Рита пошла в зал и поманила к себе Текилу. Та отлипла от шеста, подошла с недовольным видом. — Топай в комнату у кладовки, отработай, как клиент захочет. Он не платит. — Че? — вызверилась Текила. — Даром, что ли, ноги раздвигать? — Я заплачý, — очень хотелось ударить ее, но Рита сдержалась. — Пошла, быстро. Если он останется доволен, получишь вдвойне. Ему все понравилось, Текила не схалтурила. Морок ушел, еле заметно кивнув Рите на прощание, Текила получила свое и тоже свалила, потом разошлись последние клиенты, уехали Мелисса и Пума. Рита рассчиталась с Глебом и осталась одна. Прошлась по салону, проверила все, задернула шторы, выключила свет. В большом зале из пяти ламп горели две и было темновато. Рита закрыла входную дверь изнутри на ключ, села за дальний от входа стол — тут было светлее всего — и высыпала из сумки деньги, свою зарплату за несколько месяцев. Сняла нарочно мелкими купюрами, получилась нехилая такая кучка, на нее было приятно смотреть. Потом принесла портфель с остатками денег из кладовки, выложила пачки ровными стопками с другой стороны стола. Посмотрела вправо-влево: работы много, завтра в портфеле должно быть ровно столько, сколько ей оставили на хранение. «Кстати, мы не обговорили, что делать, если за деньгами придет кто-то другой», — мелькнула вдруг мысль. Но сейчас она в салоне была одна, время к полуночи, и вряд ли кто-то предъявит права на деньги сию секунду. Рита достала ножницы, взяла пятитысячную купюру, прицелилась. Как это было: берется одна купюра мелкого достоинства и одна крупного, режется на несколько частей так, чтобы подлинность была более пятидесяти пяти процентов. Потом они склеиваются прозрачным скотчем, и готово: из одной купюры получается две, и обе подлинные. Рита принялась резать деньги, обрезки купюр падали на стол, она склеивала их скотчем и откладывала обратно в портфель. Потом она закинет их на карту, снимет нормальные деньги и вернет долг. «Успею, — Рита разрезала пятитысячную купюру на три части, — шопинг мне никто не запрещал. Проедусь по торговым центрам и все сделаю». Рита принялась за мелкие, их крошила, как морковку или лук когда-то, когда считала себя замужней женщиной и готовила «мужу» обед. Или ужин, или еще что, неважно. Зазвонил мобильник, рука дрогнула, Рита криво резанула оранжевого цвета купюру, чертыхнулась и посмотрела на экран. Звонил Черников, Рита хотела ответить, но потом сбросила вызов. Покрутила в руках никуда не годные обрезки, отложила их и отключила телефон. К трем ночи все было готово, ту сумму, что она отдала Мороку, заменили склейки. У Риты слезились глаза и болела спина. Она отбросила ножницы на стол, сгребла криво нарезанные купюры, бросила их в пакет для мусора и улеглась на диван. С улицы доносился гул машин, по стеклам бил то ли дождь, то ли снег — не разобрать, что там в межсезонье с неба сыпется. Рита включила телефон, там были еще два пропущенных от Черникова, кроме него, за всю ночь ей никто не позвонил. Все мысли были только об одном — не сбежит ли Морок с ее деньгами и выполнит ли заказ, а если выполнит, то как? Как она узнает результат, не обманет ли? Что, если он все сделает, а Бондарь выживет и получит контроль над трубным заводом? — Кстати. — Рита нашла в Сети сайт этого завода, прочитала несколько строк на главной странице. «Наша компания является самым молодым и самым современным заводом России по выпуску труб большого диаметра… Сегодня производственные мощности предприятия позволяют производить до семисот тысяч тонн труб в год… Компания обладает всеми необходимыми документами для поставок труб таким клиентам, как…» — дальше шел перечень собственно компаний, во главе с основной, самой щедрой, обещавшей всей России сбычу самых сокровенных мечт. Рита перешла в раздел «Контакты», там было полно фотографий. С первой же смотрел плотного сложения молодой человек в отличном костюме, но с настороженным, даже тревожным взглядом пронзительно-голубых глаз. Под фото имелась подпись — «Мартынов А. М., генеральный директор». Дальше шли еще фото серьезных набыченных мужиков в прекрасных костюмах — один операционный директор, потом коммерческий, потом начальник по сбыту. И, наконец, финансовый директор — этому было лет хорошо за шестьдесят или больше, с фото смотрел седой круглолицый мужчина с приятной улыбкой — он единственный из всех улыбался на своем фото — тоже в отличном костюме и с ярко-синими глазами, в точности как у генерального. И тоже Мартынов. — Они родственники? — Рита чуть ли не носом ткнулась в экран, потом отвела телефон в сторонку. Да, так и есть, сходство заметно в чертах лица, в манере держать голову, ну и глаза, конечно. Отец и сын, значит. Семейный бизнес. Рита отнесла портфель с деньгами на место, потом оделась и вышла на улицу, прихватив с собой пакет с обрезками купюр. Постояла немного на крыльце, осмотрелась — поблизости никого, по краю света и тьмы пробежала кошка и сгинула в кустах неподалеку. Светлой машины нет, их вообще мало — еще бы, почти четыре утра. Рита пошла домой. По дороге закинула в мусорку пакет с обрезками купюр, оглянулась еще раз. Нет, никого нет, если только кто-то не идет за ней в темноте, а не едет на машине, как раньше. Но почему-то было все равно, не было страха и уж тем более паники: то ли привыкла за эти дни, то ли спасение было наконец очень близко. «Сразу уеду, — думала Рита на ходу, — продам салон, отдам Глебу его часть и уеду. И хоть сгори тут все, мне пофиг». И уже в теплом подъезде, при свете и почти в безопасности, подумалось, как хорошо, что сегодня суббота, не надо тащиться в банк под ненавидящие взгляды коллег и изображать обычную жизнь, а можно спать, просто спать, сколько душе угодно. Мобильник зазвонил в половине десятого утра. — Долго спишь, — раздалось из трубки, — я на рынке, приезжай сюда. Рита спросонья плохо понимала, кто это говорит и зачем ей тащиться черт знает куда в такую рань. Но быстро дошло, она села на кровати и приоткрыла штору и не поверила своим глазам — там было солнце. Деревья, стены домов и даже небо приобрели до того нежный цвет, что хотелось плакать от счастья и верить, что все еще будет, и будет очень хорошо. Снег растаял, и на газонах виднелась не совсем пожухшая трава. — Или передумала? — негромко сказал Морок, Рита вскочила. — Я приеду через полчаса. Опоздала, само собой: пока такси приехало, пока попали в неожиданную пробку, прошло около часа. Рита ходила по первому этажу рынка — от магазина чемоданов к обувному и высматривала Морока в толпе. Тот не появлялся, время шло, и Рита уже начала психовать, когда ожил мобильник. — Вы где? — Рита узнала номер Морока. — Я на первом этаже, куда мне идти? — Там пока стой, — распорядился он, — я потом скажу. — Вряд ли он здесь, — выдала Рита свои сомнения: они терзали ее всю дорогу и сейчас не оставили в покое. — Сегодня же выходной. — На парковке его машина, — Морок говорил так, точно во рту у него была каша, и Рита еле разбирала слова, — он здесь, точно. Надо подождать. Погуляй пока по магазинам, я перезвоню. Спросить, откуда он узнал про машину Бондаря, Рита не успела, пришлось идти гулять. Заглянула для начала в книжный, потом в ювелирный с чудовищной штамповкой за бешеные деньги, потом прошлась по косметике и парфюму, контрафактному, само собой. Потом еще куда-то зашла, смотрела какие-то сумки, зонтики, шапки, слушала продавцов, что восхваляли свой товар, снова шла и сообразила, что сделала полный круг и стоит перед эскалатором на второй этаж. Позади был такой же, он вел вниз, на собственно рынок, а если подняться вверх и повернуть налево, то в самом конце будет магазин шуб, черт бы его подрал. Зазвонил телефон. — Они выходят, — сказал Морок, — я тебя вижу. Отойди вправо, вот так. Я скоро буду. Рита встала сбоку от банкомата и смотрела по сторонам. Морока она не видела хоть тресни, и было непонятно, откуда он увидел ее. К банкомату подошла растрепанная злая тетка, принялась совать карту в картоприемник. Рита оглядывалась, отошла чуть назад, и тетка больно пихнула ее в спину. — Отвали, — рыкнула тетка сквозь зубы, — пошла на хер отсюда. Рита мельком глянула на нее и вернулась обратно. Народу стало больше, толпа валила в основном вниз, к еде, но и в магазинах тоже стало не протолкнуться. — Отвали, — прорычала лохматая страшила, — хрен ли ты тут подсматриваешь? Деньги мои хочешь украсть? Рите стало смешно — что можно украсть у этой несчастной бабы, ее копеечную зарплату? Но отошла еще на всякий случай и снова получила пинок в спину — случайно загородила выход из магазина жирной девке в розовом спортивном костюме, и та мало того что больно пихнула ее, так еще и обматерила. Рита шагнула к банкомату, оттуда на нее прыгнуло лохматое чудовище: — Пошла вон, или я полицию вызову! Вот, звоню уже! — Она сунула Рите в лицо смартфон с разбитым стеклом и принялась тыкать в него пальцем. А Рита смотрела вверх — по эскалатору ехал Бондарь, еще больше разжиревший, щеки лежали у него на плечах, губы шлепали так мерзко, что, казалось, и тут было слышно. — Алле, полиция? Тут какая-то воровка у банкомата трется, хочет ПИН-код украсть у меня. Приезжайте, она тут еще! Слышишь, я позвонила. Сейчас тебя арестуют! Она орала что-то еще, на них оборачивались, а Рита смотрела на эскалатор. Тот полз медленно-медленно, около Бондаря стояли двое одинаковых на вид мужиков в черных костюмах и с рациями в руках, один даже что-то говорил в нее. «Где Морок?» Это был хороший момент, чтобы тот увидел «клиента» и хорошенько его запомнил, но Морока не было, зато баба уже визжала и кидалась на Риту с кулаками. — Воровка, сука, держите ее! И тут Рита увидела Морока. Он стоял спиной к эскалатору и разглядывал витрину с детскими игрушками, да так пристально, будто ничего в мире не было интереснее. Стоял себе, руки в карманы, и тут снова ожил телефон. Рита толкнула налетевшую на нее тетку, ту унесло довольно далеко, карточка осталась в банкомате. — Воровка, сука! — завыла баба. — Где менты? — Это он в центре? — Рита едва слышала, что там говорит Морок. Он стоял к ней спиной, а Бондарь уже сошел со ступенек и повернул к выходу, свита топала за ним. — Да, с мятой мордой, жирный. Это он, вы его хорошо рассмотрели, сможете потом узнать? Вместо ответа понеслись короткие гудки, Морок снова исчез, вот реально как под землю провалился. Рита закрутила головой, снова оттолкнула бабу, что набросилась на нее, и отошла от банкомата. Страшила разом успокоилась и принялась жать кнопки на панели, раздался гнусный писк. — Что такое? — тетка хлопнула банкомат по бокам, потом кулаком ударила по кнопкам. — Ты чего? Где мои деньги, сволочь? И принялась пинать бесстрастную технику так, что гул стоял. — Он карту сожрал, пока ты орала, — бросила Рита и пошла следом за толпой в сторону парковки. И тут впереди она увидела Морока, тот быстро шел ей навстречу, остановился и что-то показал охранникам Бондаря. Те разом встали как вкопанные, Бондарь утопал на несколько шагов вперед, охранники уставились на пол — там валялась купюра оранжевого цвета. А Морок одним прыжком догнал Бондаря, ударил его под колени, ноги гробовщика подогнулись. Морок схватил Бондаря за волосы, задрал ему голову и несколько раз ударил чем-то в лицо и в горло. Потом отпустил, пнул в спину и быстро ушел куда-то вбок, в косметику или в ювелирный, пропал из виду. Бондарь странно дергался на полу, бился о него лбом. На полу под ним появилось темное пятно, оно быстро расползалось, охранники растерялись — один побежал к выходу, вернулся, второй говорил что-то в рацию, зачем-то прикрывая ее ладонью, третий присел на корточки и перевернул Бондаря на бок. Гробовщик дернулся всем телом и плюнул в охранника чем-то темным, потом еще раз, еще, и тут кто-то заорал, движение, что по инерции еще продолжалось, остановилось, народ кинулся кто куда. Кто-то назад, подальше от бившегося в агонии Бондаря, кто-то, наоборот, туда, кто-то уже снимал все это на телефон. Лохматая корова наступила Рите на ногу и ринулась смотреть на кровищу, что растекалась по полу. «Что это, как, чем он его?» Рита отступила назад и налетела спиной на банкомат. Он приятно мурлыкнул, картоприемник зажегся зеленым, оттуда высунулась карточка. Ее быстро выхватила чья-то рука, картоприемник потух. Лохматая тетка скакала далеко впереди, Рита пошла вниз, миновала ряды продуктов и почти бежала на воздух. И все это время в ушах звенела знакомая музыка, и до того опротивела, что хоть головой о стену бейся, лишь бы заглушить ее. И только оказавшись в небольшом сквере поодаль от рынка, Рита сообразила, что это звонит ее телефон. — Довольна? — Морок ухмылялся, судя по голосу. — Я свое дело сделал, гони вторую часть. — Это точно? — Рита говорила первое, что пришло ей в голову. Руки дрожали, мороз пробирал до костей. — Точно, точно, — сказал Морок, — с гарантией. С заточкой в горле никто долго не живет, и Бондарь твой помрет, не волнуйся. Или уже помер от кровопотери. Короче, рассчитываемся и разбегаемся. Через два часа Рита привезла остаток в торговый центр на выезде из города. Поставила пакет в камеру хранения супермаркета, закрыла, ключ положила сверху на шкафчики. И ушла не оглядываясь — это тоже было частью договора, вернулась в пустой салон. Обошла его, осмотрела придирчиво и остановилась в коридоре. — Вот и все, — она не заметила, как произнесла это вслух. Да, это точно все, она свободна и может ехать на все четыре стороны. Осталось найти покупателя, оформить сделку и получить деньги. И почти сразу зазвонил мобильник, номер не определился. — Приветствую, — вежливо сказали с той стороны, — нам бы на завтра комнату переговорить, пообщаться с партнером. Это возможно? «Я закрылась», — вертелось у Риты на языке. Говорившего она не узнала, и он, скорее всего, уже знает о том, что случилось на рынке. А может, и нет, да и какая ей теперь разница? — Сумму назовите, — настаивали в трубке, — это важно. И мы вас не задержим. Рита назвала цифру, двойной тариф от ее обычного. Думала, это отпугнет навязчивого клиента, но тот моментально согласился. — Нас будет шесть человек, — предупредил он, — и попрошу вас, чтобы больше никого. Девушки пусть будут, но только они. Да не вопрос, чем меньше народу — тем меньше хлопот и проблем, ей это только на руку. — Хорошо, жду вас завтра. Договорились на одиннадцать утра, распрощались. К концу разговора Рита поняла. что голос ей смутно знаком, но вспоминать не стала, было не до того. Она еще раз проверила окна, подергала закрытую на ключ входную дверь, принесла из кладовки портфель. Достала остатки нормальных денег, вытряхнула из сумки мелочь, что сняла по дороге, достала ножницы и скотч. Посмотрела на все это, и первым желанием было послать все к черту. Но все же взялась за дело, резала купюры на несколько частей и склеивала новые, откладывала их в сторонку, готовые пачки перематывала резинками. Со стороны деньги выглядели как настоящие, но только на первый взгляд, если присмотреться, то подмена становилась заметной. Рита разрезала еще две пятитысячные, взялась за полтинник и мятую сотку. Завтра у нее много работы: после переговоров эти фантики превратятся в настоящие деньги, и она отдаст их Колодину, если он еще жив и предъявит свои права. Если нет, то так даже лучше, она и сама найдет им применение. Они приехали все одновременно, на трех машинах, черных как на подбор. Первым в салон вошел высокий, очень худой черноволосый парень, тоже весь в черном. Рита никак не могла поймать его взгляд, парень смотрел куда угодно, только не на нее. Первым делом отдал ей половину денег и принялся осматривать комнаты. За ним вошли еще двое, тоже в черном, поздоровались сквозь зубы. Появился сухощавый седой человек в сером костюме, потом в дверях показался последний. Их Рита узнала моментально, владельцы трубного завода, Мартыновы, отец и сын, в жизни они были еще более похожи, чем на фото. Старший улыбнулся Рите, протянул руку и так замер — из зала выплыла Пума в своем фирменном платье и принялась рассматривать гостей. Старик отдернул руку, с ошарашенным видом обернулся к сыну. «Это точно здесь?» — услышала Рита. Мартынов-младший кивнул и подошел к Рите: — Где тут у вас потише, у нас разговор. — Сюда идите, — раздалось из зала. Черный бросил телефон на стол в центре и уверенно уселся на диван. — Там вам будет удобно, — успокоила Рита старика, — если хотите, я выключу музыку. Пума надула губы и пошла к Мелиссе. Рита уже повернулась к Текиле, когда черный крикнул: — Не надо, пусть будет как обычно. «Как скажете», — Рита смотрела, как гости рассаживаются за стол. Их должно быть шестеро, одного пока не хватает. Черный шепнул что-то напарнику, тот подошел к окну и принялся искать что-то в телефоне. Текила лениво закрутилась у шеста, Мелисса села так, чтобы ее было хорошо видно от стола. Рита ушла в кладовку, еще раз проверила портфель. Все в порядке, склейки на месте. Когда все разойдутся, надо будет вызвать такси и прокатиться по магазинам, потом положить в портфель нормальные деньги и искать покупателя на салон. Самой заниматься некогда, хорошо бы поручить кому-нибудь, кто хорошо разбирается в таких вещах. Жалко, что Пофигиста нет, он бы посоветовал, к кому обратиться. И тут вспомнила — Гранина, бандитский нотариус, уж она точно хорошо разбирается в таких вещах. «Вы найдете ее в „Мануфактуре“, у нее там что-то вроде офиса», — Пофигист будто рядом стоял. Рита выглянула в коридор, но там, разумеется, никого не было. Она положила портфель на нижнюю полку и прикрыла его старыми пакетами. Тут хлопнула входная дверь, послышались голоса. Рита пошла встречать гостей. Это приехал еще один, наголо бритый мужик в коротком черном пальто поверх спортивного костюма. Этого шестого как раз и не хватало, ему звонили бандиты. «Кстати, кто они?» — Рита издалека рассматривала гостей. Не от Бондаря же, земля ему стекловатой. А кто тогда? Черный замахал рукой, приподнялся на диване. Бритый быстро пошел к нему, на ходу расстегнул пальто, Рита видела, как он дернул локтем, и оглохла. Грохот автоматных очередей перекрыл все — и крики умиравших, и визг девок, и звон стекла: в осколки разлетелись лампы и оконные стекла, седой мужик упал под стол, Мартынов-младший откинулся назад, темно-синяя рубашка у него на груди покрылась бурыми пятнами, они росли на глазах, рубашка потемнела и из синей сделалась черной. Вдруг стало тихо так, что уши заложило, по стенке за диванами к выходу ползла Мелисса, она до крови прикусила губу, но молчала. Следом тоже на карачках пробиралась Пума, она еле слышно поскуливала и толкала Мелиссу, Текила куда-то подевалась. Бритый на девок не смотрел, он подошел к столу, поднял короткий автомат, и тут все замелькало перед глазами — стены, потолок, двери, перекошенное лицо Глеба. Он втолкнул Риту в дальнюю комнату, сам вжался в стенку и тяжело дышал. — На хер, — разобрала Рита, — на хер такое дело, я в гробу видел. Третий раз точно не пронесет, и сейчас еще неизвестно… Снова грохнули выстрелы, уже одиночные, десяток, не меньше, потом раздались быстрые шаги и стукнула дверь. Стало тихо, только было слышно, как за дверью кто-то плачет. Глеб перекрестился, Рита выглянула в коридор. У стенки в обнимку сидели Пума и Мелисса, обе тряслись и плохо соображали, что происходит. — Сюда, сюда идите, — прошептала Рита, откуда-то вихрем вылетела Текила и едва не сбила Риту с ног. Девки мигом оказались у нее за спиной, Текила убежала к подоконнику и так оттуда ругалась, что уши вяли. Рита выглянула в коридор, Глеб схватил ее за плечо. — Жить надоело? — Надо посмотреть, — Рита вдохнула глубоко, выдохнула, прислушалась. Ни звука, так тихо, наверное, бывает в могиле. Однажды она оказалась одна в соборе, вернее, в кирхе, огромной, бог знает что пережившей и повидавшей на своем веку. Кроме Риты, там никого не было, только каменные статуи, распятия, надгробия принцесс и маркграфов, каждый шаг по стертым плитам отдавался эхом, а в узкие окошки било яркое июльское солнце. Рита одна шла вдоль стен кирхи так же осторожно, как сейчас по коридору. Выглянула из-за угла — баннер на месте, дверь закрыта, поблизости никого. Прислушалась еще раз и пошла по шажку дальше. В зале мигала одна лампа, остальные не включали, или они вырубились сами. Стол, где сидела компания, сдвинут к дверям, рядом лежат двое. Не двигаются и, кажется, не дышат, но Рита не была в этом уверена — со стороны плохо видно. — Твою ж мать, — прошептал Глеб, зубы у него стучали, губы дрожали. — Вот же твою мать, а. Он матерился больше от испуга, чем от злости, Рита прошла еще немного вперед. Да, эти двое мертвы, видно, что вся одежда у них в крови, а на полу ее просто лужи — темные, они чуть поблескивают в свете последней мигавшей лампочки, и кругом полно гильз. Мартынов так и сидел на диване: голова запрокинута, смотрит вверх, рубашка блестит жутковато, кровь изо рта стекает на лицо, а оттуда на пол. Там еще один, в сером костюме, лежит лицом вниз, спина багровая и мокрая, тоже блестит.