Изменился немного. Небритый. И глаза пустые. Целую. Подожди, я скоро вернусь. Глава 44 Глава 44 Слепо смотрю на террасу. С долей зависти. Мишка с Ксюхой целуются, подбадриваемые выпитым алкоголем. В груди ломит от болезненного спазма. В горле ком от сдерживаемых слёз. Мне так уже не светит… — Внучок, ты решил нас углями вместо шашлыков накормить? — подходит дед и переворачивает начинающее пригорать мясо. — Что с тобой происходит? — вглядывается в лицо, прищурившись. Дед всегда знает, когда у меня в жизни пиздец случается. С детства. Только взглянет, нахмурится — выкладывай, что стряслось. И я рассказывал. А он уму разуму учил. У него большой жизненный опыт, через год семьдесят стукнет. Афган и Чечню прошёл, куча наград и звёзды генерал-майора лежат на погонах. Но сейчас его слова не помогут. — Ничего. — Это ты матери ври. Она возможно и поверит. А я нет. Обещал на Новый год с невестой приехать, а сам с друзьями, — кивает на Миху и Ксюху. — Нет больше невесты…- опираюсь спиной на столб навеса, под которым мангал стоит. — Как это? — растерянно. — Так это. Умерла от гриппа… — Что-то ты херню какую-то несёшь, Глеб. Кто от гриппа умирает? — А ты, дед, статистику посмотри. По шестьсот пятьдесят тысяч людей каждый год. Я тоже думал, что это просто сопли и температура. — Ты поэтому контракт подписал? — с хитрецой исподлобья, размахивая пластиковой лопаткой над углями в мангале. — Уже и про это знаешь? Быстро у вас докладывают, — кручу между пальцев зажигалку. Курить бросил, а нервозность осталась, вот и кручу вечно что-нибудь в руках. — А ты думал, я не узнаю? Мне военком в тот же день позвонил. И про нюансик твой тоже, — повертел с издёвкой рукой. — Ты понимаешь, куда лезешь? — Понимаю. Но так надо, дед. — Для кого надо? — Для меня. Так будет проще попасть в то подразделение, в которое я хочу. Если всё сложится, конечно. — Девушка умерла, но ты-то нет! Любовь, конечно, сильное чувство. Только время пройдёт и забудется. Новую встретишь. Семью, деток заведёшь. — Я другую не хочу, — чиркаю зажигалкой и смотрю на пламя. — Да и поздно. Я уже всё подписал. — Блядь, Глеб! Это Сирия! Там воюют. — И я буду, — тушу зажигалку и прячу в карман. — А мать? Ей сказал? — Нет. Завтра расскажу. Не хочу ей праздник портить. Она несколько дней готовилась. — Она ж не поймёт. А виноваты мы с твоим отцом останемся, что армией своей голову тебе задурили. — Я постараюсь деликатно. — Деликатно… С твоей мамой это не пройдёт. Она тут истерила, когда ты ещё в Приморье хотел контракт подписать. Тогда говорила, что не для того тебя рожала, чтобы ты по частям кочевал. А ты в пекло собрался. Её ж инфаркт накроет. — Она гораздо сильнее, чем вы думаете. Просто симулирует. У тебя самого сейчас мясо сгорит, — показываю на шашлык. Дед снимает шампуры с огня. — Всё же подумай… — Дед, я уже подписал, — напоминаю. — Я помогу расторгнуть. — Нет. Я так решил. И это окончательно. Уезжаю после праздников. — А этого куда денешь? — указывает глазами на Дикого, бултыхающегося на спине в снегу. — Хотел тебя попросить, чтобы взял к себе. У родителей — не вариант, они с мамой терпеть друг друга не могут. Мишка бы взял, но у него квартира съёмная, хозяйка не разрешает. А у тебя с ним вроде дружба. — Ты понимаешь, что для него это будет стресс? — неодобряюще качает головой. — Да. Я бы с собой взял, но у него должной дрессуры нет. Там другие навыки у собак нужны. — Навыки выработать можно…- ворчит. — Ладно! Заберу. Вдвоём веселее будет. — Втроём, — поправляю. У деда огромный рыжий кот живёт. Но скорее это дед у него живёт, потому что Зевс чувствует себя полноправным хозяином дома. — Да. Ох, чую, битва будет. — Харе лизаться, я завидую, — развожу друзей руками, проходя мимо. — За стол пошлите. У родителей гости. Друзья и коллеги по службе. Всем весело. Только мы с Мишкой и Ксюхой иногда переглядываемся, потому что знаем, что особого повода для праздника нет. Поэтому в глазах друзей время от времени скользит грусть. Они из-за меня в отпуск не поехали. А я с собой их взял к родителям. Хочу последние дни с близкими провести. За столом шумно. Под алкоголь беседы идут бойко. У меня впервые было желание нажраться до поросячьего визга, но смог проглотить только глоток шампанского. Не лезет. И еда тоже. Стол ломится, но мне почему-то не хочется. Из-под стола вылезает голова Дикого и ложится мне на колено. — Попрошайка, — отдаю ему кусочек шашлыка. Исчезает под скатертью. — Ты ему только не наливай, а то петь начнёт, — прикалывается Мишка. — Перебьётся. Люди празднуют.