– Нас тут всего шесть лекарей, и мы не можем отдавать все свое время лечебнице для бездомных. А потому… Подтекст я поняла. Это не доверие. Это испытание. – Всего шестеро? – Есть еще трое, но вы сами поймете, почему на них не стоит рассчитывать. Я подумала пару секунд. – Вино? – Вино, маковый сок, а один – вообще чистоплюй. Сами увидите. Я кивнула. Увижу, куда ж я отсюда денусь. – Но я тоже не смогу уделять много внимания. Приходить через день? На несколько часов? – Этого более чем достаточно. Вам еще нужно на что-то жить. Корона платит лекарям, которые здесь подрабатывают, но это – гроши. Так что если больные станут вам что-то платить – берите. Не обеднеют. Я прикусила губу, решив не спорить. Кто не обеднеет, идет к лекарю. Сюда попадают те, у кого нет денег. Или кто оказался в сложной ситуации. Вроде этого паренька с пробитой ногой. И брать с них деньги? Не знаю. Как-то это… – Вы не наследница состояния Моринаров, так что не спорьте. – Карнеш поморщился. – Сами поймете. Служителям я вас представлю сегодня же, чтобы знали, с кем имеют дело. А то народ у нас нагловатый, не рявкнешь, не пошевелится. Покажу, где хранятся запасы трав и перевязочного материала, инструменты… Ну и работайте. А я помогу и пригляжу. Буду рад, если вы придете ко мне на обход. – Обязательно, Карн. Радужная мечта потеряла пару перьев из пышного хвоста. С другой стороны, а что я хотела? Чтобы мной занимались, учили, обратили внимание? Чтобы рядом был кто-то близкий? Мне так одиноко здесь, в Алетаре, сколько бы людей ни было рядом. Просто одиноко. Я не привыкла быть одна. Сейчас я получила нечто иное. Наставника и возможность практики. – Ну и если что-то пойдет не так – тоже приходите, Вета. Я помогу. – А если вас не будет в этот день? – Ничего страшного. Подождут. Я широко открыла глаза. Подождут? Это же люди! Им плохо, больно, они страдают! Карн словно прочел мои мысли. – Вета, это не просто люди. Это отребье с городского дна. Даже Желтый город слишком хорош для них. Поверьте, их жизнь и так достаточно коротка. Днем больше, днем меньше. – Наверное, вы правы, Карн. Надеюсь, мой голос звучал достаточно убедительно. Но я же аристократка? Мы учимся лицемерить сразу, как только выползаем из колыбели. Карнеш потрепал меня по плечу и улыбнулся. Я старательно опускала глаза в землю. Отребье? Из Желтого города? Видит небо, я и сама сейчас живу там и вижу это отребье каждый день! Это – люди! Хорошие ли, плохие, но живые люди! Со своими мечтами, страхами, чаяниями и отчаяниями. И относиться к ним, как к… материалу на платье? Не могу. Не могу и не стану. И если уж судьба привела меня сюда, я научусь, чему возможно, у Карнеша, но постараюсь остаться человеком. Я очень постараюсь. * * * Стук в дверь никогда не становится неожиданностью для хорошего лекаря. Так что открывала я уже вполне привычно. И была искренне удивлена, обнаружив на своем пороге старую рофтерку. На вид ей было лет семьдесят, может, даже больше. Полностью белые волосы, изборожденное морщинами лицо, но в то же время – яркие темные глаза, черные брови и ресницы, прямая спина. Темное платье с красной оторочкой по вороту, рукавам и подолу из грубой материи сидело на ней, как на королеве, а наброшенная на голову шаль выглядела почти мантией. М-да, к такой не проявишь неуважение. Было в ней нечто… королевское. – Здравствуйте?.. Я посторонилась, пропуская женщину в дом. Рофтерка зашла, огляделась и кивнула. – Ты – Ветана? Лекарка? – Да, я. – Хорошо. Я не больна, я пришла сказать спасибо. За дочь и внука. – Я ничего не сделала. Ваш внук выздоровеет сам. – Врешь. И настолько безапелляционно это было сказано, что продолжать не захотелось. Да, вру. Только вот не думала, что меня на этом поймают. – Госпожа… – Зови меня Ларта. – Госпожа Ларта, я не считаю свой поступок… необычным. Так обязан был поступить каждый лекарь. Рофтерка прищурилась. – Хотя нами откровенно брезгуют? Мы же воруем, гадаем? Мы – другие. – Больные люди все одинаковы. Разве нет? – Не врешь. Это хорошо. Я пришла поблагодарить деньгами, а вижу, что тебе нужно другое. – Мне ничего не нужно. – Ошибаешься. Я смотрела на судьбу своего внука. Все дороги вели в туман, кроме одной. И на ней повстречалась ты. Могла пройти мимо, но остановилась и помогла. Теперь у него все будет хорошо. – Я тоже на это надеюсь. Он очень милый ребенок, – честно сказала я. – А чтобы у тебя все тоже было хорошо… Дай руку! – Зачем? – Посмотрю на твою судьбу. – Я в это не верю. – А я и не буду ничего говорить. Только самое необходимое. Не то начнешь метаться, наделаешь глупостей. Не стоит вам знать лишнего. Протяни левую ладонь. И я повиновалась. Рофтерка взяла мою руку, сжала. И замолчала. Узловатые сухие пальцы были удивительно холодными, словно она куски льда в руках держала. Взгляд ее расфокусировался, поплыл, она чуть пошатнулась. Второй рукой я невольно поддержала пожилую женщину под локоть. Упадет еще, лечи потом. Дар молчал. Что бы ни делала госпожа Ларта, на него это не влияло. С побледневших старческих губ сорвались тихие слова. – Не верь ни свету, ни тьме. Не бойся ни жизни, ни смерти. Это две стороны одной монеты. Иногда убить – значит спасти. За тобой три зла. Зло в прошлом, зло в настоящем, зло в будущем. Два зла могут сожрать друг друга, третье – тебя. Пожалеешь многое – потеряешь все. Зло уже идет. Берегись добра, оно бывает злее. Через пару минут пальцы медленно разжались. Старуха… да, сейчас уже именно старуха пошатнулась и опустилась бы на пол, не подтолкни я ее к стулу. – Садитесь! Что случилось? – А ты не знаешь? Сама, небось, так же выкладываешься? – проворчала рофтерка. И я поняла.