Еще чуть, и сталь его глаз просто располосовала бы меня пополам. Рука резко повернула мою голову за волосы: — Я давал тебе повод считать себя бабником? — Н-нет… — Тогда не смей говорить глупости! Он шагнул из душа, подхватил мое полотенце, обернул его вокруг талии и только тогда повернулся: — Кстати, Свена нет, потому еду придется готовить самим. Ты сможешь хотя бы тосты поджарить? — Я неплохо готовлю! — Да-а?.. Посмотрим. Неизвестно к чему относилось это «посмотрим», к моим кулинарным способностям или к моей попытке закрыть створку душевой кабины, чтобы не стоять голышом на виду. Закрыться, конечно, не удалось, оглядев меня с ног до головы, Ларс довольно кивнул: — Пойдет. Возмутиться не успела, потому что снова оказалась в его руках, которые просто вынули меня из кабины и прижали к себе. Рот закрыт поцелуем. — Вот так лучше. Ничего, я тебя перевоспитаю, чтобы не стеснялась. Ларс спокойно удалился, бросив уже у двери комнаты: — Кухня, если ты забыла, внизу. Я не стала даже сушить волосы, просто хорошенько вытерла их, кстати, пришлось использовать халат, потому что маленького полотенца не хватило, а большое Ларс утащил на себе. Вниз скользнула как можно незаметней, чтобы разобраться, пока не появился хозяин. Ларса на кухне еще не было. Запасы в холодильнике и шкафах у Свена оказались столь солидными, что можно было бы сделать не только завтрак, но и обед для десятка человек. Я прикинула, что успею сотворить быстрей и решила, что это будут блинчики с беконом и яблоком. Впервые увидев, как я готовлю начинку для таких блинчиков, Бритт пришла в ужас: — Соединять лук с беконом и яблоками?! Но, попробовав, мнение изменила: — Вы, шведы, удивительный народ, поливаете мясо брусничным вареньем и обжариваете яблоки с луком. Но это вкусно. — Это не варенье, а соус, а в соединении несоединимого есть своя прелесть. Только не стоит мешать сладкое с соленым. Надо бы позвонить подруге… Руки привычно взбивают воздушное тесто, тоненько режут лук и ветчину. Вот так… пока печется первый блинчик, я успеваю разогреть сковороду для лука и ветчины. Бритт легка на помине — звонит сама. — Бритт, я немного позже перезвоню, ладно, не то у меня блинчик сгорит. — Что у тебя сгорит? Что ты делаешь? — Готовлю завтрак. — Ты дома? — У Ларса. Свен в Стокгольме, а есть что-то надо. — Ладно, я позвоню еще. Не отрави… По кухне уже разлился запах пекущихся блинов. У меня целых три сковороды, на каждой из которых свое: на одной блинчик, на второй пассируется лук, на третьей подрумянивается ветчина. Тесто взбито, яблоки нарезаны. Сейчас добавлю яблоки… И вдруг я понимаю, что на кухне не одна. Так и есть, мое божество собственной персоной стоит, привалившись к косяку, и с любопытством наблюдает за моими священнодействиями. Только бы не сплоховать, потому что я намерена показать коронный номер — переворачивание блинчика в воздухе. И-и-и… Удалось! Едва сдержавшись, чтобы не заорать: «Йес!», я довольно ухмыляюсь, потому что от двери слышатся аплодисменты. Ха! Ты меня еще не знаешь. Признаваться в том, сколько блинчиков у нас с Бритт полетело на пол, прежде чем этот трюк начал получаться, я, конечно, не намерена. Это просто издержки тренировок. И в заваривании кофе у меня есть свои хитрости. Печь к кофе ничего не пришлось, у Свена имелись булочки с корицей. Боже мой, что творилось! Мы с Ларсом сидели за столом в кухне, ели приготовленные мной блинчики и шутили ни над чем. В его глазах снова плясали веселые чертики: — А что, и обед будет? — Ну, если хочешь. — Пожалуй, стоит нанять тебя поваром. Хочется взбрыкнуть, мол, кто сказал, что я пойду, но я спокойно пожимаю плечами: — У тебя есть Свен. — Свен здесь, а я большую часть времени провожу в Стокгольме. Так… начинаются интересующие меня подробности. Главное, не дать понять до какой степени они меня интересуют. — В Стокгольме есть рестораны с прекрасными поварами. — Я хочу тебя. Заявление вообще-то весьма двусмысленное, но я решаю не поддаваться. — А что если я кроме блинчиков ничего не умею готовить? — Ты не поняла, что я сказал, или прикидываешься? Я подперла подбородок сложенными руками и внимательно посмотрела на Ларса: — Я поняла, только не знаю, к чему именно относится фраза — к завтраку или ко мне. — К тебе, дорогая. Мы выпустили джинна из бутылки. Этого я и боялся. Снова нечестный удар. Он боялся, что не сможет сдержаться и возьмет меня. Это произошло, и что дальше? — Ты боялся меня? — Нет, себя. И тебе нужно меня бояться. Я ведь обещал тебя совратить и развратить. Ты хочешь, чтобы я тебя развратил? Это вовсе не шутка, его глаза смотрят испытующе. Но я все равно пытаюсь шутить: — Мечтаю… — Ого! Договорились. Развращу совершенно, сама себя не узнаешь. Но сегодня обещаю вести себя прилично, как того требуют самые строгие правила. Я едва сдержалась, чтобы не крикнуть: — К черту все приличия! Я тоже хочу тебя и вовсе не собираюсь бояться. Ларс понял мои мысли, но почему-то нахмурился. Потом поднял меня с высокого табурета, поставил почти вплотную. Я… что сейчас будет? Ничего не произошло, какое-то мгновение он словно ждал чего-то, но почти сразу от этого ожидания отказался. — Пора, нам еще многое надо сделать сегодня. Завтра утром уезжать. Спросить, почему я не успела, отпустив мои плечи, Ларс быстро вышел из кухни. Первую часть своей угрозы Ларс выполнил — он совратил меня, а теперь просто не знает, что со мной делать. Я действительно приблудный щенок, захотят — оставят еще на день, а не захотят хозяева дома — выставят на пирс. Готовить обед не приходится, из Стокгольма вернулся Свен и все взял в свои руки. Но, кажется, я даже рада, потому что настроение таково, что ничего хорошего бы не вышло. ТЕМНО-КРАСНЫЙ