– Я могу ходить где захочу, а вот ты вечно будешь сидеть в этом круге, – заявила девушка. – Ты правда считаешь, будто можешь ходить где вздумается? – Не сейчас, так потом. Когда стану ведьмой. – Но ты никогда ею не станешь. – Что? – Говорят, ты никого не слушаешь. И совсем не умеешь сдерживаться. А еще говорят, что ты невоспитанна. Девушка встряхнула волосами. – О, тебе и это известно… Только сплетницы могут болтать что угодно, я все равно стану ведьмой. Во всем можно разобраться самой, а не слушать полоумных старух, которые и жизни-то не видели. И вот еще что, дамочка из круга, я стану самой лучшей ведьмой на Диске. – С моей помощью – возможно, – кивнула женщина и добавила мягко: – Кажется, тебя ищет некий молодой человек. Девушка снова дернула плечом, словно говоря, что этот молодой человек может искать ее хоть весь день. – Я ведь стану ведьмой, правда? – О да! Ты можешь стать кем угодно. Кем захочешь. Войди в круг, я тебе кое-что покажу… Девушка сделала несколько шагов и остановилась. Что-то не понравилось ей в голосе женщины. Улыбка вроде была дружелюбной и приятной, но в голосе звучало какое-то отчаяние, слишком настойчивым он был, слишком голодным. – Но я многому и так научилась, сама… – Зайди за камни, тебе говорю! Однако девушка все медлила. – А откуда мне знать, что ты не… – Время заканчивается! Ты только подумай, какие возможности перед тобой раскроются! Давай же! – Но… – Войди в круг! Все это было давным-давно[3]. И кроме того, та юная стервочка… …Стала гораздо старше. Страна льда… Это вам не обычная зима, которая подразумевает наличие осени и, возможно, даже весны. Нет, это самая настоящая страна льда, а не какие-то там временные заморозки. Три фигуры на лошадях смотрят вдоль заснеженного склона на кольцо из восьми камней. И вот что интересно: камни выглядят значительно крупнее. Нужно некоторое время внимательно разглядывать фигуры, прежде чем вы поймете, что именно кажется в них странным, ну, то есть более странным, чем облачения этих людей. Горячее дыхание лошадей замирало в холодном воздухе облачками пара, тогда как дыхания всадников видно не было. – На сей раз, – сказала женщина в красном платье, – победа будет за нами. Страна встретит нас с радостью. Она, наверное, уже ненавидит этих людишек. – Но ведьмы… – напомнил один из ее спутников. – Есть еще ведьмы. Я их хорошо помню. – Ведьмы? – переспросила женщина. – Да, они были. Но сейчас… ах, бедняжки, бедняжки. У них и сил-то почти не осталось. Не то что раньше. Нынешние ведьмы, дорогой мой, они стали сговорчивыми. Уж я-то знаю, я за ними следила. Каждую ночь подходила к ним все ближе и ближе. Нынче толковую ведьму днем с огнем не сыщешь… В общем, я ими займусь. – Я тоже помню ведьм, – встрял в разговор третий всадник. – Их разум… он как клинок. – Все меняется. Говорю же, с ведьмами я разберусь. Королева благосклонно улыбнулась кольцу из камней. – А потом я отдам их вам, – пообещала она. – Что же касается меня лично, то я бы предпочла смертного мужа. Но это должен быть особый смертный. Союз миров. Чтобы показать всем, что на сей раз мы останемся и пребудем вовек. – Королю это не понравится. – А это когда-то имело значение? – Нет, госпожа. – Время, Ланкин. Кольца открываются. Скоро мы вернемся. Второй всадник наклонился в седле. – И я снова смогу охотиться? – с надеждой осведомилось существо. – Но когда? Когда? – Скоро, – улыбнулась королева. – Очень скоро. Ночь была темной. Да, небо затянули облака, а значит, луны и звезд не было видно, но эта тьма – она была особой. Темнота эта была настолько густой и осязаемой, что казалось, захвати пригоршню воздуха – и выжмешь из нее саму ночь. Такая темнота заставляет овец перепрыгивать через ограду загонов, а собак трусливо забиваться в конуру. Однако же ветер был теплым и скорее шумным, чем сильным. Он ревел среди деревьев леса и завывал в печных трубах. В такие ночи нормальные люди предпочитают прятаться под одеяло с головой – некое шестое чувство подсказывает им: сегодня этим миром правит кто-то другой. Ну а утром… утром все вернется на круги своя. Будут валяться сломанные ветки, с крыши сорвет несколько черепиц, но мир снова будет принадлежать человеку. А пока лучше… спрятаться. Однако кое-кто все ж не спал. Джейсон Ягг, искусный, знаменитый на всю округу кузнец, несколько раз для вида качнул мехи горна и снова присел на наковальню. В кузнице всегда было тепло, даже когда над крышами деревенских домов завывал ветер. Джейсон Ягг мог подковать кого угодно и что угодно. Однажды ради шутки ему принесли муравья, и он всю ночь просидел с увеличительным стеклом, склонившись над наковальней из булавочной головки. Кстати, этот муравей все еще где-то здесь, иногда он слышал цокот крошечных подковок по каменному полу. Но сегодня срок очередной проплаты. Конечно, единоличным владельцем кузницы был он. Уже много поколений эта кузница принадлежала семейству Яггов, однако состояла она не только из кирпичей, раствора и железа. Он не мог точно сказать, из чего еще, но было в кузнице что-то этакое. Именно оно обычно определяет разницу между мастером своего дела и простым человеком, который придает кускам железа причудливые формы, чтобы заработать себе на жизнь. Это странное «нечто» связано с железом, оно способно превратить обычного кузнеца в мастера на все руки. И за это умение нужно платить. Давным-давно отец отвел Джейсона в сторону и объяснил, как следует вести себя в подобных обстоятельствах. «Порой выдаются такие ночи, – сказал отец, – а ты сам поймешь, что наступила «такая» ночь, – в общем, к тебе явится человек и попросит подковать его лошадь. Так вот, прими его радушно. Подкуй лошадь. И ни на что не обращай внимания. Думай только о подковах и ни о чем больше». Годы шли, и постепенно Джейсон привык к «таким» ночам. Ветер усилился, донесся треск падающего дерева. Загремел засов кузницы. Кто-то стукнул в дверь. Один раз. Два. Джейсон Ягг взял лоскут материи и завязал глаза. Это очень важно, предупреждал отец. Помогает не отвлекаться. А затем Джейсон отпер дверь. – Добрый вечер, господин. – КАКАЯ БУРЯ. Он почувствовал запах мокрой лошадиной шкуры, услышал цоканье копыт по каменным плитам кузницы. – На горне закипает чай, а наша Дрин испекла печенье, оно в жестянке с надписью «Падарок из Анк-Морпорка». – СПАСИБО, СПАСИБО. ПОЛАГАЮ, ТЫ В ДОБРОМ ЗДРАВИИ? – В добром, господин. Я уже подготовил подковы. Постараюсь не задержать тебя. Наверное, много… э-э… дел. Он услышал звук шагов. Посетитель приблизился к старому кухонному стулу, стоящему тут специально для клиентов – вернее, для владельцев клиентов. Джейсон разложил инструменты, подковы и гвозди на верстаке рядом с наковальней. Затем вытер руки о фартук, взял напильник и принялся за работу. Холодную ковку он не очень любил, но лошадей Джейсон подковывал с десяти лет, а потому спокойно мог делать это на ощупь. Он отыскал рашпиль и продолжил работу. Честно говоря, более покладистой лошади он в жизни не встречал. Жаль, еще ни разу не получилось взглянуть на нее, хоть одним глазком. Наверное, очень хорошая лошадь… «И даже не пытайся подсматривать», – предупреждал отец. До Джейсона донеслось бульканье чайника, затем побрякиванье ложки в чашке и тихий стук, когда ложку отложили в сторону. «Полная тишина, – рассказывал отец. – Ты услышишь, только как он ходит или говорит. Никаких тебе причмокиваний губами, никаких покряхтываний, ничего».