— Мы работаем над этим, — заверила его Яна. — Это и пугает. Не переусердствуйте там, — попросил Мартин. Яна смотрела на него и понимала, что он не в курсе, что случилось с пилотами его самолета: один мертв, а второй находится в реанимации после двух покушений на убийство пассажиров самолета. И грузить этой информацией человека, и так сидящего в тюрьме, она не хотела. — У нас все хорошо. Не хватает тебя, — сказала Яна. — Ты простила меня? — спросил Мартин. — Было бы за что прощать, не простила бы. А так — я не знаю. Я верю, что ты попал в какую-то заварушку, — ответила Яна. Мартин сорвался с места, сгреб ее в объятия и принялся целовать. Она не успела даже глазом моргнуть. — Стоять! Не сметь! — кинулся к ним полицейский. — Я же сказал, не приближаться друг к другу! Он вцеплялся поочередно то в Мартина, то в Яну, пытаясь оторвать их друг от друга, и одновременно звал на помощь. У Яны весь воздух разом вышел из легких. Ох, уж она-то знала эти невероятно темпераментные объятия Мартина! Она даже была бы не прочь высвободиться из них и немного глотнуть воздуха. А вот Мартин, видимо, был другого мнения. Он вел себя как оголодавший пес, ухвативший «сахарную» косточку. Вбежавшие в комнату переговоров двое мужчин не смогли оттащить его от Яны. И тогда они вытащили дубинки и принялись его избивать, методично нанося удары по коленям и почкам. Яна даже на своем теле почувствовала несколько ударов через его вздрагивающий торс. Мартина силой оторвали от Яны, она закричала: — Не смейте его бить! Вы что делаете?! Садисты! Остановитесь! Она кинулась на одного из охранников. Но он очень легко справился с ней, просто вынеся ее из помещения, как какую-нибудь вазу с цветами. — Успокойтесь, дамочка! Есть определенные правила. Вот посадят его, выбейте себе свидание на сутки, и будете веселиться всю ночь! А сейчас успокойтесь! Не велено. — Он отшвырнул Яну к стенке, тяжело дыша. — Какая страсть! У вас и ребенок общий есть? Впервые видим парочку со стажем, и чтобы такая страсть. Уходите, дамочка. Свидание закончено. — А моя передача Мартину? — спросила Яна, подхватывая платье, у которого порвались тонкие бретельки, то ли от объятий Мартина, которые были весьма страстными, то ли уже в борьбе с полицейским, который ее вытаскивал. — Ну, я же говорил, дамочка, что так не ходят навещать заключенных. Что же вы меня не слушаете? А ваш Мартин — точно маньяк, одну прибил, на другую накинулся. Я должен буду сообщить начальству о данном инциденте. — Сами вы маньяк! У нас все по обоюдному согласию было! — возмутилась Яна. — Ага! Ты отдышись сначала, а то, небось, и ребра сломаны. — Мы с вами на «ты» не переходили, а с ребрами у меня все в порядке. Всем бы такие крепкие ребра, я знаю Мартина много лет… Яна поправила прическу и пошла на выход. — Постой… те… А что вас прельщает в таких мужчинах? Секс? Деньги? — спросил охранник. — Наверное, что они мужчины, — смерила его с ног до головы долгим и очень неопределенным взглядом Яна и вышла на улицу. Глава пятнадцатая — Я должен жить в этой психушке? — спросил у Яны Витольд Леонидович, моргая в искреннем недоумении. — Это не «психушка», — ответила Яна, запахивая на себе халат, потому что приятель вломился к ней в номер в час ночи. — Вернее, одно крыло действительно выделено под это дело, ну а так это — санаторий. Ты чего бродишь ночью? — А куда мне деваться? Меня заселили в номер с этим старым ловеласом, а он попросил меня погулять. Вот и гуляю. Привел к себе даму, может, они уже благополучно спят, — посетовал патологоанатом. — Ты про Ивана? Он что, продолжает зажигать с моей матерью?! — Я женщину не видел, но он предупредил, что это его первая и давняя любовь. — Вот дают! — покачала головой Яна. — Заходи, я тебя на улице не оставлю. — Не очень удобно, — замялся Витольд Леонидович. — Тут огромные апартаменты. Мне одной даже страшно. Заходи, разместимся! Яна показала Витольду, где он может помыться, и диван, где он может выспаться. — Сама тоже… пойду отдыхать, — сказала Яна и удалилась в спальню. Свет у нее был выключен, но шторы раскрыты. В таком полумраке Яна и погрузилась в легкую дрему. Почему-то она плыла в лодке с тем полицейским, который оторвал ее от Мартина на свидании. Она пыталась натянуть на свои голые плечи какую-то тряпку, чтобы укрыться от алчных взглядов полицейского. А он почему-то греб не веслами, а руками, расставив свои клешни, словно у краба. Руки росли, росли и доросли до нее, вцепились в ее плечи и начали ее трясти. — Ее похоронят! Ее похоронят! Вставай! — кричал он ей прямо в лицо. Яна вздрогнула и открыла глаза. Над ней нависло лицо Витольда Леонидовича. — Ты чего? Чего ты меня будишь? — не поняла она. — Обещал же вам помочь. Мартину твоему, тебе. Для этого мне надо увидеть тело убитой. Весьма вероятно, что там будет все банально, но вдруг что нарою, — сказал он. — Ну, не ночью же… Завтра посмотришь, ты же занят был, — зевнула Яна. — Говорю же, завтра ее похоронят! Одна ночь осталась для исследования. Забыл я… — ответил Витольд. У Яны сон как рукой сняло, она села на кровати, чувствуя, как бешено стучит сердце. — И что делать? — спросила она. — Я не знаю… мне нужен доступ… — К чему? — не до конца проснулась Яна. — К трупу. Яна поняла, что сон у нее не просто прошел, а пропал на несколько дней. — А где она? — В местной больнице. Это пара кварталов отсюда. — А как мы туда попадем? — спросила Яна. — Я не знаю… Деньги решают все — как вариант. У меня есть… — У меня много больше, — тут же встряла Яна. — Надо использовать связи, чтобы меня пустили. Например, позвонить этому, как его… твоему Анатолию Анатольевичу. Я же ничего не сделаю плохого, поручись за меня. Яна несколько раз похлопала ресницами, словно это могло отогнать некоторый дурман и непонимание. — Да я-то знаю, что ты не сделаешь ничего плохого. Связи-связи… — Она резким движением стянула волосы на затылке и шлепнула себя по щекам. — Что-то мне этот Анатолий Анатольевич не по душе… Эх! Есть у меня человечек в следственном управлении в самом главном, в Москве, — многозначительно посмотрела она на Витольда Леонидовича. — Видит бог, не хотела я его тревожить. Яна подумала про Виталия Николаевича Лебедева, с которым знакома уже много-много лет. Он работал следователем по особо важным делам. Яна в годы своей бурной и неуемной молодости все время была замешана в криминальных историях — то в качестве свидетеля, а то и даже как обвиняемая. Одних только покушений на нее было сколько — и не сосчитать! Следователь с ужасом смотрел на эту сумасбродную особу в красивой одежде, с ярким макияжем и большими, честными голубыми глазами. Она выглядела в его глазах как ведьма, прилетевшая на шабаш и перепутавшая адреса. Он не понимал, за какие прегрешения эта женщина послана испортить ему жизнь, и без того нелегкую и одинокую. А вот Яна сразу же стала относиться к Виталию Николаевичу как к другу: звонила, советовалась, просила помощи. Он и сам не заметил, как влюбился в нее, как перестал мыслить свою жизнь без Цветковой. Он был невольным свидетелем ее браков, романов, страстей и… ждал. А вот Яна не заметила такие перемены в своем друге. А когда узнала, очень огорчилась, что вызвала такие чувства, что принесла другу страдания. Однажды в минуту отчаяния она даже согласилась выйти за него замуж, подумав, что будет счастлива с человеком, который ждал ее всю жизнь. Хорошо, что эта изначально глупая идея провалилась. Яна узнала, что в Виталия Николаевича давно влюблена ее лучшая подруга Ася. Цветкова сделала все, чтобы они были вместе, чтобы сыщик понял, что ошибся, выбрал не ту женщину мечты. У Аси с Виталием начались отношения. Яна считала себя прирожденной свахой и ликовала: у нее получилось сделать двух дорогих для нее людей счастливыми! И даже состоялась свадьба, на которой, увы, выяснялось, что Виталий как был влюблен в Яну, так и продолжает ее безумно любить. Ася психанула и отменила свадьбу. Яна испугалась, что она и от дружбы с ней откажется. Разбитое сердце женщины — страшный аргумент. Но, слава богу, их дружба продолжилась, но и Ася, и Виталий Николаевич попросили Цветкову больше не вмешиваться в их личную жизнь. Яна восприняла это так, что именно ее присутствие рядом мешает их личной жизни, и несколько отстранилась от них. Но сейчас на ум не приходил никто другой. — Извини, Виталий… — прошептала Яна себе под нос и набрала его номер. — Ночь, — напомнил ей Витольд. — Как показывает практика, я ему только по ночам и звонила, — вздохнула Цветкова. Долгий гудок в трубке заставил понервничать, ее сердце застучало сильнее. Долго никто не отвечал, а потом раздался очень приятный женский голос: — Алло? — Алло… — оторопела Яна. — А, это… с Виталием Николаевичем я могу поговорить? — Ночь на дворе, — спокойно заметила женщина.