— Какой кошмар… — Вот именно. Пьющий он был, но ко мне относился нейтрально всю жизнь. Не обижал, но и большого душевного контакта между нами особо не отмечалось. А тут совсем недавно я узнаю, что биологический отец у меня, оказывается, другой! Я его тоже всю жизнь знала. Это другой ведущий артист ТЮЗа — Головко Иван Демидович. Бабник, разгильдяй и балабол, но очень обаятельный! В детстве я постоянно пропадала за кулисами, он часто со мной играл, угощал конфетами. Оказывается, Иван Демидович знал, что я его ребенок, но не лез в жизнь мамы. А она тоже, видя, какой он не семейный человек, не грезила о таком муже. Раскрылось все случайно, когда Иван попал в тюрьму, вернее, под следствие из-за меня. — Страсти какие… — Всё обошлось, настоящий убийца, кстати, моего князя, был найден, и Ивана Демидовича выпустили. — Так его обвиняли в убийстве твоего сожителя? — переспросил Георгий, бледнея лицом. — Поверь мне, было за что! — «успокоила» его Ася. — И это говоришь ты?! Адвокат? — Я — адвокат, — нахмурилась Ася, — но я же и человек. Ты не дал Яне договорить. Иван Демидович — гениальный актер и своеобразная личность. Почему-то, проведя в СИЗО около месяца, он очень поменялся внутренне. — Любой бы поменялся, — снова оттянул от себя мокрую ткань Георг и посмотрел на свои волосатые руки, словно пересчитывал каждую мурашку. — Нет, не любой! — не согласилась Ася. — Он человек, который входит в образ, начинает что-то там себе мыслить, фантазировать. И входить в роль. Почему-то Иван возомнил себя прожженным уголовником, который сильно болен и в сильной депрессии. — А чем болен? — уточнил Георгий. — Наверняка, в его мыслях — туберкулезом. Известная тюремная болезнь, — ответила Яна. — Он и задумчивый, и бледный, и кашляет. Хорошо, хоть легкие не выкашливает, но так сильно кашляет. И очень грустный, что жизнь прошла, что она непредсказуема и что он с ней прощается. Так войдет в этот образ и… того! — многозначительно посмотрела Яна. — Надо его как-то расшевелить, на что-то переключить. Я вот что придумала: надо съездить с ним отдохнуть. — А что еще за патологоанатом? — уточнил Георг. — Мне же не послышалось? — А это — друг мой, петербуржец. После серьезной травмы он совсем никакой. То скажет что-то несвязное, то заснет внезапно. А иногда вроде нормальный человек. Врачи прогноз дают — пятьдесят на пятьдесят — восстановится сознание у него полностью или нет. А пострадал Витольд Леонидович как бы по моей вине, из-за моих проблем. Я чувствую и свою вину. И тоже хочу ему помочь. — Тоже в отпуск? — спросил Георгий. — Хорошая у них компания подбирается. Один в образе тюремной романтики, второй… того… И Яна — просто центр неприятностей! — прокомментировала Ася, нервно поведя плечом. — Думаю, что все возможные неприятности уже случились, поэтому теперь ничего нам не грозит, — ответила Яна. — И куда рванете? — спросил Георгий. Яна отвела взгляд, вспоминая свой последний разговор с Мартином. Она приехала к нему в ночной клуб и позвонила. Он сразу же вышел. Сто девяносто сантиметров красоты и обаяния. Такой мужчина не остается незамеченным в любой ситуации. Высокий, статный, с потрясающей фигурой. У Мартина было очень выразительное лицо: красивая линия скул, прямой нос, тонко очерченные губы, совершенно очаровательная улыбка и веснушки. Лучистые темные глаза в обрамлении густых и загнутых темных ресниц с мелкими, слегка рыжеватыми проблесками, словно и в ресницах затесались веснушки. Густая темно-коричневая шевелюра с медным отливом вьющихся волос и несколькими седыми волосками, затерявшимися в висках. Небольшие мимические морщинки, идущие от уголков глаз, словно продолжение его ресниц, а также ямочки на щеках выдавали в Мартине человека крайне улыбчивого, веселого, эмоционального и открытого миру и людям. Яна, когда только начинала с ним общаться, подумала, что такой красавец, да еще и с атлетическим телосложением, должно быть, является непроходимым бабником. Он улыбался окружающим девушкам и женщинам. А потом она поняла, что Мартин общается так абсолютно со всеми, что он просто очень дружелюбный и позитивный. С ним невозможно было поссориться, и не любить его тоже было невозможно. Он вышел к Яне в темно-синем костюме и белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. — Рад тебя видеть! Хорошо выглядишь, — сказал он, несколько смущаясь. — Стараюсь, — ответила Яна, — а ты не умеешь делать комплименты. Однажды, когда я была замужем за Ричардом и проплакала весь день, уже не помню по какому поводу, он с утра сказал мне, что «моя красная помада очень идет к моим глазам». Так что ты не одинок… Мартин усмехнулся. — Почему ты на улице? Эти двери всегда открыты для тебя, так же, как и мой дом, ты же знаешь. Пойдем внутрь, — пригласил он. Яна, которая со всеми людьми общалась достаточно живо, с ним замирала, словно время останавливалось. Она мучительно долго разглядывала любимые черты, любовалась ими… Вот и сейчас Яна невольно всматривалась в лицо Мартина. Оно было бледнее, чем обычно, и под красивыми глазами на высоких мужественных скулах залегли тени. — Пожалуй, я подожду, когда в твоем сердце откроется хоть маленькая калиточка для меня, — усмехнулась она. — Яна, пожалуйста, пойдем хоть в кафе. Стоим тут, как… — Хорошо, — согласилась она. Они перешли дорогу, Мартин открыл дверь в милое заведение под названием «Бублик» и пропустил Яну вперед. Они заняли небольшой уютный круглый столик у окна под белоснежной скатертью с кружевным краем. На столе стоял подсвечник в виде амурчика, а сверху висела лампочка с тканевым абажуром цвета кремовой розы, создавая дополнительный домашний уют. Кафе было на две трети наполнено посетителями, в основном молодыми девушками, весело щебечущими и смеющимися, они обсуждали утренние новости и показывали что-то друг другу в своих телефонах. Яна не могла не заметить, как утихло щебетание в кафе и как все девушки проводили Мартина взглядами, пожирая его глазами с ног до головы. «Невозможный человек… Даже в кафе спокойно не сходить», — подумала Яна, но промолчала. — Здесь часто студенты едят, университет рядом, — пояснил Мартин. — Что тебе заказать? — Казалось, что он впервые поднял свои темные глаза на Яну, и она утонула в них, как в трясине, которая не отпускала ее уже много лет. — К… кофе. — Нам два «Американских» без сахара и без молока, и два бублика фирменных, — заказал Мартин. — Бублик — это уже лишнее, — прошептала Яна, когда официантка отошла. — Побывать в «Бублике» и не попробовать их фирменную продукцию? — Хорошо, — вздохнула Яна, — меня по жизни с утра все хотят накормить хлебобулочными изделиями. Моя домоправительница Агриппина Павловна — своими фирменными плюшками. Твоя мама — своими мини-пирожными… — С вишней? — улыбнулся Мартин. — С ней, и с малиной тоже, — подтвердила Яна, отвернувшись к окну. Питер просыпался. Пастельные краски пейзажа постепенно становились еще светлее, улицы заполнялись спешащими на работу людьми. — Я хотела попросить тебя, Мартин… — начала Яна. — Все, что угодно, — своим взглядом он прожигал в ее щеке дырку. — Ты знаешь, что на мои плечи свалилось в последнее время это наследство. Мне ведь этого ничего не надо. — Мы уже говорили на эту тему, — сухо ответил Мартин. — Да, я знаю. К сожалению, от замка я пока вообще не знаю, как отказаться, чтобы его дети не пострадали. Но вот этот бизнес! Там, оказывается, задействовано столько людей и из правительства, и из бизнеса, и из министерства культуры. Я не могу его на данный момент даже продать, пока не выполнятся какие-то обязательства и не пройдет определенное время. — Есть такие сделки, — кивнул Мартин, убирая темную прядь, упавшую на высокий лоб. — Но зачем мне такой огромный бизнес? Я не справлюсь! Я не хочу! Мне это не надо! — Не истери. Спокойнее. — Тебе легко говорить! Я в шоке! Я хотела попросить тебя помочь мне с этим долбаным Центром! Культуры! — Чем я могу помочь? — спросил Мартин. — Финансами? Пожалуйста. Почему ты не попросишь своего бывшего мужа Ричарда? Он занимается бизнесом. — Я тебя прошу. Тебе этого мало? Стань там директором, — попросила Цветкова. Мартин подавился кофе и закашлялся, в этот момент официантка принесла два бублика, пахнущих ванилью и шоколадом. — Я?! Директором? Это — последнее, что я хотел бы сделать в жизни. Мне это совсем не надо. — Я попросила о помощи… тебя, — еще раз повторила Яна, внимательно всматриваясь в его лицо. Мартин замолчал и сделал непроизвольное движение руками по карманам, отчего Яна сразу же поняла, что он снова начал курить. Отсюда и такой нездоровый цвет лица, и круги под глазами. — Я помогу, конечно, помогу. Приду туда, все разрулю, но временно… Без должности и без оплаты. — Такие услуги стоят дорого, Карл оставил мне счета, я могу… — Я не хочу больше ничего слышать, Яна, — решительно перебил Мартин. — У тебя может быть все, я у тебя не возьму ничего. Или на таких условиях, или никак. — А ты бываешь жестким, — задумалась она. — Тебе лучше не знать — насколько. — Ты забрал у меня много больше, чем деньги. Сердце, любовь и душу! — Вот насчет души, не трави мне ее! — усмехнулся Мартин. — Ты меня знаешь, если пообещал — сделаю. Завтра же приеду в твой центр, дай распоряжение, чтобы я получил доступ к любой информации и документам. — Спасибо. — Пока не за что. А на долгосрочное сотрудничество я могу предложить тебе в помощь опытного, профессионального и проверенного человека. Яна вонзила зубы в принесенный бублик, он был настолько сладким, что у нее сразу же свело скулы.