– В смысле? – Раньше был парень или девушка? – Да, был. И нет, не было. Не врет ли? Грейс казалась Майе одной из тех девиц, которые готовы ждать целую вечность, чтобы лишиться невинности в первую брачную ночь, и которые читают статьи в «Космо» о том, «Как сделать ему самый запоминающийся минет в жизни!», при этом слово «минет» произнести не могут. Нет, это Майю устраивало – она никому не собиралась указывать, как распоряжаться собственным телом, – однако в присутствии такого ангела ей хотелось вести себя более дерзко, грубо, пошло. Божечки-кошечки, думала Майя, у нее даже за рулем идеально ровная спина! – Но о своем бойфренде ты говорить не хочешь? – уточнила она. – С чего ты взяла? – Ты отвечаешь так, будто даешь показания. – А ты допрашиваешь меня, будто адвокат. – Какие мы обидчивые, – буркнула Майя, поправив очки на носу. – Плохо расстались? – Можно и так сказать, – усмехнулась Грейс. – Да, именно так. Майя сочувственно кивнула. – Я тоже пережила тяжелый разрыв перед тем, как познакомилась с Клер. Джулия, что ли, ее звали. Бр-р-р, кошмар. И что я только в ней нашла? – М-м-м, – отозвалась Грейс. Именно так реагировала Майина мама, когда то, о чем говорил папа, ее не интересовало. – То есть я знаю, что в ней нашла, – продолжала Майя, опуская стекло, – просто я не туда смотрела, понимаешь? Грейс повернула голову. – Жаркая была штучка? – Жаркая, – подтвердила Майя. – Кстати, о жаре. Кондей не пора включить? Ты водишь прямо как моя мама. – И это явно не комплимент. – Точно. Грейс со вздохом потянулась к реле включения кондиционера. – Еще пожелания будут? – Радиостанцию можно сменить? – Майя принялась тыкать кнопки на приборной панели. – Не уверена, заметила ли ты, но мне не пятьдесят пять, и слушать Национальное общественное радио, бабуля, я не желаю. Майя сама не понимала, почему никак не заткнется. Грейс ей нравилась. Грейс – нормальная. И не делает ничего плохого, просто везет ее на встречу с братом, а по пути еще и кофе купила. Однако точно так же Майя вела себя и в прошлый раз, когда Грейс впервые оказалась у нее дома. Слова сыпались из нее пулеметными очередями, она трещала и трещала, насмехаясь над родителями и Лорен, не давая Грейс вставить ни словечка. Пожалуйста, полюби меня, транслировала она. Пожалуйста, стань мне другом. Друзей у Майи практически не было. Несколько девчонок, знакомых по школе, да и те лишь здоровались с ней в коридорах и изредка болтали перед началом урока, пока не пришел учитель. В старой школе она отучилась с первого по восьмой класс, и в то время они с Лорен были неразлучны. Даже одевались одинаково. Зачем иметь много друзей, если есть Лорен? Все изменилось с переходом в девятый класс, когда они с сестрой вдруг оказались в разных школах, и Майя почувствовала себя чужой в окружении девочек, которые учились вместе чуть ли не с детского сада. Мамино пристрастие к спиртному не позволяло Майе приводить подружек к себе домой после уроков, приглашать их на пижамные вечеринки или тусовки у бассейна. За несколько лет Майя не завела ни одной подруги. Исключением стала лишь Клер, но даже она бывала у Майи в гостях крайне редко. Немало школьных завтраков ей пришлось съесть в одиночестве в первые месяцы. От звуков девчачьего хихиканья у нее по коже бежали мурашки. «Надо мной смеются?» – мучилась вопросом она. Как выяснилось, Майя была не единственной гомосексуалкой в школе, ее никто не обижал и не дразнил, однако она совершенно не знала, как проявлять дружелюбие. Можно ли обнимать одноклассницу, здороваясь, или она решит, что Майя к ней подкатывает? Быть самой собой – стремно? В общении с Лорен это не имело значения, а в новой школе Майя «закрылась», стала прятать нежность за сарказмом, пока сарказм не вошел в привычку, не стал ее второй натурой. – Ты всегда такая? – перебила Грейс. – Нет, правда? Потому что если всегда, клянусь, я остановлю машину и запихаю тебя в багажник! Майя невозмутимо глотнула кофе. Грейс сильно ошибается, решив, что она первая, кто угрожает закрыть ее в багажнике за хамское поведение в поездке. – Какая «такая»? – Бесячая. Майя пожала плечами и отвернулась к окну. – Ага. – По-моему, тебе стоит сократить потребление кофеина. – Ты просто не привыкла иметь сестру, – заявила Майя. Привалившись к спинке сиденья, она закинула ноги на приборную доску. Грейс их сбросила. – Слышала? Ты только что назвала меня сестрой. Майя изобразила вздох счастья. – Глазом моргнуть не успеешь, как мы с тобой отправимся в «Сефору» за косметикой, будем болтать о парнях – то есть ты будешь, – и меняться шмотками. Как в кино. – Она сделала еще один глоток фрапучино. Напиток достиг того идеального состояния, когда мороженое растаяло, а сахар и кофеин, слившись воедино, обеспечивают восхитительный виток адреналина. Еще пять минут, и Майе наверняка хватит энергии долететь до Луны. – Шутишь? – Насчет обмена шмотками? Нет, просто преувеличиваю. – Взгляд Майи переместился с обуви Грейс (шлепанцы из «Таргета»; у нее такие же, только синие) на джинсы (чересчур велики – куда это годится?) и наконец на джемпер (наискучнейшего бежевого цвета). – Но если соберешься прикупить одежек, могу помочь. Лорен я уже помогла. Прямо-таки изменила ее жизнь. – Можешь замолчать? – Я только хотела сказать… – В багажник. Немедленно. Майя вскинула руки в защитном жесте. – Ладно, ладно, буду сидеть тихо. Держать рот на замке. Может, даже что новое узнаю по Общественному радио. А, вспомнила!.. – Пять минут, – взмолилась Грейс. – Помолчи хотя бы пять минут! – Но… – Майя, честное слово… – Нам сюда, – ткнула пальцем в окно Майя. – Что? Вот черт! – Грейс лихо развернулась через четыре полосы, удачно избежав столкновения с двумя машинами и нулем полицейских. Натужно гудя мотором, автомобиль устремился к съезду с шоссе. Майе пришлось схватиться за дверную ручку, однако, поймав свое отражение в зеркале заднего вида, она обнаружила, что улыбается во весь рот. – Так-то лучше! – заорала она. – Трюк из «Форсажа»! Грейс выразительно посмотрела на сестру. – Все, все, уже заткнулась. – Майя притворилась, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Для субботнего дня на пляже было многолюдно. По мере приближения к Центру искусств автомобиль ехал все медленнее и под конец уже почти полз. – Дурацкие пробки, – выругалась Майя, но под грозным взглядом Грейс тут же умолкла. По правде говоря, ее еще ни разу не запирали в багажнике. Кто знает, на сколько у сестрицы хватит терпения? Молчание – золото, это точно. Когда они припарковались, был почти час дня. Вылезая из автомобиля, Майя застонала. – Да брось ты! Меньше полутора часов ехали, – сказала Грейс, щурясь на солнце. Не могла очки от солнца надеть? – подумалось Майе. – Пофиг. Я молода и еще расту. По крайней мере, надеюсь на это. – Она довольно болезненно относилась к своему росту. (Хорошо, к разнице в росте с Грейс.) – Угу, кругом шедевры искусства. – Хочешь сказать, название «Центр искусств» – не просто хитроумная маскировка? – Эй, сарказм – это мое поле! – Майя перекинула сумку через плечо. Грейс хлопнула водительской дверцей и подергала ручку, проверяя, что машина заперта. – Какой еще сарказм? Просто я… – начала она. Майя опустила очки на нос и испытующе на нее посмотрела. – Просто я нервничаю, – вздохнула Грейс. – Я так и подумала, когда ты пригрозила упаковать меня в багажник, – фыркнула Майя. – Я… – Грейс набрала полную грудь воздуха и встряхнула кисти. – Ты на самом деле ни капельки не волнуешься?