По дороге Далилу вдруг осенило: «Сасунян за Марину переживал! О чем он меня умолял? Уговорить Марину уехать из Питера. Он был уверен, что Людмила хочет и Марину убить. Коли так, тогда и Анфису убила она. В любом случае надо Марину спасать!» Резко развернув автомобиль, Далила помчалась к Марине Калоевой. Сожалела, что не помнит ее телефонного номера — тот, что дал Сасунян, оставила дома. Возникло желание немедленно Калоевой позвонить, услышать голос, узнать, что жива она, невредима. Хотела потревожить Елизавету Бойцову, да передумала. Нервы предельно взвинтились, Далила себя успокаивала: «Марина там не одна. С ней мама». Мамы с Мариной не было. Распахнув дверь и увидев Самсонову, Калоева удивилась: — Вы? А я думала, мама вернулась. — Вернулась откуда? — настороженно спросила Далила. — Из деревни. Она же в деревне живет, на даче. Как только ушли вы, кто-то ей позвонил. — Кто? Марина пожала плечами: — Не знаю. Я в это время спала. Мама снотворным меня накормила. О том, что мама уехала, я узнала лишь вечером, когда проснулась. Мама записку оставила. — Что в записке? — поинтересовалась Далила. — Мама написала, что уезжает в деревню, что появилось срочное дело, что ее вызывают. Я сразу же в деревню ей позвонила. Она как-то растерянно ответила, что тревога ложная, что все в порядке. — Вы спросили, кто ей звонил? — Спросила, она не знает. Даже вроде бы в деревне сказали, что никто ей не звонил. — Выходит, Вера Николаевна не нашла того, кто ей звонил? — уточнила Далила. Марина снова пожала плечами: — Я так поняла, что не нашла. Кто ее вызвал? Зачем? Ума не приложу. Далила нахмурилась: — Я думаю, что ложный звонок сделала наша Людмила. — Для чего? — поразилась Калоева. — Разве не ясно? Людмила хотела, чтобы вы остались одна, — сообщила Далила. — Хотела, чтобы я осталась одна? — отшатнулась Марина. — Зачем? «Она не знает еще о гибели Сасуняна, — догадалась Самсонова. — Как это ни прискорбно, придется ей сообщить». Глава 30 Узнав о гибели Сасуняна, Калоева не испугалась и не заплакала. Она схватилась за голову: — Ничего не пойму! Карапет же сам… Марина осеклась. Далила спросила: — Вы хотели сказать, он сам убийца? Калоева испуганно потрясла головой: — Нет. Я не могу так сказать. Самсонова принялась увещевать: — Сасунян погиб, его уже нет, чего вы боитесь? Теперь уже можно открыться, теперь он вам не навредит. Марина задумалась и прошептала: — Нет, не могу. Я не хотела бы говорить об этом. Не надо, пожалуйста, я вас очень прошу. По щекам ее покатились крупные слезы. — Конечно, — смутилась Далила. — Я на вас не давлю. Захотите, сами расскажете. — Зачем вы пришли? — вдруг спросила Марина. Самсонова сделала паузу и сообщила: — Я хочу вас спасти. — От кого? — удивилась Калоева. — От Людмилы. — От Людмилы?! Что за вздор? Людмила не преступница, зачем от нее спасаться? Она порядочная, милая, добрая, она мне подруга. — Все так. Она и моя подруга, — вздохнула Далила. — Я тоже ее люблю, но поймите, Людмила убила мужа. Она больна, она не в себе. Калоева остолбенела: — Мужа убила? — Да. — Она что, призналась? — Нет. — Тогда как вам в голову пришло ее обвинять? Никогда не поверю, что Людмила убийца! — И все же, я подозреваю ее. Калоева изумилась: — Вы же умная женщина. — Я психиатр, а потому допускаю… Осекшись, Далила поправилась: — «Допускаю» — неверное слово. Я знаю, что Людмила вчера застрелила мужа. Все против нее. Сасунян был застрелен из своего пистолета. Не думаю, что он разбрасывал свое оружие где ни попадя. Людмила жена, у нее был доступ к сейфу. А ее состояние? Вы видели, как она выглядела в последние дни? Марина нахмурилась: — Я давно с ней не виделась. — Неведение (увы!) зачастую укрепляет уверенность. Вы напрасно сердитесь на меня. Я знаю, что говорю. Мало, что она психически неуравновешенна, у Людмилы к тому же был сильный мотив. — Какой же мотив? — Людмила боялась, что муж ее бросит и уйдет к вам. Она боялась остаться без денег и застрелила Карапета Ашотовича. Калоева на миг растерялась и следом возмутилась, даже в ярость пришла. — Мужа убила, говорите? — злорадно закричала она. — Ну и что мне делать теперь из-за этого зверя? Может, я плакать должна? — Во всяком случае, не злорадствовать, — уколола ее Далила. — А почему бы мне не позлорадствовать? Сасунян сам всех убивал… — Всех? Опасаясь, что Марина замкнется, Далила все же спросила: — Кого же убил Сасунян?