— Зверюга, совесть имей! Пять утра! — смотрю на часы. Гавкает требовательно и, цокая когтями по ламинату, бежит в прихожую. — Сволочь ты… Сам не спишь и другим не даёшь, — одеваюсь. Утро. Холод собачий. Местами лежат остатки прошедшего позавчера снега. И опять небо без звезд. По прогнозу ожидается снегопад. Мы почти час гуляем с Диким в парке. Он всё время что-то ищет, нюхает воздух и тянет куда-то. — Ну, нет! Я замерз! Пошли домой! Скулит. Нервный с вечера. Волоком за поводок веду его домой. У подъезда он упирается, и я сдаюсь. Смотрит в сторону стоянки, где припаркован мой джип, и скулит сильнее. Закуриваю. Скуление перерастает в рычание. Смотрю в ту сторону. К нам приближаются два мужика. Не наши. У нас такие не живут. Подходят. Собираются уже зайти в дом, но один другому кивает на меня. — Морозов Глеб Александрович? — Ну, — затягиваясь. Достают ксивы. Фэйсы. — Поедемте с нами. — Зачем? — Есть пара вопросов. — Оглашайте на месте. Вы обязаны озвучивать причину ареста. — Это не арест. Просто поговорим. — Говорите, — нагло выпускаю с силой дым в сторону. — Глеб Александрович, вам лучше согласиться. — Лучше, так лучше, — щелчком отбрасываю сигарету, понимая, что они не отстанут, а скорее завернут руки и отвезут куда надо. — Надолго? А то у меня вот, — показываю на Дикого. — За ним присматривать некому. — Мы присмотрим, — пытается забрать у меня поводок, но пёс начинает агрессивно рычать. — Я сам. Везут в управление. Дикому приказываю сидеть у пропускного. Взволнованно поскуливает, когда меня уводят. Дежурный тоже явно не в восторге от такого соседства. Косится боязливо. Заводят в комнату и оставляют одного. Ничего лишнего. Стол, два стула и зеркало на стене. Улыбаюсь, как идиот, в него, растягивая широкую улыбку. Там же стопудово кто-то наблюдает за мной. Только непонятно зачем. Что я такого натворил, что меня фэйсы повязали? Тачку не ту перепродал? Так я все по базе проверяю. Чистые. — Доброе утро! — входит с серьёзным лицом Алексей и садится за стол, показывает на стул напротив. Теперь всё понятно. — Кому как, — сажусь. Открывает папку, что-то читает. Смотрит на меня пристально и молчит. Пытается поймать мой взгляд, но я отвожу глаза. Долго будешь кота за причиндалы тянуть? — Что вы делали сегодня ночью в начале второго? — задаёт наконец-то вопрос. — Спал. — Свидетели есть? — Да. На пропускном у вас сидит. — Смешно. — А в чём дело? И вдруг догадываюсь. — С Алиной что-то? — падает сердце в тревоге. Как знал, что не надо соглашаться на её уговоры. — На Алину напали в подъезде, ударили по голове, украли вещи. — А ФСБ теперь и гоп стопы расследует? — пытаюсь пошутить, но нихуя не смешно. — Как она? — взволнованно провожу по волосам рукой. Какой-то ублюдок посмел напасть на мою девочку. Голову открутить ему готов! — С ней всё хорошо. Она в больнице. — Это, по-вашему, хорошо? — Серьёзных травм нет. Врачи перестраховываются, решив подержать несколько дней у себя. Вы разговаривали с ней по телефону в сорок одну минуту первого, — смотрит в бумаги. — О чём? По глазам вижу, что его содержание нашего разговора мало волнует, он и так знает. Подслушивают, суки. Не удивлён. Обычная их процедура. Но вида не подаю. — Я хотел приехать за ней на работу, чтобы отвезти домой. Она сказала, что уже садится в такси. — Что потом делали? — Лег спать. — И никуда не ездили? — Нет! Над входом в подъезд моего дома есть камера, можете посмотреть, что я до утра никуда не выходил. — Посмотрим…- утыкается снова в бумаги. — В подъезде Алины тоже камера имеется, — вспоминаю. Заходит молодой парень и отвлекает нас. Кладёт на стол женскую сумочку и два прозрачных пакета. В одном телефон, в другом серебряный браслет. — Откуда? — смотрит на него Алексей. — У алкашей в квартире напротив нашли. Под кроватью тряпками завалены были.