В процессе решения проблемы светового обустройства возникла интересная тема. В аутдоре бывают внештатные ситуации, когда водитель жалеет, что у него не разбиты задние фонари… Соответственно, у мужиков из мастерской появилась особая услуга, прозванная «Пакетом браконьера» – отключение всей задней полусферы освещения: стоп-сигналов, подсветки приборов, салонного света, всех поворотников и всякой мелочи. В последнее время, как утверждают мужики, такой пакет пользуется устойчивым спросом. С этого момента начались особые работы по скрытности. Как известно, автомобильные окна в лунном свете очень сильно бликуют. Поэтому снаружи часть стёкол была оклеена специальной антибликовой пленкой. Она не прозрачная, сплошная, но вся в мелких отверстиях. Изнутри видно, снаружи нет. И никаких бликов. Мне действительно хотелось получить машину с максимальными маскировочными свойствами, и в то же время уйти от дурацких пятнистых камуфляжей. Чем сложней внешняя среда, тем выше вероятность процарапать кузов до металла и запустить процесс коррозии. Штатная краска там, где нет дорог, уже не спасает, приходится использовать дополнительную защиту, которая выглядит серьёзно, брутально. Это вам не блестящая восковая полироль, а шершавый защитный слой, броня. Встречая в Москве такие машины, я думал покрасить джип краской Raptor серого цвета, что и сообщил Кузнецову. А потом всё вышло, как обычно – мои гениальные идеи были отвергнуты, и Монстр был покрашен американским защитным покрытием LINE-X. Свойства его оптимальны для автотранспорта, а эффективность доказана и проверена российскими джиперами. Бывало так, рассказывали мужики, что после тяжелого бездорожья машины привозили на ремонт с серьёзными повреждениями, но с целым защитным покрытием. Наносится оно в горячем виде, по виду – нечто среднее между резиной и пластиком, и реально лучше защищает авто от гниения ударов и царапин, чем Raptor. Серый цвет тоже был раскритикован, Монстр получился светло-коричневым, что было призвано лучшим решением для тайги во все сезоны. Теперь о колёсах, тут тоже были искания и сомнения. Начали с зубастой резины 33 дюйма (285/75/r16), решив, что особо большие колёса ставить не стоит. Случись что, и поменять резину, скажем, размером 38 дюймов в одиночку просто нереально. Даже запаску не скинешь. Вот и славно, я всё принял. Беда в том, что мужиков, получивших возможность под безропотно открывающийся кошелёк воплощать все свои наработки и фантазии, уже несло! Всего через недели планы поменялись, и они решили поставив на мой «патриот» колёса низкого давления на 33 дюйма с рабочим давлением в 0,6 атмосфер. Плюсы были заявлены следующие: колёса очень мягкие, на болотистых грунтах, как и на снегу, превосходят конкурентов, покрывая возможности обычной резины, как бык овцу. Минусы тоже есть: резина тяжёлая, процесс бортирования очень трудоемкий. Хотя станок или танцы с монтировками здесь не нужны, диск сборный, сиди себе, да крути гайки… Конечно, такая резина не для города с его покрытием и скоростями, так ведь и городов поблизости не наблюдается. После окончания основной части работ я подошёл к красавцу и испугался, встав рядом с огромным джипом высотой в два с половиной метра! – А как же его поднимать-то? – Не паникуй, писатель, – хмыкнул Серёга как ни в чём не бывало. – Реечный домкрат. Будет тебе хайджек в полтора метра, плюс добавим переделку передних проушин для поднятия морды. Сбоку можно цеплять за пороги, на корме – силовой бампер, в котором предусмотрены места для хайджека. Машина оказалась укомплектованной по максимуму. Кроме стандартного ЗИПа и обычных шанцевых инструментов, в багажнике лежит спортивный якорь для работы с лебёдками, небольшая бензопила и мощное пуско-зарядное устройство Aurora Atom 40, предназначенное для запуска двигателей легковушек и всякой мелочи, а в режиме 24В незаменимо для запуска грузовиков. В качестве средства связи используется цифровая радиостанция Kenwood, совместимая с аналоговыми системами, есть автомобильный навигатор Garmin с большим экраном и две видеокамеры регистратора, в специальной нише лежит армейская ракетница десятого калибра и пяток патронов красного огня. В качестве аварийной системы связи у меня припасён спутниковый телефон «Иридиум» в форм-факторе моноблока, по внешнему виду мало чем отличающийся от обычного мобильника. Это проверенная надёжная вещь, позволяющая оставаться на связи даже в самых глухих захолустьях, которой я почти не пользуюсь, лишь изредка проверяя её работоспособность. Помню, в первые месяцы отшельнической жизни руки аж зудели от желания кому-нибудь позвонить. А потом ничего, привык, период цифровой детоксикации сознания быстро закончился. Обычно устройство лежит дома, но я могу взять его в лодку или в поездку. Вот чего нет в машине, так это системы «Эра-ГЛОНАСС», которая работает только в зоне покрытия GSM. То есть работать будет лишь в пределах долины, в которой расположен посёлок. А без GSM-связи эта система, не привязанная к конкретному мобильному оператору и не имеющая по-настоящему автономного SOS-пейджера, ничего и никому не сообщит. После всех переделок бывший рядовой «патрик» выглядел сущим чудовищем. Ещё три года назад подобную машину практически невозможно было построить официально. Долбанный технадзор не допускал подобного перепиливания, что стало причиной народного гнева. Официально внести серьёзные изменения для офроуда в конструкцию транспортного средства было нереально, по регионам за индульгенцию полиция драла с владельцев три шкуры. Но люди всё равно катались, особенно в провинции, так или иначе обходя глупые запреты. Поняв бесполезность и даже вредность этой борьбы, власти наконец-то дали задний ход, а внедорожному люду случилось долгожданное послабление. Теперь все капризы разрешаются прецедентными экспертизами и уже вполне легальными платежами. Вроде бы ничего не забыл, всё важное упомянул. Теперь, когда я представил моего верного компаньона, ещё одного участника всей этой истории, мне нужно уезжать из этого оазиса цивилизации. Глава четвёртая Происшествие на Людоеде Дорога на прииск «Удачный» начинается сразу за последним домом посёлка с восточной стороны, самым странным и приметным, как я считаю. Да и не только я. Когда-то это был один из жилых домов с парой развалившихся сараев. Теперь большая часть квартир к проживанию совершенно не пригодна, хотя в отдельных помещениях изредка проживают новенькие, только что приехавшие в Кресты. Дом, как и прилегающий к нему вплотную ближайший сарай с уродливым чёрным пятном в разрушившейся стене, заключён в прямоугольник давно упавшего забора. Здесь находится что-то типа очень временного общежития, уж больно быстро жильцы отсюда сматываются. И, знаете, я их отлично понимаю, потому что старая бревенчатая двухэтажка выглядит жутковато, даже мимо проезжать боязно. Целых окон в доме почти не осталось, следов краски на крыльце единственного подъезда тоже. Из всех предметов, символизирующих принадлежность строения к живому миру людей, остался синенький почтовый ящик, висящий на стене дома. По-моему, никто из таёжников, ныне живущих в Каменных Крестах, не видел, чтобы из этого ящика когда-либо забирали почту. Если каким-то образом человек впервые будет въезжать в Кресты с этой, восточной стороны, то его встретит запустение и явные признаки отсутствия здесь хозяина. Но уже через сотню метров можно будет заметить играющих поблизости от развалин детей, которые играют здесь чуть ли не каждый день. Я только что проехал мимо стайки по-деловому настроенных мальчишек с деревянными автоматами в руках, выпиленными зацело из кусков обрезной доски. Наверное, такие артефакты из прошлого века теперь можно встретить только в таёжных посёлках. Пацаны были в застиранных футболках и клетчатых рубашках с короткими рукавами, комарьё им ничуть не мешало. Местные… Детишки настолько увлеклись правильной военной игрой, настолько органично они жили в мире своих героических фантазий, что в голове неожиданно мелькнула шальная мысль: «А что если и тебе завести такого чертенёнка?» Мелькнула и тут же спряталась, сама себя испугавшись. Это, пожалуй, единственное неприятное для меня место по дороге домой. Не понимаю, почему уродца до сих пор не снесли решением поселковой администрации, порой самому спалить хочется. Рано или поздно что-то подобное и случится – сгорит или обрушится. Всё-таки зря родители разрешают детворе тут болтаться, ох, зря. В этот раз мне опять что-то не понравилось. Единственная дверь была приоткрыта – уже необычно. Дверной пружины там нет, спёрли для хозяйства, такая вещь всем нужна. Однако сама дверь всегда закрыта, я обращал на это внимание. Кто-то заселяется? А-а! Кажется, понял! Журналисты и вольные искатели приключений, пассажиры прибывающих одна за другой вертушек, после тщетных поисков нормального жилья решились поселиться именно здесь! Вот только оживления на местности что-то не видно. Я почему-то остановился, хотя в этом месте никогда так не поступаю, уже изучив здание, и опустил стекло пассажирской двери. Нет, что-то тут не то, не будет компания приезжих сидеть тихо, если они внутри, и не оставит дверь распахнутой, уходя бродить по посёлку. Тут дверь громко скрипнула, чуть сдвинулась, и в тот же миг я ощутил на себе тяжёлый взгляд неизвестного наблюдателя. Как это бывает в таких случаях – полной уверенности, что на тебя смотрят, ещё не появилось, а неприятные ощущения уже возникли. Наклонившись через сиденье, попытался высмотреть источник вымышленной или реальной опасности. Чёрт, похоже, я знаю, откуда так тяжело смотрят. Вон из того ряда пустых оконных глазниц, что справа! И это не ребёнок с деревянным автоматом в руках. Тревожный покалывающий холодок пугающе пробежал по предплечьям, я резко выпрямился, одновременно поднимая стекло. – Да пошёл ты… Памятник старины нашёлся, Собянина на тебя нет, – с этими словами я включил передачу и, несколько нервно поглядывая в зеркала заднего вида, быстро поехал дальше. Дорога углублялась в тайгу с довольно крутого поворота, изгибаясь так, что створ было не видно и с сотни метров. Р-раз! Уверенный поворот руля, и машина уже зажата в тенистой просеке меж высоких сосен. Здесь очень хорошая трасса, грунтовка-мечта. Мало по ней транспорта ходит. Чаще всего это два «крузака» безопасников, пара японских пикапов руководства «Удачного», оранжевый бортовой КамАЗ снабженцев, зелёная «Шевроле-Нива» или мотоцикл промысловика Новикова и мой джип. Встречаемся на трассе, можем перекинуться парой фраз. Изредка по грунтовке медленно перевозят на трейлерах тяжелую землеройную технику, после чего по трассе проходит грейдер, а следом К-700 с пневмокатками. Говорят, что дорога на второй прииск похуже будет, но я там не катался, так что подтвердить или опровергнуть не могу. А вообще мне по барабану, на таких-то колёсах. Дорога с легким уклоном спускалась в нижнюю долину. Посёлок стоит на небольшом плато, поэтому его и облюбовали вояки, здесь даже с небольшой вышки отлично видно всю округу. Наверное, это нужно для задач РЛС. Первая достопримечательность пути – Галина речка или Галина. Этимология названия до сих пор остаётся для меня загадкой. Что это была за Галя, и какая таинственная история с ней приключилась… Несколько человек из старожилов, которых я спрашивал, ответ дать не смогли. Пожалуй, не такие уж они и старожилы. Сам же я местным краеведением пока не озабочен, интересуюсь им лишь чуть больше нормы ленивого любопытства. Может, эта самая злосчастная Галина замёрзла здесь в лютые холода, когда перед Новым годом в лес за ёлочкой ходила. Или волки съели, они здесь водятся, серьёзные зверюги. В это время года Галина – действительно нормальная речка, которая к жаре и засухе середины лета превратится в ручей. Нужно уточнить: здесь частенько можно встретить и стоящие машины. Галина речка – та точка трассы, восточней которой поселковые в своей размеренной жизни мотаются редко. Если спуститься по течению на лёгкой лодочке или пройти вдоль берега по тропе, то ближе к Таймуре, в которую и впадает речушка, можно попасть к огромным ягодным и грибным полянам, где на десятисантиметровой толщины белом ягельном ковре тут и там торчат шляпки отборных боровиков. Местные их промысловым образом собирают, сушат и солят в специальных пластиковых контейнерах с широким горлом. Очень вкусные у них получаются грибы, кстати. Это единственная серьёзная водная преграда на пути к прииску, и артельщики подошли к решению проблемы переправы ответственно, перекинув через поток капитальную мостовую ферму из швеллера. Перед ней мотоциклы с коляской и квадроциклы останавливаются для традиционного совершения интересного промыслового обряда, древнего, проверенного, как утверждают сами практикующие. Если на любом промысле кому-то сильно не фартит, то промысловики для очищения от сглаза окуривают себя. Для этого зажигается маленький костёр, собранный обязательно из наносника, то есть леса, выброшенного рекой на берег. На него кладут девять еловых веточек, собранных в разных местах и с девяти разных деревьев. В густом дыму надо постоять самому и подержать ружьё или промысловую снасть. Я тоже как-то по приколу и себя окуривал, и оружие. На каменистых берегах много деревьев, в хороший паводок выброшенных речкой повыше, так что найти разные стволы не представляет сложности. После Галиной речки дорога снова пошла вверх, поднимаясь на небольшую сопку с непроизносимым названием Ингдемакит, которую местные альтернативно называют Пупырём. Собственно, так она и выглядит, пупырь и есть. Поваленных деревьев на трасе не видно, их заботливо убирают. Грунтовка, огибавшая холм поверху, ровная, неплохо спланированная, вся такая свеженькая, с минимумом следов от колёс. Вот и вершина – большая чистая поляна, с которой панораму видно градусов на сто шестьдесят. Красотища вокруг такая, что так и тянет постоять подольше. На поляне было свежо. Принося с запада чистый, почти без запахов тайги воздух, по сопке гулял легкий прохладный ветерок. На такой высоте всегда мало комара и мошки, хочется остановиться и, сладко потягиваясь, выйти из машины, что я и делаю каждый раз. Сняв кепку, выбрался наружу, подставляя ровному потоку свежевыбритую голову. С высоты дорога отлично просматривалась почти до выхода к Каменным Крестам. Все повороты и изгибы видны, как на ладони. К югу – Таймура-девочка, которая петляет по тайге так, что с полной уверенностью и не поймёшь, куда она направляется. Я попытался в бинокль прочесать доступный взгляду отрезок речной акватории, но безуспешно, высокие деревья часто закрывали берег. А нет, одну моторку всё-таки заметил! На север от меня зелёными волнами заполняла горизонт бескрайняя тайга, вдали, чуть повыше общего рельефа, виднелась гряда холмов. Где-то там течёт Нижняя Тунгуска, шишковская Угрюм-река. С началом спуска пейзаж изменился. Деревья на северной стороне Ингдемакита поменьше, а ветви пожиже, по обе стороны от дороги лес просвечивается на добрую сотню метров. Внизу меня поджидало ещё одно приметное местечко. Там, по левую сторону и чуть выше, почти идеальным квадратом разлилось таежное озеро, на всех топографических картах обозначенное, как Самоедское. В этом озере много карася. Весной и во время дождей из него вытекает Самоедский ручей, или Самоед, почти не перекрывающий дорогу. Несколько необычный гидроним, ведь исторически племена самоедов проживали севернее. Тем не менее есть свидетельства проникновения самоедов на исконно тунгусские земли, и вот одно из них, рядом. Здесь местные жители вопрос с названием решили по-своему, не принимая официальную картографию. Долгое время русские поселенцы искренне считали, что самоеды поименованы так вследствие каких-то пагубных каннибальских привычек. Ни объяснения урядника или священника, ни рассказы собственных детей, обучающихся в школе Енисейска, что всё дело в самоназвании «самоди», характерное для группы уральских племён, их не убеждали. Так и получилось, что с давних пор слово «Самоед» было заменено на хорошо понимаемый в свете предрассудка топоним «Людоед», которым называют не только озеро и ручеёк, но место вообще. Так и говорят: «Пробил колесо на Людоеде, а запаска спустила», «На Людоеде большого лося видел, выстрелить не успел». Машина ехала медленно, спуск есть спуск, на нём разгоняться не нужно. После пары поворотов дорога опять выпрямилась, и открылся вид на Людоед. Рядом с небольшой площадкой за ручьем с группой пеньков, местом кратковременного отдыха водителей, торчал когда-то и кем-то вкопанный столб непонятного назначения из ошкуренной лиственницы. Словно здесь маяком для путников собирались повесить одинокую лампочку, да передумали. Левее валялась почти полностью проржавевшая и сильно помятая зимой кабина ГАЗ-52, давным-давно брошенная здесь за ненадобностью. И два внедорожника безопасников, застывшие рядом. Причем стояли они так, словно внизу что-то случилось: поломка в пути или авария. «Лендкрузеры» одинаково новенькие, приобретённые одновременно, и отличить их можно только по номерным знакам. Но почему-то я сразу понял, где есть кто. Первый джип стоял нехорошо, под углом, прижав корму к обочине и выставив морду так, что почти перегораживал проезжую часть. Это была машина старшего группы, именно с ней что-то и произошло. Внедорожник Гинзберга подъехал к Людоеду позже и остановился позади, ровно, корректно, как и положено. – Что ж не убираете-то, чекисты? – проворчал я. – Мне по канаве лезть? Ага, щас… Тем временем странные детали продолжали проявляться, насыщая ситуацию тревогой. Людей возле машин не было. Никто не возился с запаской и домкратом, не распаковывал укладку ЗИПа, не бегал вокруг с незлой тихой руганью и ценными советами. Странно. Значит, всё-таки это дорожная авария, может даже с пострадавшими. Я включил рацию и уже собирался вызвать Николая, как тот меня опередил. – Никита, это ты там наверху маячишь? – прозвучал в динамике его глуховато изменившийся в тембре и отчего-то сильно напряжённый голос. – Я, кто же ещё. Что у вас стряслось? – По дороге кто-нибудь попадался навстречу? Приём, – вместо ответа он быстро задал свой вопрос. – Кто или что угодно, хоть квадроцикл или мотоцикл. – Никого, чистая дорога, одни зайцы. Да что случилось-то? – Принял. Жду тебя. Подъезжай, вставай за мной. – Водительская дверь второго джипа открылась. Гинзберг высунулся, глядя в мою сторону, свесил ноги наружу и, растягивая витой шнур тангенты-микрофона, продолжил: – Малым ходом. Посмотри сверху, нет ли техники в обзоре. И оружие приготовь. – Это еще зачем? – удивился я, останавливая машину и затягивая ручник. – Много лишних вопросов задаёшь, Никита. Сейчас сам всё увидишь. – Услышал. Осмотрюсь и подъеду. Да что там осматриваться! И без этого знаю, что никого поблизости нет, насмотрелся. Не люблю такие загадки. Конечно же, я разволновался и, признаюсь честно, даже немного растерялся. Нет никакой необходимости подкатывать с заряженным стволом к месту аварии, пусть и с пострадавшими. Не добивать же придётся… Вот зараза-то какая, во что я влип? Или вот-вот влипну? – Осмотрелся, Коля, никого не видать, спускаюсь. – Принял. Положив тангенту на пластиковое крепление, я потянулся за тройником. Была у меня идея разместить кронштейн для оружия на потолке салона. Серёга Кузнецов отсоветовал, они такое не делают. В средней полосе это вообще верный залет при проверке, да и потолок у «патриота» так себе, не слишком высокий. Рассматривался и вариант размещения оружия вертикально между передними сидениями, за подлокотником, на торце. Для этого к чехлу сидения снизу крепится небольшой мешок под приклад, сверху – простой хлястик на липучках для фиксации ствола. Видел пару таких решений на фотографиях, выглядели они неплохо. Конечно, столь пафосное и дорогое оружие, как у меня, надо бы возить в родном кейсе, а не в креплениях, однако я подходил к делу без должного пиетета настоящего ценителя – не дорос ещё, – а чисто утилитарно. Чтобы удобно было, это главное. Наконец, после примерок и жарких обсуждений, оружейный кронштейн встал на торпеду, справа от коробки переключения передач. Если ты ездишь в машине один, то вполне нормально, пассажир ружью не мешает. А подвезти кого-либо я могу исключительно в посёлке, при этом сильно удивляясь каждому такому случаю. Не больно-то бирюка и просят. Быстро зарядив все стволы, я сунул в карман еще пару-тройку картечных патронов.