Дэн основательно задумался и произнес: – Нож для колки льда. Я улыбнулась и вернулась в свои апартаменты. Прошла в гардеробную и открыла дверь шкафа с инструментами. Любовно провела пальцами по своей коллекции: приласкала меч, мой трофей, отнятый в бою в Аду, и, выдвинув дополнительный ящик, вытащила нож, который захотел мальчишка. Коридор был зловещ и пуст. В «Дахштайне» наступила ночь. – Держи. Мне было любопытно, как он себя поведет. Я мысленно представила сто разных способов убийства миссис Бергнер, но Дэн снова меня удивил. Он взял нож, нацелил на левую кость глазной впадины. Женщина как раз начала приходить в себя, слабо застонав. Мальчишка с силой ударил ладонью по рукояти, отчего нож пробил тонкую кость и вонзился в мозг. Бергнер закричала и потеряла сознание. Дэн вынул из нее орудие. Левую сторону лица женщины украсила кровавая дорожка. Признаюсь, я пришла в замешательство, даже прикусила губу. А юный Фауст смотрел и смотрел на окровавленное лицо миссис Бергнер. – Решил поиграть в доктора? Глаза Дэна превратились в осколки льда. Он кивнул. Из позы ушла дрожь, а внутренние мучения если и терзали его, то внешне уже никак не проявлялись. – Я читал про лоботомию для режиссерской работы. Занятная процедура. Когда она очнется, повторю с правой стороной, – жестикулируя ножом, Дэн улыбался так, будто сам был пациентом психиатрической больницы. Тут я и поняла, что превращение оказало на мальчишку не тот эффект, на который мы рассчитывали. Дело ли в том, что кровь Фауста алхимически изменена и, пройдя сквозь столетия, каким-то образом свела с ума носителя, либо же потомок оказался настолько морально слаб, что сломался от пары убийств? В адском котле души людей легко становились демонами, а превращенных на Земле, насколько я знаю, существовали единицы. Мальчишка слишком мягкий и добрый для носителя зла. Правда, Дэниэль не был и чистым человеком. Скорее, потусторонним существом с дремлющими в генах силами. Возможно, для того, чтобы он стал тем, кем предначертано, нужно время. – Допустим. Что потом? Насколько я знаю, после лоботомии люди могут потерять рассудок. А мучить овощ не так весело. – Могут, – согласился Дэн. – Она очнется, и узнаем. Если будет не в себе – добью, но если останется в сознании, тогда продолжу. Думаю, у тебя найдется еще интересных орудий? Позволишь воспользоваться? Кивнув, я изобразила кривую улыбку. Дэн тем временем похлопал миссис Бергнер по щекам, отчего ее голова моталась по полу, издавая звук, похожий на почесывания зверя. – Где я? Что случилось? – она попыталась встать. – Лежите спокойно. Мы вам поможем, – успокаивающе прошептал Дэн и взял нож. Повторив действие с правой костной впадиной, он с любопытством замер. Признаться, я тоже заинтересовалась. Женщина издала полный боли крик, который Фауст заглушил, крепко прижав ладонь к ее рту. Бергнер подняла руки, чтобы вытащить нож, но, очевидно, они не слушались, она не могла найти ими рукоять. По лицу женщины текла кровь. Глаза, красные от лопнувших сосудов, закатились, а тело начала бить судорога. Изо рта пошла пена. – Кажется, я переборщил во второй раз, – с притворным огорчением заметил Дэн. Он вытащил орудие из кости, но не отвел его, а процарапав на коже тонкую яркую линию, уперся кончиком прямо в сердце. – Хочешь его? – Я сыта. Она полностью твоя. Жертва прекратила корчиться от судорог, которые сотрясали тело. Дэн снова попытался привести ее в чувство, но, похоже, сознание миссис Бергнер ускользнуло в глубокий спасительный обморок: глаза закатились, и она вся обмякла. Дыхание женщины стало очень слабым и прерывистым, будто она хотела затаиться и уже казаться мертвой. Подождав еще пару минут, мальчишка медленно надавил острием на кожу. Я облизнулась и затаила дыхание. Он погружал его все глубже, пока снаружи не осталась лишь деревянная рукоять, перепачканная кровью. Дэн издал глубокий удовлетворенный выдох. Миссис Бергнер перестала дышать. Он какое-то время восторженно рассматривал деяние рук своих, а потом сел возле тела женщины, обхватив руками колени, и начал раскачиваться вперед-назад, словно детская игрушка. Откат все-таки начался. Уже приемлемо. Получить безумного демона было бы довольно проблематично. Неожиданно я положила руку ему на плечо. «Что это со мной?» Разозлившись на себя, выпустила когти, которые вошли мальчишке в плечо, но он даже не вскрикнул. – Твое состояние сейчас, – я убавила презрение в голосе и напустила участия, – оно пройдет. Вставай, я покажу наш крематорий. Дэниэль, наконец, оторвал взгляд от трупа и повернулся ко мне. – Крематорий? – Шучу. Зачем нам крематорий, если есть врата? Я нажала на потайной рычаг в стене напротив спальни, и вход на скрытую лестницу открылся. К слову, почти все номера выходили на нее, кроме моего и Дэна. Повелитель жил не в отеле, он жил под ним. Я взяла труп мистера Бергнера за руку и потащила к ступенькам, видневшимся в узком проходе, кивком велев мальчишке последовать моему примеру. Тела напоминали огромных дохлых червей, конечности глухо стучали по ступенькам, отчего мертвецы извивались в разные стороны. Лестница привела нас на минус второй этаж. Возле входа в каменный грот показалась неглубокая ниша, куда я уложила чету Бергнер. Дэн молчал, осматриваясь. Ад заперт, но его «прихожая» открыта. Мой старый враг при помощи ведьм и древних знаний сумел запечатать врата для Повелителя и его творений, тех, кто в тот момент был снаружи. Причем души все так же попадали туда, только вот хозяин Ада не получал от них ни сил, ни удовольствия. Поэтому он и создал своего рода прихожую, где мог бы поддерживать себя в тонусе. Она находилась между вратами и отелем. Кровь Фауста должна была стать демонической, чтобы отменить все печати, наложенные на вход в преисподнюю, где, по слухам, уже началась борьба за власть среди подобных мне. Любопытно, что демоны, сумевшие выйти оттуда, тоже не могли вернуться. Дэн вступил в наши ряды, и теперь только вопрос времени и моих усилий, когда удастся вылепить из него того, кто поможет Феру Люцию. Повелитель планирует вернуться в свое царство: навести порядок и распечатать новые врата. Те, что закрыты, или намеченные им как потенциальные червоточины. – Что там? – спросил Дэн, указывая на тянущуюся на сотню метров соляную шахту. – Вход в Ад, о котором я расскажу тебе позже, – быстро ответила я, чувствуя, что он движется следом. – Главное, запомни: если демон и испытывает какие-либо эмоции, то лишь в мыслях, украдкой. На твоем лице должна быть маска. Выпрямившись, я вздернула подбородок и мысленно надела на лицо железную личину. Дэн сдвинул брови, желая что-то спросить, даже набрал в грудь воздуха, да так и застыл, услышав скрежетание когтей, царапающих каменные стены шахты. Из-за поворота появилась одинокая фигура в костюме-тройке. Глава 13 Morituri te salutant. Идущие на смерть приветствуют тебя. Повелитель приближался, картинно распахнув объятия для потомка. – Дэниэль Фауст, – смакуя имя мальчишки, словно это были его любимые окровавленные мозги, протянул Фер Люций. Дэн замешкался, очевидно, не зная, что ответить. – Скромность – удел слабых! – по-своему истолковал его молчание Господин. – Избавься от нее. – Хорошо. Мальчишка кивнул, избегая смотреть на Повелителя. Я понимала почему. Похоже, Дэн узрел истинный облик Владыки Ада. – Быстро справились. – Фер Люций посмотрел на чету Бергнер, а потом снова на Фауста. Дэн широко и немного безумно улыбнулся. Так улыбаются люди, которых забирают в психушку прямо с автобусной остановки: они еще не в полной мере осознают свою болезнь, как и то, что их жизнь меняется навсегда. «Прах его возьми!» Фер Люций тут же выразительно поднял брови, а потом уделил внимание моей скромной персоне. – Лилит, – он картинно всплеснул руками, – ты разве не озвучила ему главное правило поведения? – Озвучила. – Тогда преподай ему урок. Дэниэль должен запомнить. Я поворачиваюсь к ничего не подозревающему мальчишке. Удар в челюсть измененной кистью. От неожиданности Дэн не успевает прикрыться и падает на солевой пол. Повелитель опирается о стену и расслабленно стоит, прикрыв глаза от удовольствия, своим видом вынуждая меня продолжать. Я призываю всю ярость и злость оттого, сколько времени мне пришлось и еще придется потратить на этот кусок дурно пахнущей массы. Мальчишка пробует подняться, но я бью что есть силы острым носком туфли ему под ребра. Он мычит от боли и сплевывает кровь, которую с шипением впитывает в себя шахта. Замахиваюсь, и снова мой носок врезается в его худое тело. Я бью методично, не давая потомку опомниться, не оставляя возможности даже вздохнуть. Дэн не сопротивляется, лишь скручивается в позу эмбриона. – Ты. Удар. – Не должен.