Машина была не новая, матово-серого цвета; на переднем пассажирском сиденье темнело пятнышко – от губной помады, как предположила Линда. («Сразу так было», – мрачно констатировала она.) Хоакин решил, что это самый прекрасный автомобиль в мире. – Мы поможем тебе с регистрацией и страховкой, по крайней мере, за первый год, ну а бензин ты сможешь оплачивать из заработка в Центре искусств, – сказал Марк после того, как показал Хоакину аварийный комплект, шерстяное одеяло и аптечку первой помощи, уложенные в багажник. Хоакин стиснул автомобильные ключи с такой силой, что они едва не прорезали ладонь до самой кости. – Хорошо, – кивнул он. Сколько стоит бензин, он не представлял, но кое-какие деньги у него были отложены. – А если во время езды будешь писать сообщения, то я запрещу тебе садиться за руль до конца дней, – предупредила Линда. – По крайней мере моих. – Понял, – сказал Хоакин. – А бант нужно цеплять? – Да! – воскликнула Линда. – Нет, лучше опробуй машину, – сказал Марк, уводя Линду в дом. – Мы прицепим бант на что-нибудь другое. Например, на соседского кота. – О, Марк, – пробормотала Линда. Она терпеть не могла соседского кота, который постоянно мочился на ее грядки. За два года, проведенные в доме Марка и Линды, Хоакин много чего наслушался в адрес этого животного. – Давай, давай, – Марк распахнул водительскую дверцу, – прокатись по округе. Не все же тебе скучать с роди… с нами. – Он прочистил горло. – Побудь обычным подростком. Побыть подростком? Как это? Хорошо, он попробует. Ради них. – Пристегни ремень! – напомнила Линда. – Проверь зеркало! И боковые зеркала тоже, это важно. Не забывай про слепые зоны! Изобразив на шее жены «стальной захват», Марк оттащил ее от машины. – Поезжай, – сказал он, – а я попробую прицепить бант на Линду. – Я все слышу! – задушенно крикнула она из-под его руки. Хоакин пристегнул ремень, проверил зеркала (и боковые тоже) и аккуратно выехал с подъездной дорожки задним ходом. Он уже ездил на машинах Марка и Линды, но сейчас ощущения были совершенно – просто невероятно! – другими. Через несколько минут он съехал на обочину и заглушил мотор. Руки тряслись так сильно, что не могли удержать руль. Грейс Спустя две недели они решили встретиться дома у Майи. Идея принадлежала Грейс. Уговаривать Майю и Хоакина не пришлось. Грейс не сомневалась, что после того случая с Адамом возвращаться в торговый центр никому не захочется. – Тебе подарили машину? – Майин голос прервал ее размышления. – Хоакин, серьезно? И ты только сейчас нам об этом говоришь? Хоакин, растерянный и смущенный, кивнул. – Ну да, – сказал он. – Я сперва подумал, что они меня отсылают в интернат, что это машина социального инспектора. У Грейс сердце ушло в пятки. Хоть бы Персик не пришлось испытывать подобного! Пускай на ее лице никогда не будет такого потерянного выражения, какое порой бывает у Хоакина, пусть людская доброта не станет для нее шоком. Грейс надеется, надеется, надеется на это. – Как думаешь, Марк и Линда могли бы удочерить меня? – поинтересовалась Майя. Она опять сидела на краю бассейна, опустив ноги в воду. Хорошо, что Майя не предлагала им поплавать, – Грейс все еще не могла привыкнуть к своему изменившемуся после родов телу, так что купальник во главе списка ее приоритетов не значился. Его вообще не было в списке. Грейс пробовала что-нибудь нагуглить, но все советы в сети относились к взрослым женщинам, настоящим мамочкам. О том, что делать с растяжками, если тебе шестнадцать, и есть ли способы привести тело в порядок после того, как девять месяцев у тебя внутри кто-то жил, а ты при этом еще школьница, в интернете не говорилось ничего. – Вполне возможно, – отозвался Хоакин. Он тоже болтал ногами в воде, но сидел на другом краю бассейна, в теньке. – У них есть свободная комната. – Класс! – Майя поправила очки. – Но я отказался от усыновления. Головы обеих девушек одновременно повернулись в сторону Хоакина. – Что? – переспросила Грейс. – Почему? Они… – Я решил, что это плохая идея. Учитывая прошлый раз. – Хоакин передернул плечами. – Сейчас все и так хорошо. Не хочу все испортить. – Хоакин… – начала Грейс. – Можно уже не повторять мое имя? – перебил он. – Я и так его знаю. Сменим тему, а? – Дельная мысль, – одобрила Майя, вставая. – Поговорим про вкусняшки. Точнее, про сыр и крекеры. Если быть еще точнее, про сыр и крекеры у меня во рту. Хоакин тоже поднялся на ноги и последовал за ней в дом. Грейс шла чуть позади. Несмотря на жаркую погоду, ее слегка знобило. Всю беременность ей казалось, что окружающая температура на двадцать градусов выше, нежели в действительности, а теперь она постоянно мерзнет. Почти неделю Грейс провела за компьютером, чередовала поиск информации о Мелиссе Тейлор с чтением форумов в группах поддержки матерей-подростков. Майкл, психолог, снабдил ее списком сайтов, однако при ближайшем рассмотрении атмосфера во всех этих сообществах показалась ей слишком фальшивой и натянутой: кучка чужих друг другу девиц старательно улыбалась в объектив камеры. Грейс не могла представить, что общается с ними, рассказывает о Персик. Результаты поиска Мелиссы Тейлор были еще более плачевными, не помогло даже участие родителей. Выяснить удалось лишь, что агентство по делам усыновления либо прекратило работу, либо закрыло доступ к данным, и постепенно Грейс начало овладевать то же чувство, которое она испытывала после расставания с Персик: ощущение безвозвратной потери. – Грейс? Она вскинула голову. – Что? Майя протянула ей пакет с крекерами. – Есть-то будешь, леди Тормоз? – Буду. – Грейс уселась на табурет у кухонного острова. Хоакин в это время шарил в холодильнике. Взяв у Майи пакет, она принялась раскладывать крекеры на тарелке. – Новое украшение? – осведомилась Майя, доставая из буфета разделочную доску. Рука Грейс взлетела к шее. Она специально купила цепочку подлиннее, чтобы прятать ее под одеждой, но та, очевидно, вылезла наружу. В онлайн-магазине Грейс присмотрела две прелестные подвески: миниатюрную золотую букву «М» и крохотный персик, тоже золотой. Покупку она оплатила деньгами, которые скопила за время работы в бутике. Поначалу она ругала себя за глупую сентиментальность, однако стоило ей надеть цепочку и посмотреться в зеркало, и она тут же поняла, что не ошиблась с выбором. – А, это бабушкино, – небрежно произнесла она, пряча украшение. – Мама нашла ее старые побрякушки. – А что означает «М»? – Понятия не имею, – покачала головой Грейс. – Один из бабушкиных секретов. Золотой персик стукнулся ей в сердце и только потом лег на груди. В этот момент зажужжал телефон. Грейс открыла сообщение. Привет, на неделе свободна? Есть парочка соломинок, которые нужно разлохматить. Конечно, это от Рейфа. Она попыталась подавить ощущение бабочек в животе, возникшее при взгляде на экран. – Кто там? – полюбопытствовал Хоакин. – Да, Грейс, кто это там? – присоединилась к вопросу Майя. – Ты как-то вся… – Покраснела, – констатировал Хоакин. – Неправда, – запротестовала Грейс. – Он просто друг. Майины глаза радостно загорелись. – Нетушки, тут просто другом и не пахнет. Никто не говорит про «просто друга», что он просто друг, правда же, Хоакин? Хоакин положил на стол три треугольных ломтика сыра и кивнул. – Она права. – Точно? – переспросила Грейс. – Уверен? – Нет, просто боюсь ей возразить. – Она твоя младшая сестра, ты круче. Майя на это лишь довольно ухмыльнулась. Телефон Грейс снова зажужжал.