На удивление, лёжа рядом, Степан не делал ничего, лишь гладил моё лицо, всматривался в черты. Он долго молчал. Просто смотрел. Потом сел. Схватился за голову, взъерошил волосы. – Степан, развяжи меня, пожалуйста, руки затекли, – произношу шёпотом без нажима. С раненым зверем, — только так. Запястья связаны спереди. Я могла бы и сама, но тогда бы переломала наращённые ногти. – Больно? – обеспокоенно повернулся. – Выть ещё не хочется, но да, – признаю. – Прости, – и правда развязывает меня? – Похоже, ты на пьяную голову более адекватный, чем на трезвую, – разминаю руки, сидя на краю кровати. Скандалить отчего-то совсем не хочется, да и винить его в чём-то. – И правда. Походу, у меня совсем башню снесло. Сел рядом. Но понимаешь, ты, как ушла, — у меня здесь, в груди, будто сердце вырвали! Боль никак не проходит, – так выразительно показал, что мне стало жалко. – Мне тоже было больно. Поэтому я ушла. Подальше от боли. – Ты можешь, последний раз назвать меня Судьбинушкой, как раньше? – с надеждой смотрит на меня. – Язык не повернётся, – говорю как есть. – Степан, я не из вредности. Просто мне тоже многое пришлось пережить. – У тебя с этим, Алишеровым, — правда серьёзно? – Какая разница? Не с ним, так с другим. Ты ведь знаешь, я в любом случае не вернусь. Не в моих правилах поворачивать назад. – Всё ещё не понимаю: как так, из-за одного звонка… Мы же с тобой фактически семьёй были! Да я вообще впервые поверил, что жить вместе для меня приемлемо, влюбился. Моди, родная, ну как так? – Тоже не понимаю как мы могли быть семьёй, в которой я не знала твоих родителей. Ты стыдился меня. – Это не совсем так! То есть изначально так и было. Извини, но на фоне остальных твоё поведение действительно выглядело диковато, но это не отменяет моих чувств к тебе. Зная характер родителей, я надеялся повременить и представить тебя в более выгодном свете. Думал через время смогу тебя изменить, но не понимал, что измениться требовалось мне самому. Даже пижон твой, Алишеров, гордится тем, что ты рядом, заботится, салатики тебе подкладывает собственноручно. А я и правда делал для тебя меньше, чем мог. – Делал. Но совершал и неприемлемые для моей гордости вещи. Например, перед своими друзьями, выставлял меня словно несмышлёную обезьяну. – Ты не понимаешь. Уже тогда, я боялся тебя потерять. Поэтому, особенно перед Львом, который вечно не упускал шанса тебя приобнять, я как с цепи срывался. Понимаешь, раньше я никогда не ревновал. Даже смысла в этом не видел. Но с тобой я и не замечал, что ревную. Не понимая того, творил дичь. Моди, — это всё ты! – Я-то каким боком? Не я за тебя рот раскрывала. – Ты не понимаешь... Я будто медленно тобой отравился, — словно ядом. Все мои принципы полетели к чертям, перед одной целью, — тобой. – Ладно, проехали. Чего воздух сотрясать. Мы расстались. Ты ведь уже принял, что это конец. – Просто знай, что если у тебя что-то случится, ты всегда можешь прийти ко мне. Необязательно в качестве девушки. Ну-ну, плавали, знаем... – Я, пожалуй, пойду, пока ты не протрезвел, – встаю с кровати. – Иди, – отвечает ровно. – Если обо мне кто спросит, скажи, что я домой ушёл. Не буду портить тебе праздник своим присутствием. – Скажу, – отозвалась я, прежде чем выйти. Э-э-э и куда мне? В коридорах подозрительно темно. Заглядываю назад и застаю Степана бьющимся головой о стену. – Эй, отвлекись на минутку и подскажи, в какую сторону идти. Темно, хоть глаз выколи, а меня, как бы, даже без фонарика выкрали. Степан как-то быстро подобрался. – Я провожу… Глава 24 Появилась я в разгар поисков свидетельницы феерично! Со Степаном, ещё и беззлобно беседуя. Увидев нас, Валька с яростным взглядом подлетела и влепила Степану пощёчину. Взмыленный Арман влетел в зал и направился к нам. С ним спешил встревоженный Лёва. Тем временем Светочка начала причитать, промакивая разбитую губу Степана. – Валь, ну ты чего... – выговаривает Светочка боевой невесте, сверкающей взглядом. – Я же говорила: Стёпа парень неплохой. – Ага. Только ссытся и глухой, – припечатала Валька. – Я же тебя человеческим языком просила не трогать подругу! – Натурально рычит на Степана. – Валька, всё хорошо. Мы помирились. Пока, – успокаиваю подругу. – Что значит помирились?! – голос Армана заставил Степана застыть изваянием и побледнеть. – Это значит, что оставили прошлое в прошлом и готовы двигаться дальше, – отвечаю ему. – Я пойду? – будто спрашивает у меня Степан. – Иди. И давай там без глупостей, – добавляю. Степан уходит. Все смотрят на меня... – Ты почему не сказала, что вы поговорить отошли? – наехала подруга теперь уже на меня! – Да мы тут… – Макс обнял Вальку, прижав к себе, и та замолчала, но носом шмыгнула. – Не могла. Меня какие-то два амбала похитили и унесли. Там ждал Степан. – Что он с тобой сделал?! – чуть ли не хором спросили все. – Что хотел не сделал, но прощения попросил, развязал и даже сюда проводил, – говорю как есть. – Значит, вот почему ты выглядишь как… – Как? – прищуриваюсь, почуяв неладное и ожидая от подруги пояснений. – Как после бурной ночи, – выдала Светочка. – В зеркало хоть смотрелась? – Да я вообще редко в него гляжу. По утрам, когда зубы чищу, да бывает, когда гадаю. – Валь, вы с Максом идите к гостям. А я Модинку в дамскую комнату свожу, – вызвалась Светочка. – Я с вами, – припечатал явно всё ещё встревоженный Арман, пусть внешне он и излучал лишь уверенную решимость. – В дамскую? – по слогам произнесла Светочка. – Вот и постою у входа. Прошлый раз именно оттуда моя девушка и исчезла. – Валька, правда, идите. Бог видит, меньше всего тебе на свадьбе волнений подбрасывать хотела. Веселитесь. Я, правда, в полном порядке. – Испугалась же поди, – критично смотрит подруга. – Да ну. Какое там. Даже не успела слезу пустить. – Можно подумать, ты это умеешь, – фыркнула подруга, наконец улыбнувшись. Не дожидаясь пока молодые уйдут, Светочка под ручку потащила меня в санузел.