Боже, лучше бы это был Хантер, а не какой-нибудь озабоченный вышибала, поймавший меня в слабый момент. — Да, блядь, — рычит он, когда я глажу его член, и мне сразу становится легче от звука его голоса. Я бы узнал этот голос где угодно. Его пальцы вокруг моего горла сжимаются, пока мы работаем друг с другом, но мне нужно больше. Насколько я знаю, это может быть единственное время и место, где Хантеру удобно это исследовать, так что я не собираюсь тратить его на рукоблудие. Похоже, мой лучший друг читает мои мысли, потому что я чувствую, как он берет мое горло, и понимаю, что он пытается опустить меня вниз. — Отсоси мне, — говорит он, низко и властно, и я с готовностью опускаюсь перед ним на колени. Не знаю, почему я смотрю вверх, но я смотрю. Даже если бы я видел его лицо, он не дал бы мне ни единого шанса. Положив руку мне на затылок, он подносит свой член к моему рту, и я открываю его, позволяя ему скользить по моему языку. Я позволяю ему войти глубоко. Достаточно глубоко, чтобы почувствовать, как мое горло сжимается вокруг него. — О, блядь, — кричит он. Он сильно погружается в мой рот и делает несколько толчков, после чего я беру основание его члена в руку и начинаю работать сама. Покрыв его член слюной, я сильно посасываю головку, а затем снова заглатываю его. Его хватка на моих волосах усиливается. — Боже… Дрейк. — Он стонет, и звук моего имени на его губах побуждает меня к действию. Это так естественно, как будто мы должны были делать это все время. Он бессвязно бормочет, стонет и едва дышит, пока я продолжаю двигать ртом вокруг него. — Надо кончить, — ворчит он, и я снова посасываю головку, готовый к этому. Мои руки крепко сжимают его за задницу, втягивая его глубже, надеясь, что он это чувствует, надеясь, что он знает, что это мой способ сказать, что я хочу тебя. Ты мне нужен. К руке, лежащей на затылке, присоединяется другая, и обе они опускаются к моей шее, когда Хантер обвивается вокруг меня. Это интимно и чертовски сексуально, и я чувствую, как с моего члена стекает сперма в презерватив, надетый на него. Мне отчаянно хочется прикоснуться к себе, но я не хочу отпускать его. Через мгновение он вздрагивает и вскрикивает, когда теплые соленые капли попадают мне на язык. Когда он выпустил все, я сглотнул, снова облизал его член, не желая, чтобы этот момент закончился. Но он заканчивается, как и все хорошее. Потому что мгновение спустя Хантер застегивает штаны и отстраняется. Я не вижу, как он уходит. Вернее, я ни черта не вижу, но когда я тянусь к нему, он уже уходит. Некоторое время я стою на коленях в темноте. Я подумываю о том, чтобы подрочить, но от опустошения, вызванного тем, что меня так безлично использовали и выбросили, мой член сдувается. И все время, пока я сижу, я пытаюсь поставить себя на место Хантера. Это был его первый сексуальный контакт с человеком того же пола. Это должно было быть очень сильно. Может быть, немного страшно. Ему явно понравилось, и я уверен, что он сейчас где-то вдалеке и сомневается во всем. Но этот ублюдок оставил меня на полу. На чертовом полу. И я не могу представить себе сценарий, при котором я бы так с ним поступил. Я не заталкивал его член в свое горло. Даже наоборот. Через некоторое время я решаю, что мою вечеринку жалости к себе лучше провести где-нибудь с алкоголем. Поэтому я поднимаю свою грустную задницу с пола, нахожу выход, выбрасываю неиспользованный презерватив и пишу Хантеру. Я иду в бар. Потом закажу машину до квартиры. Я прохожу через главную комнату, уставившись в телефон, когда слышу, как он окликает меня по имени. — Дрейк, — кричит он, становясь на моем пути. — Куда ты идешь? — Ты получил мое сообщение? Я окидываю взглядом его костюм, вспоминая, как он ощущался в моих руках, лацканы, рубашку, галстук… ремень. Я мог бы поспорить с ним прямо сейчас, но не хочу. Я злюсь, но у меня скорее настроение поразмыслить над этим, чем ругаться. — Я пойду с тобой, — отвечает он, и я впервые смотрю на его лицо. Его выражение хаотично и неуверенно, но я надеюсь, что он читает эмоции в моем лице. Ты бросил меня на чертовом полу. — Встретимся в квартире, — отвечаю я и, не говоря больше ни слова, ухожу. Он не идет за мной, не звонит и не спорит. Он просто отпускает меня. На соседней улице от клуба есть бар, и он идеально подходит для того, что мне нужно. У меня миссия — быстро напиться, поэтому я ни с кем не разговариваю, не флиртую, не общаюсь. Я просто пью. Проходит примерно три часа, прежде чем я напиваюсь до беспамятства. Мне все еще грустно, но мой опьяненный мозг уже не в состоянии сформировать самоуничижительные мысли, сопровождающие все это уныние. Правило № 23: К черту правила Изабель Я уже наполовину уснула на диване, когда услышала звук, похожий на то, как медведь гризли входит в квартиру. Пьяный медведь гризли. — Дрейк? — шепчу я, когда он теряет равновесие и натыкается на дверную коробку своей комнаты. Он издал стон, распластавшись на полу. — Иди спать, — бормочет он. — Ну же. Вставай. Моя крошечная фигура ничто против его огромной пьяной фигуры. Но в конце концов ему удается встать на ноги и, шаркая, добраться до кровати, где он приземляется на матрас. Я наблюдаю, как он пытается снять ботинки, но у него явно ничего не получается, и я отдергиваю руку, чтобы помочь ему. — Прекрати. Не будь со мной милой, — говорит он с суровым выражением лица. — Я буду с тобой так мила, как захочу. Я снимаю один из его ботинок и бросаю его на твердый пол. Затем я работаю над другим. На мгновение мне кажется, что он заснул, но когда я снимаю второй ботинок и смотрю на его лицо, я вижу, что он смотрит на меня в ответ. — Где ты был? — Мне нужно было напиться. — Почему? — спрашиваю я. — Потому что… твой муж — мудак. Вот черт. Отчаяние грызет мое нутро, пока я расстегиваю штаны Дрейка. Когда Хантер пришел домой, он ничего не сказал, но я поняла, что что-то случилось. Обычно он так откровенен со мной, и после утреннего разговора я с нетерпением ждала его отчета. Очевидно, что все, что произошло в клубе между ним и Дрейком, закончилось не очень хорошо. — Поднимайся, — говорю я ему, стягивая джинсы с бедер. Стянув их с каждой ноги, я бросаю джинсы на пол и перелезаю через его тело, чтобы помочь ему снять рубашку. Его руки скользят по моим бедрам, но я бросаю на него взгляд. — Никаких смешных идей, мистер. Ты знаешь правила. К тому же… у меня месячные, и ни одно живое существо не должно приближаться к этому. Я жестом показываю на свой судорожно болящий живот. — Я тебя успокою, — говорит он дразнящим тоном, а я только качаю головой. — Я думаю, ты хочешь заняться со мной сексом, чтобы отомстить Хантеру за то, что он сделал. — Я бы никогда так с тобой не поступил, — ворчит он. Он тянет меня вниз, пока я не оказываюсь в его объятиях, и мое сердце немного болит, когда я прижимаюсь к его груди. Я так давно хотела этого, но теперь боюсь, что все, что мы делаем, переходит черту, из-за которой нам всем будет больно. Но это знакомство между нами слишком чистое и хорошее, чтобы его игнорировать. — Расскажи мне, что произошло в клубе, — говорю я. Он стонет. — Я не могу. — Почему? — Потому что ты будешь злиться на меня. И на него. — Он уже рассказал мне о поцелуе, Дрейк. И я разрешила ему делать в клубе все, что он захочет — с тобой, конечно. Из-за алкоголя его реакция задерживается, но в конце концов он поднимает голову и смотрит на меня. — Правда? Я киваю. — У вас, ребята, самый странный брак. — Я знаю… — отвечаю я. — Что он сказал о поцелуе? — спрашивает он. — Ничего особенного. Но ему понравилось. И он просто очень смущен. — Да, ну… я, блин, тоже. — Так расскажи мне, что произошло. Когда он, наконец, соглашается поговорить со мной, он перекладывается на бок и притягивает меня ближе. Это интимно и заставляет меня желать большего. Как и подобает Дрейку, его руки никогда не задерживаются на одном месте. Он постоянно гладит меня по спине, по бедру, по щеке. Он не отдыхает, никогда. — Я сосал его член. Мне нравится, как откровенен и бесстыден Дрейк. Но я на мгновение замолкаю, потому что мне нужно сначала изучить свою собственную реакцию. Сначала… это шок. Может быть, ревность. А потом я представляю себе это. Дрейк и Хантер в клубе вместе… рот Дрейка на члене Хантера. Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую от этого образа — горячая, возбужденная и очень, очень возбужденная. — Изабель…, — говорит он, оценивая мою реакцию. — Мне нужна минутка. К этому так трудно привыкнуть.