То, что Игорь потерял много крови, было очевидно. Вера сама пришла в ужас, когда увидела все это в подъезде. – Верочка, я хочу к нему, побудь с малышом, пожалуйста! – Люся снова расплакалась. – Нет, дорогая, так дело не пойдет. Ребёнок проснется, ему нужна грудь. В больнице Игорю оказывают помощь специалисты. Ты ему сейчас помочь ни- чем не сможешь. А ребенку только навредишь. Да и молоко может пропасть. Давай так. Ты покормишь ребенка, соберешься, и я за вами приеду. – Верочка, я быстро управлюсь, ты только приезжай. – Ты сообщала еще кому-нибудь? – Матвей знает, он сразу в больницу поехал. – Ну вот и молодец. Не волнуйся, я скоро приеду. А чтобы ты не изводилась, я тебе прямо из больницы позвоню, – Вера вышла из квартиры. У неё по спине побежали мурашки, когда она опять увидела лужу запекшейся крови. До больницы она добралась быстро. Первое, что она увидела в холе отделения хирургии – это мило воркующих голубков. Матвей двумя руками удерживал руку медсестры и что-то шептал ей. Свободной рукой она грациозно поправляла прическу и откровенно строила ему глазки. Эффектная, высокая блондинка. Было от чего потерять голову. – Где он? Он жив? – Здравствуйте, Вера Григорьевна, – он удивленно поднял брови. – Как Вы здесь оказались? – Что с Игорем? Люся совсем голову потеряла от неведения. – В операционной. Потерял много крови. Серьезная травма головы, но жить будет. Видимо, Веру не удовлетворили ни слова Матвея, ни игривый вид медсестры. Она направилась прямиком в кабинет сестры. – Эй, дамочка, туда нельзя, – вспомнив свои обязанности, заверещала медсестра. Вера дернула на себя ручку двери. Девушка влетела в кабинет вместе с ней и начала сходу оправдываться. – Александра Григорьевна, я её не пускала. – Все в порядке, Дина, можешь идти, – отмахнулась Шурочка. – Ни медсестра, а фотомодель прям какая-то. Где ты таких берешь только? – спросила Вера, когда девушка закрыла дверь. – Себе на голову, – Шурочка потерла виски. Вид у неё был усталый. – С ним все будет в порядке? – с надеждой спросила Вера. – С кем? – недоумевая, спросила Шура. – Так с Игорем. Он у вас в операционной. – Если ты думаешь, что я разглядываю всех, кто к нам поступает, то глубоко ошибаешься. – Его утром привезли. – Н-да, жаль парня, отделали его за милую душу. Да не трясись ты так, все будет хорошо. Крови, правда, потерял много, да ничего, молодой, оклемается. – Шур, Люська рвется к нему. Разрешишь? – Только к вечеру. Пусть ребенком занимается, – отрезала Шура. – Я позвоню от тебя, а то она волнуется, – Вера набрала номер телефона. – Говори, – выпалила Люся. – Не волнуйся, все будет в порядке. Приехать можно будет только к вечеру. – Я не выдержу до вечера, – заорала в трубку Люся. – Прекрати истерику, – Шура вырвала трубку у Веры. К нему сейчас нельзя. Он под наркозом. К вечеру Вера привезет тебя. И помни о ребенке, дорогуша, – она передала трубку Вере. – Люсь? – Приезжай скорей, я буду ждать, – уже спокойно сказала Люся. Шурка всегда имела какую-то гипнотическую власть над людьми. Как ей это удавалось? – Александра Григорьевна. Извините, я не знал, что Вы не одна, – в кабинет вошел молодой человек. – Ничего, Георгий Александрович, проходите. Я только хотела сказать, что Вас берут в центральную. Все договоренности улажены. – Не отсылай меня, пожалуйста, – молодой врач схватил её за плечи. – Возьмите себя в руки, – она с трудом отстранилась от него. – Все уже решено. Вы свободны, – она повернулась лицом к окну. Молодой человек, судорожно расстегивая пуговицу на белом халате, вышел. Вера остолбенела. Она впервые видела подобную вольность подчиненного по отношению к Шурочке. Вера подошла к сестре и еще с большим изумлением увидела, как слезы катятся по её лицу. Она молча протянула ей платок. – Ты представить себе не можешь, как я благодарна ему. За последние годы впервые почувствовала себя женщиной. – Шурочка, ты начальник, он подчиненный. Может, это что-то другое. – Если бы. Он хирург от бога. Со мной, без меня, он все равно бы поднялся. Хорошо, что ты была здесь. Один на один я бы сдалась. Представляешь, какой бы был конфуз. – Господи, Шурка, как же я тебя люблю. Ты моя железная леди, – сестры обнялись. – Ну что, поедешь домой или останешься посмотреть на своего друга? – спросила Александра. – А можно? – оживилась Вера. – Можно, если нужно. – Должна же я отчитаться перед Люськой, – девочки вышли в коридор. Вера просто обалдела, когда увидела Игоря. Лицо, если это можно было назвать лицом, сплошное месиво. Распухшие губы, щелки вместо глаз, синюшные подтеки на щеках. Голова забинтована. Кисти рук фиолетового цвета и все в ссадинах. Александра взяла под руку Веру и вывела из палаты. К ним подошел врач, который занимался Игорем. – Понимаю, зрелище не из приятных, – сказал он, увидев растерянное лицо Веры. – Вы его жена? – Нет, это мой друг. Жена приедет позже. У них месячный ребенок. – Александра Григорьевна, а его жену случайно не Вера зовут? – спросил доктор. – А в чем собственно дело? – насторожилась Шурочка. – Вы понимаете, когда он приходил в себя, все время о какой-то Верочке твердил. Спасать её рвался. Может, следует в органы сообщить? – Никуда не надо сообщать. Вера – это я. – Что-то я не пойму, – занервничала Шурочка. – С какого перепуга Игорю рваться тебя спасать? – она пристально посмотрела на Веру. – Сама не знаю, – начиная соображать, пролепетала Вера. – Так, выкладывай все немедленно, – отрезала Шура. Вера рассказала все, что с ней произошло за последние три дня. И только сейчас она поняла всю сложность своего положения. Люди, которые охотились за их программой, далеко не ангелы. То, как они обошлись с Игорем, ужасало. – Мы идем к следователю. И никаких возражений, – рявкнула Шурочка. – Шур, не надо. Юрий Федорович обещал заняться этим делом. Будто в подтверждении её слов зазвонил мобильный. Вера ответила. – Верочка, вы где? – В больнице, Юрий Федорович. Мой друг очень пострадал. Мне кажется, что это те же люди.