Оставалось одно: ехать в Петровский пассаж. Помчалась. В голове мысли роем. На передний план рвется одна: Петровский пассаж — универмаг размером с город. Как найти там Семенову? Как Семенова там искала Людмилу, этим вопросом Далила старалась не задаваться. Ворвалась в универмаг и давай метаться по секциям. Мечась, названивала Семеновой, та снова не отвечала. Так продолжалось довольно долго. Неотвратимо наступало отчаяние. И вдруг (Далила была уже на втором этаже) в трубке обнаружилось разнообразие: вместо монотонных длинных гудков раздался сварливый голос Семеновой: — Слушаю. — Галка! — завопила Далила. — Как я рада, что ты нашлась! Ты где? Семенова радости не разделила, отозвалась весьма заунывно: — В универмаге я, мать вашу, все Люську ищу. — Галка! Не надо ее искать! — приказала Далила, переходя на бег. — Немедленно отправляйся домой! И тут впервые подруги поменялись ролями. — Здрасте![5]— возмутилась Галина. — С чего это я должна отправляться! А Далила выдала несвойственный ей ответ: — До свидания! Я потом тебе все объясню! — А в чем, собственно, дело? — Галина загорелась желанием немедленно знать. А Далилу переполняло другое желание. С той страстью, с которой она хотела, чтобы Галина отыскала Людмилу, теперь она возжелала, чтобы подруги не встретились. — Хватай Ангелинку и отправляйся домой! — панически завопила Далила. — И дверь закрой! На все замки! Семенова уточнила: — Замок у меня один. — Значит, его посильней и закрой. Пока Галина решала задачу, как можно закрыть посильнее замок, когда у него всего два оборота, Далила пылко продолжила: — На звонки не отвечай! Из дома не выходи! К телефону не подходи! И, самое главное, Люське не открывай, если она заявится! — Во дела! — поразилась Галина, переходя со спокойного шага на рысь. — То Люську найди, то Люське не открывай! Я тебе что, девочка на побегушках? А ну, быстро рассказывай, что у тебя стряслось! — Ты права, у нас у обеих стряслось, но разговор не телефонный! — сообщила Далила, пролетая кометой мимо витрин. Раздираемая любопытством Семенова (тоже пролетая мимо витрин) жалобно попросила: — Тогда хоть намекни. — И намекнуть не могу. Подруги неслись по универмагу, прижимая к ушам мобильные и не подозревая, что несутся они навстречу друг другу. Столкновение произошло в отделе женских костюмов. Галина с налету наступила Далиле на ногу и громко выругалась, та механически извинилась и, морщась от боли, радостно закричала: — Семенова! А я тебя все же нашла! Семенова вырвала у нее телефон и, подбросив его на лодони, саркастично заметила: — Проще было спросить, где я, а не искать. Но у вас, у умных, все по-дурному. Самсонова удивилась: — Ты почему злая такая? — Лучше скажи, что с Людмилой, — окончательно рассердилась Галина. — Почему ей не открывать? Далила шепотом сообщила: — Люська сошла с ума. Семенова не поверила: — Да ну! — Вот тебе и «да ну». Она Карачку своего пристрелила. Сегодня. Я только что с «опером» говорила. Сасуняна нет больше, все, он покойник. Убит прямо в своей машине. И там же нашли пуговицу от халата Людмилы, огромную, бирюзовую. Рассказывая, Далила смотрела подруге в глаза, а глаза эти глядели поверх ее головы и стекленели от ужаса. Проследив за взглядом Галины, Далила обернулась и остолбенела. Расталкивая покупателей, по универмагу неслась растрепанная Людмила. Неслась прямо на них. Она что-то вопила, но главное, в руке у нее был пистолет! Подруги так испугались, что не могли тронуться с места. Казалось, ноги вросли в пол. Людмила несется на них, а они, не шелохнувшись, стоят. Первой очнулась Семенова. Крикнув «сматываемся!», она схватила Далилу за руку и поволокла к лестнице, к выходу из пассажа. Бежали, подворачивая ноги и подламывая каблуки. Как вылетели на улицу, не помнили обе. Выскочили на Невский и, расталкивая прохожих, понеслись по проспекту в сторону Зимнего. Неслись, боясь оглянуться. Когда сломался каблук, Далила вскрикнула и оглянулась. Людмилы она не увидела, но зато поняла, что бежали они не в ту сторону, о чем тут же сообщила подруге. — Почему это не в ту сторону? — зло спросила Галина, останавливаясь, переводя дух и зорко всматриваясь в толпу. — Потому что свой «Форд» я оставила во дворе у Сибирцева. — А кто это? Далила вздохнула: — Мой пациент. — И где он живет? — На Невском, но ближе к Литейному. — Ни фига себе! — возмутилась Галина. — Проходить мимо пассажа? Нет, обратно я не вернусь. — А что же нам делать? — Поехали на метро. — А «Форд»? — Потом заберешь. Далила нахмурилась, чем разозлила подругу. — Не жлобись! — возмутилась Галина. — Из-за какого-то «Форда» жизнью моей рисковать? Сентенция не помогла, Далила по-прежнему хмурилась. — Ладно, — рассудила Галина, — мотанемся к тетушке Маре, заберем Ангелинку. Потом проводишь нас с дочкой домой и заберешь свой драгоценный «Форд». А сейчас звякни Сибирцеву, пусть пока его сторожит. — Хорошо, — согласилась Далила, — но при условии, что по пути мы заглянем к нотариусу. Марк Борисович живет в трех шагах от метро. — Черт с тобой! — сдалась Галина. По дороге к метро спорили, когда к нему заглянуть. Галина спешила забрать Ангелину, Далила же утверждала, что с девочкой на руках топать к нотариусу глупо и тяжело. В конце концов, это убедило Галину. В старом подъезде Марка Борисовича было сыро и очень темно. Осторожно нащупывая ступени, подруги добрались до третьего этажа. Там тоже было темно, но из двери нотариуса узкой полоской сочился свет. — Он дома! — воспряла Далила, вырываясь вперед. Она утопила кнопку звонка, но Галина сказала: — Зачем понапрасну звонить, дверь-то открыта. И поспешно вошла, и нечеловечески завизжала. Далила устремилась за ней, отпрянула и окаменела. Марк Борисович лежал на полу прямо в прихожей. Из-под его головы расплывалась огромная лужа крови. — Недавно убит, — прошептала Далила. — Надо милицию вызывать. Любопытная Семенова перестала кричать и деловито спросила: — Что ты сказала? Самсонова повторила: — Надо милицию вызывать.