– Парадоксально. Ты не любишь людей, но при этом выбрал профессию, которая предполагает, что ты будешь их спасать, – Маргарита не смогла не прокомментировать выбор Германа. – Да ты понимаешь, в ту новогоднюю ночь…, – он замолчал, подбирая слова. – Если бы пожарные приехали трезвыми и вовремя, мои родители были живы. Именно поэтому я и выбрал профессию пожарного. Именно поэтому каждый год в новогоднюю ночь я вызываюсь на дежурство. Я считаю, что именно так я могу спасти людей. Герман замолчал, а Маргарита его не торопила. Он должен сам решиться на продолжение рассказа. – Сейчас я понимаю, что, если бы в ту новогоднюю ночь дежурным был бы я, мои родители были бы живы. – Но в эту новогоднюю ночь пострадал ты. – Да, я пострадал, потому что на дежурстве я не пренебрёг техникой безопасности. Всё дело в том, что в квартире были дети, а баллон с краской взорвался, когда я достал последнего ребёнка и спустил его вниз. По технике безопасности нужно было убедиться, что в помещении больше никого не осталось. Мало ли кто мог остаться в квартире. К детям мог кто-то зайти в гости – Новый год всё-таки. Я вернулся в квартиру, чтобы проверить… вот тогда и случился этот взрыв. Но я ни о чём не жалею, ведь я выполнил свой долг. И, знаешь, как бы это ни звучало банально, но я рад, что попал в больницу именно в новогоднюю ночь. Марго посмотрела на него с удивлением. Как он может говорить подобные вещи? Разве можно благодарить судьбу за то, что попал в больницу? Да ещё с такой травмой? А если вспомнить, что он поступил в отделение в праздник… «Он явно сумасшедший!» – посмотрела на него Рита. – Ты наверняка подумаешь, что я немного не в себе…, – словно прочитал её мысли, он продолжил своё откровение. – Ведь благодаря этому стечению обстоятельств я познакомился с тобой. – Ну, раз у нас пошёл такой разговор, тогда и я открою одну маленькую тайну. Рита пыталась не выдать своё волнение. Но голос всё-таки немного дрожал. Она очень волновалась, раскрывая душу перед человеком, который за такой короткий промежуток времени стал ей близок. – Я тоже рада, что ты попал к нам больницу, как бы это страшно ни звучало. Я не знаю, говорили тебе или нет, но я получила первый опыт ассистирования во время операции. – Какой опыт? – не понял её Герман. – Понимаешь, когда Парков оперировал тебя, мы не могли дождаться анестезиолога и помощников, поэтому Парков настоял на том, чтобы я ему ассистировала – О, так ты теперь мой ангел-хранитель! – и Герман улыбнулся открытой и красивой улыбкой. Маргарита, сама того не замечая, залюбовалась его лицом в этом момент. – Ангел-хранитель, это, конечно, слишком громко сказано, но, как будущему медику, для меня это был достаточно интересный опыт, хочу сказать, – и она улыбнулась ему в ответ. Глава 8 Маргарита и Герман придумали игру. Чтобы хоть как-то скрасить мрачное пребывание пожарного в больнице, они решили для каждой эмоции придумать цвет. – Оранжевый будет обозначать радость! – Марго предложила первая. – Я думаю, что именно оранжевый, как настоящее солнышко, должен обозначать радость! – Согласен. – Герман задумался на миг. – А зелёный – природу! Я вот сейчас произнёс, а сам сразу представил зелёный лес, молодую сочную травку и солнечные лучи, которые освещают пространство между деревьев. Надеюсь, что ещё увижу эту сочную красоту… – Увидишь! Мы с тобой весной обязательно погуляем по такому лесу! Слова выскочили из уст девушки, и она лишь потом задумалась. А нужна ли будет она ему, когда зрение у парня полностью восстановится. Отмахнулась от этих назойливых, как августовские мухи, мыслей. Не стоит загадывать вперёд. Она смотрела на него и поражалась тому, как быстро привыкла к этому больному. Как незаметно, даже для неё самой, этот человек занял все её мысли. Из размышлений её вырвал телефонный звонок. – Алло, да, мама. Привет. Нет. Всё хорошо. – Рита, прижимая трубку к уху, тронула Германа за плечо. – Я сейчас, – и затем уже в трубку. – Нет. Я не тебе. Она вышла из палаты, но прикрытая дверь оказалась предательницей, потому что открылась и человек, находящийся на больничной кровати, отчётливо слышал каждое слово её разговора. – Мама. Я всё сказала. Нет. Я с ним не общалась. Нет. Я ничего не буду выслушивать. Да какие объяснения! – голос Маргариты начинал дрожать от непролитых слёз. Было слышно, что данный разговор ей неприятен. – Мама! Он мне изменил! Я не смогу его простить. Я разорвала помолвку. Голос Риты звучал всё тише и тише, а это говорило о том, что она отошла от палаты. Герман задержал на мгновение дыхание. Пусть это и звучало подло, но он был рад, что услышал этот разговор. Он давно хотел спросить о личной жизни его Ангела, но всё время стеснялся, думая, что это не его дело. Герман Романович был простым пожарным и трезво смотрел на жизнь. Он не видел Маргариту, но это было и не важно. Ведь человек с таким добрым сердцем не может быть плохим. А Рита была именно такой. Он уже давно не ощущал такую заботу. Да что там говорить, он уже забыл, как это, когда о тебе заботятся. После смерти бабушки он всё время только и делал, что работал и спасал людей. Всё время он о ком-то заботился, а не о нём. Но Юля считала иначе. Она ушла от него, мотивируя свой уход его постоянной занятостью. Как некстати он вспомнил сейчас свою бывшую девушку. – Извини, что так долго, – голос вошедшей Маргариты вернул его в реальность. – Ничего. Ты знаешь, мне кажется, я придумал еще одну пару. – Цвет – эмоция? – Ага. Сиреневый. Я думаю, это грусть. – Да, согласна, что это – грусть. Мне, если честно, очень нравится сиреневый, но он всё время напоминает о празднике Победы. – Почему? – У меня в городе растёт очень много сирени. И каждый год, идя на митинг, посвящённый Дню Победы, мы обрывали кусты сирени и делали букеты из её цветов. Поэтому я бы добавила к этому цвету ещё одну эмоцию. Печаль. – У тебя всё хорошо? – Герман решил поговорить, чтобы отвлечь её от неприятного разговора, невольным свидетелем которого стал. – У тебя голос грустный. – Да, всё хорошо. – Она тяжело вздохнула и присела на стул рядом с его кроватью. – Уже всё хорошо. Наверное. Неважно. Слушай, а каким цветом назовём доверие? – она пыталась отвлечься. Ведь её мама, как всегда, выжала все моральные силы из её организма. – Может, голубым? – Можно. – Она задумалась и прикрыла на несколько секунд глаза. – Как голубое-голубое небо? Знаешь, когда летом смотришь вверх, а там, в вышине, над твоей головой, чистое голубое небо, которое словно говорит тебе, что всё будет хорошо. – Всё будет хорошо. Хочешь, может, воспользуемся голубым цветом? Расскажешь, что тебя гложет? Я сейчас могу быть отличным слушателем. – Психологом хочешь стать? – девушка с недоверием посмотрела на парня. Если бы он мог сейчас видеть, то заметил бы, как блестят её глаза от того, что в них скопились слёзы, которым необходимо пролиться. – Ты же знаешь, все пожарные немного психологи, – он постучал по кровати рядом с собой, одновременно отодвигаясь к стене. – Как там принято говорить на сеансе психотерапии. Прилягте, чтобы Вам было удобно. У Вас есть проблема? Вы хотите поговорить об этом? Я вас слушаю. Рита, улыбаясь, легла поверх одеяла рядом с Германом. «Так странно и непривычно», – подумали одновременно парень с девушкой, что лежали на одной больничной кровати, слегка соприкасаясь плечами. Парень не мог видеть, как на лице девушки появилась лёгкая счастливая улыбка, которая значила в этот момент очень многое. Эх, если бы он мог увидеть! Девушка лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом, шедшим от этого парня, который стал ей почему-то родным за такой короткий промежуток времени. Мама, бывший жених – все её проблемы отступили, словно ушли на задний план. Если бы девушка открыла глаза и повернула голову, то она увидела, с каким наслаждением лежащий рядом с ней молодой человек вдыхал её аромат. Эх, если бы она могла сейчас это увидеть! Но ребята лежали, не дыша, не шевелясь, боясь спугнуть очарование момента. И в этот миг тишину больничного коридора разорвал женский крик. – Пустите меня! Мне нужно к нему! Это мой жених! Рита повернула голову, пытаясь определить, кто или что является источником этого резкого звука. Не прошло и двух минут, как источник сам себя показал. Им оказалась приятная блондинка, ввалившаяся в палату со словами: – Герман, солнышко моё! Как хорошо, что ты жив! Я так рада! Глава 9 – Зачем ты пришла?! – голос Германа мгновенно стал резким и колючим. Рита никогда еще не слышала, чтобы он разговаривал таким тоном. – Уходи немедленно! Я не хочу тебя видеть! Маргарита, растерялась, не зная, куда себя деть в этой ситуации. Она было решила встать с кровати и уйти из палаты. Но Герман схватил и держал её за руку. – Маргарита, прошу тебя, никуда не уходи, – голос юноши вновь стал тёплым и нежным. Затем, повернув голову туда, где, по его мнению, должна стоять вошедшая дама, сказал уже, видимо, обращаясь к ней. – А тебя, Юля, прошу покинуть больничную палату.