Автобус высадил его у заправки, Мигель зашел в туалет, там было чисто. Он сел, снял ботинок и носок. Большого пальца на ноге не было, его съели личинки, поэтому он хромал при ходьбе, поэтому ребенком ему так тяжело пришлось в школе, хотя, пожалуй, после «того случая» он уже не был ребенком. Те дни живы в его памяти, он никогда не сможет их забыть, ему было всего семь лет, когда родители уехали на сбор винограда во Францию и он остался на попечении двоюродной сестры отца. Виктория бросила его в сарае и сломала ему жизнь. Он стал угрюмым и нелюдимым, у него не было друзей. В школе над ним смеялись из-за хромоты, дразнили форелью, которую ловят на червячка, ведь в сарае он ел червей… В тринадцать лет он сделал это с соседской собакой. Он убил ее и обмазал медом. И часами наблюдал, как появляются личинки и пожирают ее. Когда отец узнал, то избил его так, что он запомнил на всю жизнь. Отец уже на том свете, как и мать, хотя их он не убивал — не успел, они не дожили. Они переехали в Мадрид, в крошечную квартирку в районе Оркаситас. Мигель рос одиноким и замкнутым, дни напролет пропадал в библиотеке. Там он открыл для себя много интересного: митраизм с его возрождением и перерождением, древнеперсидский скафизм. Когда его родители погибли в автокатастрофе — еще одна автокатастрофа, — он унаследовал дом и смог начать свои эксперименты: разводил червей, чтобы они поедали мелких животных, как до этого съели его большой палец. Ему не терпелось испытать их на человеке. Но на ком? К тому времени он уже работал фотографом, его нанял Мойсес Макайя, у которого была своя ивент-компания, в основном занимавшаяся организацией свадеб. Мигель познакомился с его дочерью Ларой, самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел, он влюбился в нее и мечтал, как станет целовать ее в губы, занимаясь с ней любовью. Но Лара лишь смеялась над ним — то давала понять, что хочет быть с ним, то всячески избегала. В день, когда Мигель снимал ее перед свадьбой, в платье с фатой, он впервые увидел ее обнаженной. Она дразнила его: показывала грудь и спрашивала, нравится ли ему; говорила о сексе с ним, просила рассказать, что он с ней сделает. Он много раз размышлял о том, как убьет кого-нибудь с помощью личинок, он все продумал, оставалось только выбрать жертву. Кандидатом номер один была Виктория. Когда-нибудь он найдет ее и заставит страдать так же, как сам страдал в детстве; но в тот день, во время фотосессии, все изменилось: когда Лара начала рассказывать, какой будет ее первая брачная ночь с другим мужчиной, он понял, что нашел жертву. Он так упивался процессом, что даже раздумал ее насиловать. Лара плакала, просила прощения, клялась, что будет с ним, но Мигелю осточертели ее уловки и вранье. Он наслаждался целую неделю. Личинки поедали ее мозг, жизнь постепенно покидала ее, но Лара была все еще жива. Под конец она даже не чувствовала боли. Он тщательно уничтожил все улики и был уверен, что его не найдут, но тот полицейский, Сальвадор Сантос, вычислил его и преследовал, как бешеный пес. Если бы не он, все бы обошлось. Это из-за него Мигелю пришлось организовать убийство Сусаны — он должен был выйти из тюрьмы, чтобы найти Викторию. Наконец-то настал ее черед. Дом стоял на отшибе. Каменный, как и большинство строений в городке. Он показался Мигелю опрятным и ухоженным; должно быть, Виктория сильно изменилась за эти годы. Он запомнил ее ленивой и легкомысленной. Он и сам изменился, он больше не тот беспомощный ребенок. Мигель открыл калитку — замка не было, собаки тоже. Наконец-то он добрался до Виктории, он столько лет об этом мечтал. Он медленно подошел к двери дома, представляя себе лицо кузины (он всегда называл ее кузиной, хотя на самом деле она приходилась ему двоюродной теткой), когда она увидит его. Закричит? У нее для этого есть все основания. Он взялся за дверную ручку, дверь открылась; это маленький городишко вроде его родной деревни, здесь не запирают дверей и не боятся воров. Мигель вошел в дом, там было прохладно. Ни души. Он крался, не издавая ни звука, прошел в гостиную, где на потолке крутился вентилятор, но Виктории не оказалось и там. Не было ее ни на кухне, ни в спальне — нигде. Кровать стояла неубранная. Мигель вернулся в гостиную и сел в удобное кресло. Он подождет. Он так долго ждал этого момента, что научился быть терпеливым; спешить некуда. Он знал, что поступает по справедливости, — он сделает то, что должен и чему научился. Знал, что грехи не смываются ни добрыми делами, ни бегством в глушь, и то, что Виктория пыталась скрыться в этом городке, в этом уединенном доме, ей никак не поможет. Чтобы очиститься от грехов, нужно переродиться. Он услышал, как открылась дверь, — вот и она, с ящиком, полным помидоров. Она не заметила его, пока он не заговорил: — Привет, Виктория. Ты помнишь меня? Помидоры покатились по полу; она словно увидела привидение… Но она еще не поняла, что худшее впереди. Глава 72 — Нет, Рентеро, я не хочу обедать в крутом ресторане, мне нужно поговорить, и у меня мало времени. Не хочу больше трупов с червями в голове. Мало кто осмеливался так разговаривать с комиссаром Рентеро; возможно, Элена Бланко впервые злоупотребила своим социальным статусом, куда более высоким, чем тот, что давала ей должность в полиции, чтобы так обратиться к начальнику. — Рентеро, мы облажались, отпустив Мигеля Вистаса. — Мы? Имеешь в виду нас с тобой? — Ладно, я. Я облажалась. Лажаем ведь только мы, рядовые. Убийца Лары — Мигель Вистас, он же организовал убийство Сусаны. Хауреги всего лишь бедолага, который исполнил его замысел, чтобы спасти сына. — Где сейчас Вистас? — Сама хотела бы знать. Мне нужно, чтобы ты помог и отправил на поиски все патрульные машины. — Элена была в отчаянии. — Ты уверена, что он самый опасный преступник в Испании? Сегодня утром на совещании мне доложили о ячейках джихадистов в Мелилье. Не преувеличивай значимость этого Мигеля Вистаса, Элена. — Возможно, он не самый опасный преступник, но ты хотел его освободить. И я не собираюсь расхлебывать это одна, Рентеро. Иногда нужно угрожать преступнику, чтобы заставить его говорить, а иногда приходится поступать так же со своим боссом. Прибегать к шантажу. — Давай не будем об этом, Элена. Чего ты хочешь? — У меня есть основания думать, что одна женщина в опасности. — Какая женщина? — Двоюродная сестра отца Вистаса. Рентеро приподнял бровь — она хорошо знала, что это значит. Ордер на арест Мигеля уже выдан, работа ОКА выполнена. Теперь нужно дождаться, пока кто-нибудь его увидит, позвонит в полицию, и патрульные его схватят — конец истории. Так видел ситуацию Рентеро, и Элена это понимала. Но она хотела поймать Вистаса до того, как появится еще одна жертва. — Двоюродная сестра его отца? — переспросил комиссар. Скептический тон не оставлял сомнений — Рентеро намерен закрыть дело. Объясняя, кто такая Виктория Вистас, Элена чувствовала, как он теряет интерес к разговору. Она говорила, как Марьяхо разыскивала ее, как они поняли, что девушка на семейной фотографии — Виктория, но последний известный им адрес относился ко времени событий в Ла-Серна-дель-Монте, и никаких новых сведений о ней обнаружить не удавалось, значит, она сама решила скрыться. Слушая жуткие подробности о мальчике, запертом в сарае, Рентеро уже не скрывал нетерпения. — Я ничего не могу для тебя сделать, — отрезал он. — Можешь. Я знаю, что полиция обыскивала дом Сальвадора Сантоса и изъяла все материалы дела Лары Макайи. Несколько досье, которые он хранил у себя дома. Я уверена, там есть информация о Виктории Вистас. Сальвадор был одержим этим делом, до Виктории он точно добрался. — Эти досье находятся в распоряжении дисциплинарной комиссии, которая должна определить, совершил ли Сальвадор нарушение. Если да, то все материалы дела будут переданы в суд. — Мне нужно разрешение взглянуть на эти документы. — Ты знаешь, что я не могу его дать. Ты сама хотела арестовать Сальвадора Сантоса. — Я знаю и не перестаю об этом жалеть. — Уже поздно, Элена. Прости, но я не могу тебе помочь. — Нет, ты не хочешь мне помочь. А я думала, мы друзья. — Шантаж тебе не к лицу. Я дружу с твоей матерью и привязан к тебе. Точка. Не путай работу с личными отношениями. Не успела Элена выйти из кабинета Рентеро, как позвонила Марьяхо: — Я нашла кое-что на DVD из сарая в Ла-Серне. Приезжай скорее. — Скажи хоть что-то, — взмолилась Элена. — Словами это не передать. Инспектор с трудом сдерживала волнение, пока ехала в отдел. Предвкушая, как найдет на дисках какую-нибудь зацепку, она даже меньше злилась на Рентеро. Почему он хочет поскорее замять дело сестер Макайя, хотя убийца еще на свободе? Это не укладывалось в голове. В ОКА Марьяхо уже ждала Элену, включив компьютер. — Из-за влажности большинство дисков было повреждено, но два мне удалось открыть. Видео страшные. Элена повернулась к монитору. Первым, что она увидела на экране, был мальчик лет восьми, привязанный к стулу. Мужчина в капюшоне отрезал ему ухо и показал на камеру. Мальчик корчился от боли, стул опрокинулся, его ноги, привязанные к стулу, судорожно дергались. — Ты когда-нибудь слышала о «Пурпурной сети»? — спросила Марьяхо. Элена не смогла выдавить ни слова. Сердце колотилось с такой силой, что она начала тереть грудную клетку, будто это могло помочь. — Это банда, которая торгует снафф-видео. Пытки и убийства, снятые на камеру для размещения в даркнете. Похоже, Мигель Вистас был вовлечен в эту сеть. — Лара Макайя там есть? — Пока не нашла. Может быть, на одном из жестких дисков. Я их еще не проверяла. Чтобы знать точно, надо просмотреть их все. Там записи за много лет, есть и на видеокассетах. Смотреть придется много. — Я сейчас. Элена выбежала в туалет, и ее вырвало. Марьяхо задумалась, почему ее саму не выворачивает при виде этих ужасов, самых отвратительных проявлений человеческой жестокости. Видимо, жизнь ее закалила. В ходе расследований ей приходилось сталкиваться с даркнетом, или скрытой сетью, как его иногда называют. Она была знакома с темной стороной современных технологий. Она видела живодеров, собачьи и петушиные бои, издевательства над людьми, детское порно, заходила на страницы, где предлагали свои услуги наемные убийцы. Она хорошо изучила глубины человеческой жестокости. И понимала, что пожираемой червями Ларе Макайе в скрытой сети самое место. Тысячи людей купили бы места в первом ряду, чтобы поглазеть на такое. Поскольку инспектор долго не возвращалась, Марьяхо подошла к туалету и постучала. — Как ты там? — поинтересовалась она. Ответом были звуки рвотных спазмов. Марьяхо вышла на балкон и закурила. Она перестала спрашивать себя, очерствело ли ее сердце. Подобные вещи и ей причиняли боль, просто она к ним привыкла больше, чем Элена. Вернувшись в комнату, Марьяхо обнаружила, что инспектора Бланко еще нет. Она опять направилась к туалету. Дверь была распахнута настежь, внутри никого. Диски с видео исчезли из отдела. Глава 73 Первые вечерние тени упали на «Колонию почтальонов», когда Элена Бланко припарковала свою красную «Ладу». Она позвонила в дверь Сальвадора Сантоса и стала ждать. Открыла Асенсьон; увидев инспектора, она тут же попыталась закрыть дверь. — Добрый вечер, Асенсьон. Элена успела поставить ногу между дверью и косяком. — Пожалуйста, не закрывайте, мне нужно поговорить с вашим мужем. Это очень важно, речь идет о жизни человека.