— Тебе будет трудно поверить, сестренка, но я ничего об этом не знаю. Разве что… — Я пожал плечами, но она вцепилась мертвой хваткой. — Что? Ну говори же, умоляю! Я засомневался. Вряд ли стоило говорить ей, что мой Темный Пассажир отреагировал на эти убийства новым и совершенно неожиданным образом. — Просто у меня такое чувство, — сказал я, — что здесь что-то нечисто. Она фыркнула. У нас два обезглавленных сгоревших тела, а он говорит, что тут что-то нечисто. Где твои мозги? Я откусил небольшой кусок сандвича, пока Дебора растрачивала свое драгоценное обеденное время на такие неприятные вещи, и спросил: — Вы уже опознали тела? — Кончай придуриваться, Декстер. Голов нет — считай, нет и стоматологических данных. Тела сожжены — значит, у нас нет отпечатков. Черт, мы даже не знаем, какого цвета были у них волосы. И что ты хочешь от меня? — Может, я смогу тебе помочь, — сказал Чатски. Он насадил на вилку жареный банан и сунул в рот. — У меня есть кое-какие связи. Стоит только снять трубу. — Мне твоя помощь не нужна, — отрезала она, и тот пожал плечами. — Но ты не против помощи Декстера, — заметил Чатски. — Дело не в этом. — А в чем? — спросил он. Резонный вопрос. — Он мне помогает, — ответила она, — а ты пытаешься все решить за меня. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза. Я видел такое и раньше, это очень напоминало безмолвные беседы Коди и Эстор. Было умилительно видеть эту спаянную пару, и даже то, что они напоминали мне о скором наступлении собственной свадьбы и о чокнутом организаторе, не могло испортить впечатления. К счастью, я не успел заскрежетать зубами: Деб нарушила мрачное молчание. — Я не из тех женщин, которым требуется помощь, — фыркнула она. — Но я могу добыть информацию, которую ты никогда не получишь, — парировал он, кладя свою здоровую руку ей на плечо. — Например? — поинтересовался я. Признаюсь, какое-то время мне было интересно, чем занимается этот Чатски, или, точнее, занимался до ампутации. Я знаю, что он работал на какое-то правительственное агентство, которое он называл ОПА, но чем оно занималось — оставалось для меня загадкой. Он любезно повернулся ко мне. — У меня друзья и связи во многих местах, — пояснил Чатски. — У дел такого рода иногда хвост тянется куда-нибудь очень далеко, а я мог бы кое-где поспрашивать и кое-что выведать. — Другими словами, позвонить своим друзьям в ОПА? Он улыбнулся и ответил: — Типа того. — Ты как ребенок, Декстер! — воскликнула Дебора. — ОПА — это всего лишь аббревиатура — определенное правительственное агентство. Такого агентства на самом деле не существует; это специальное слово, которое знают только в узком кругу. — Рад наконец-то оказаться Среди его членов, — сказал я. — Ты все еще имеешь доступ к их информации? — Официально я на больничном, — ответил Чатски. — От чего отдыхаешь? — спросил я. Он официально улыбнулся мне. — Тебе этого лучше не знать, — сказал он. — Все дело в том, что эти твари пока не решили, пригожусь ли я им еще. — Чатски перевел взгляд на вилку, зажатую в протезе на левой руке, и покрутил ею, чтобы посмотреть, как он двигается. — Твою мать. Я почувствовал, что надвигается стандартная неприятная ситуация, и сделал все, чтобы разрулить ее и вернуть разговор в приемлемое русло. — А вы ни на что не натыкались в печи для обжига? — спросил я. — Может, какие-нибудь украшения или еще что-то? — Что ты несешь? — возмутилась Дебора. — Ну, в печи, — повторил я, — где жгли тела. — Ты следишь за разговором? Мы не знаем, где были сожжены тела. — Вот как, — сказал я. — А я решил, что это сделали прямо в кампусе, в студии керамики. По внезапно застывшему лицу моей собеседницы я понял, что Дебору проняло, и это был либо внезапный приступ поноса, либо мое сообщение о студии керамики. — Она находится в полумиле от озера, где обнаружили тела, — продолжил я. — Ну, это такая печь… В ней еще горшки обжигают. Дебора еще на мгновение задержала на мне свой взгляд, а затем опрометью рванула из-за стола. Я подумал, что за поразительно эффектный и креативный способ закончить обед. Прошло еще какое-то время, прежде чем я смог совершить нечто осмысленное и перестал тупо моргать. — Что-то мне подсказывает, что Дебора о ней ничего не знала, — заметил Чатски. — Я первый догадался, — сказал я. — Пойдем, что ли, следом? Он пожал плечами и насадил на вилку последний кусок стейка. — Я закажу кусок пирога с ягодами и кафесито[23]. А потом возьму такси — ведь мне запретили помогать. — Чатски подцепил на вилку немного риса и фасоли и кивнул мне: — Ну а ты можешь идти, если, конечно, тебе не надо возвращаться на работу. Особого желания идти на работу я не испытывал. С другой стороны, у меня еще оставалась половина молочного коктейля, и мне совсем не хотелось бросать ее. Однако приелось идти за Деборой, но я смягчил досаду, захватив с собой остатки ее сандвича и употребив его уже на улице. Вскоре мы вкатились в ворота университетского кампуса. По пути Дебора без умолку трещала по рации, договариваясь о том, чтобы нас встретили около печей, а оставшуюся часть дороги провела, бормоча что-то сквозь зубы. От ворот мы свернули налево и понеслись по извилистой дороге, ведущей к месту, где находились гончарные мастерские. Я в первый год учебы тоже занимался там, чтобы расширить горизонты своих познаний, и выяснил, что незатейливые вазочки у меня получаются неплохо, а вот какие-нибудь оригинальные вещи из моих рук скорее всего не выйдут — по крайней мере из глины. Однако в своей области — как обычно, я себе льщу — у меня все идет вполне удовлетворительно, что я недавно наглядно продемонстрировал на примере Зандера. Эйнджел — «Не родственник» уже был тут как тут, крутился возле печей в поисках любых зацепок. Дебора подошла и села на корточки рядом с ним, оставив меня наедине с еще примерно тремя укусами ее сандвича. Я сделал первый. По ту сторону желтой ленты начала собираться толпа. Наверное, надеялись увидеть что-нибудь страшненькое: не знаю, зачем люди все время ошиваются у ограждения, но делают они это постоянно. Теперь Дебора лежала на земле рядом с Эйнджелом, который засунул голову в первую печь. Видимо, это надолго. Я уже собрался отправить в рот последний кусок, когда почувствовал, что на меня кто-то смотрит. В этом не было ничего особенного — я находился по эту сторону желтой ленты, где кипит работа. Но на меня не просто смотрели, за мной наблюдали — Темный Пассажир кричал, что некто проявляет нездоровый интерес именно к единственному и неповторимому, то есть ко мне. Когда я проглотил остатки сандвича и повернул голову, чтобы наконец увидеть его, тихий голос внутри прошептал что-то неразборчивое… и затем умолк окончательно. Я сразу же ощутил, как накатывается приступ паники, глаза застилает ярко-желтый слепящий туман. Я застыл как вкопанный, а все мои чувства сигнализировали, что рядом со мной опасность, но я был не способен что-либо сделать. Так продолжалось всего секунду. Я взял себя в руки и внимательно огляделся вокруг — ничего не изменилось. Толпа стояла и смотрела, солнце ярко светило, а легкий ветер играл с верхушками деревьев. Еще один великолепный день, каких в Майами бывает много, но где-то в этом раю затаился подколодный змей. Я закрыл глаза и прислушался в надежде уловить, что за гроза нависла над нами, но не различил ничего, кроме звука удаляющихся шагов. Я открыл глаза и снова осмотрелся. Человек пятнадцать зевак притворялись, что их нисколько не захватывает возможность увидеть кровь, но никто из них не выделялся из общей массы — не прятался за спины других, не смотрел исподлобья, не пытался скрыть под рубашкой заряженную базуку. В обычных обстоятельствах я мог бы надеяться на моего Пассажира, который непременно обнаружил бы зловещую тень рядом с явным хищником, но, к сожалению, был лишен его помощи. Насколько я заметил, ничего опасного в этой толпе не мелькало. Так что же тогда заставило Пассажира бить тревогу? Я мало знал его; обычно он просто присутствовал, и все, как некая невидимая сущность, которая давала ценные советы и для Дела, и для потехи. Никогда раньше эта сущность не выказывала никакого замешательства, никогда — пока не Увидела эти тела около озера. И вот невесть откуда взявшаяся нерешительность снова проявилась, за полмили от первого случая. Может быть, это как-то связано с водой? Или дело в том, что обгоревшие тела побывали в этих печах? Я подошел к тому месту, где работали Дебора и Эйнджел — «Не родственник». Они не нашли ничего, тревогу поднимать не стоило, да и печи никакого беспокойства в том месте, где скрывался Темный Пассажир, не вызывали. Если причина этого второго сигнала к отступлению находится снаружи, тогда где она? Неужели происходит непонятное внутреннее разрушение? Возможно, новый статус мужа и приемного отца подавляет моего Пассажира. Я становлюсь слишком положительным для того, чтобы быть гостеприимным хозяином? А это куда хуже чьей-то смерти. Я осознал, что стою внутри огороженного желтой лентой места преступления, а передо мной мелькает какое-то большое пятно. — Эй, привет! — сказало оно. Это оказался огромный мускулистый молодой тип с длинными жидкими волосами, очень скрупулезно придерживавшийся традиции дыхания через рот и не закрывавший его ни на секунду. — Чем могу помочь, гражданин?[24] — спросил я. — А ты это, — произнес он, — типа, коп? — Ну, совсем чуть-чуть, — сказал я. Он кивнул, немного подумал над моими словами и оглянулся, будто в поисках чего-нибудь съестного. У него на шее виднелась одна из этих неудачно сделанных татуировок в виде какого-то восточного символа, которые, к сожалению, стали в последнее время очень популярными. Может быть, этот символ означал «тугодум». Он потер свою татуировку, словно прочел мои мысли, а потом повернулся ко мне и брякнул: — Я тут хотел узнать насчет Джессики. — Ну еще бы, — сказал я. — А кто бы не хотел? — Они еще не знают, это не она? — спросил он. — Просто я, типа, ее парень. Вот теперь этому молодому джентльмену удалось завладеть моим вниманием. — А что, Джессика пропала? Он кивнул. — Она, типа, должна была заниматься со мной. Типа, каждое утро, понимаешь? Сначала бег, потом пресс. Но вчера не пришла. И сегодня вот тоже. Я вот и начал думать, э-э… — Он нахмурился, видимо пытаясь думать, и его речь иссякла. — Как тебя зовут? — спросил я. — Курт, — ответил он. — Курт Вагнер. А тебя? — Декстер. Подожди здесь, Курт.