. А за альбомы мне попадет. Да что же все его так боятся?! Я слегка натянуто смеюсь: — Ларс такой страшный и кровожадный? А мы не скажем, что я что-то видела. — Ты врать не умеешь, на лице все написано. И то, что он тебе нравится, и то, что интересует куда больше твоих викингов, тоже. Я мысленно ахаю и нелепо бормочу: — Что, так видно? Свен как-то очень по-доброму смеется: — Линн, это хорошо, что он тебе нравится. Ты не такая, как эти, — теперь уже кивает на альбомы. — И у Ларса что-то щелкнуло. Не разочаруй. — Кого?