— Серьезно. Вы должны слушаться меня. И снова Коди и Эстор сомкнули взгляды. Через секунду он кивнул, и она повернулась ко мне. — Ладно, — согласилась она, — обещаем слушаться. — Мы потерпим, — проговорил Коди. — Мы понимаем, — добавила Эстор. — А когда мы начнем изучать классные штуки? — Когда я скажу, — ответил я. — В общем, сейчас нам надо идти. Она тут же превратилась в надувшуюся десятилетнюю девочку. — И куда мы пойдем? — Мне надо на работу, — сказал я, — и я беру вас с собой. — Мы увидим настоящее тело? — спросила она с надеждой. Я покачал головой: — Только голову. Она посмотрела на Коди и тоже слегка качнула головой: — Маме это не понравится. — Если хотите, можете посидеть в машине, — предложил я. — Ну пошли уже, — сказал Коди, и это была самая длинная его речь за весь день. И мы двинулись. Глава 17 Дебора ждала на Коконат-Гроув в тупике рядом со скромным частным владением за два миллиона. Вся улица, начиная от будки охранника и до самого дома, была перекрыта примерно до половины дороги по левой стороне, а толпа его возмущенных обитателей сгрудилась вокруг тщательно подстриженных газонов и вылизанных дорожек, кипя от злости из-за появления целого роя незваных бюджетников из полиции, вторгшихся в их компактный рай. Дебора стояла на улице и давала указания оператору, что снимать и с какого ракурса. Я поспешил к ней, Коди и Эстор шли следом. — Это как называется? — возмутилась Дебора, переводя взгляд с детей на меня. — Это называется «дети», — сказал я. — Обычный продукт брачных отношений, отсутствие которых не позволяло тебе встречаться с этими существами раньше. — Ты спятил, на хрен, их сюда тащить? — рявкнула она. — Нельзя говорить такие слова, — сказала Эстор. — Теперь ты должна мне пятьдесят центов. Дебора открыла рот, залилась краской и снова закрыла. — Уведи их отсюда, — наконец сказала она. — Им нельзя на это смотреть. — А мы хотим смотреть, — настаивала Эстор. — Тихо, — сказал я, — оба молчите. — Господи Боже, Декстер, — проговорила Дебора. — Ты мне сказала немедленно приехать, — объяснил я. — Я и приехал. — Я не могу тут нянчиться с двумя детьми, — предупредила Дебора. — А тебя никто и не заставляет, — сказал я в ответ. — Им и так хорошо. Деб уставилась на них, они глядели на нее. Никто не мигал, и мне показалось, что еще немного, и моя сестра сжует свою верхнюю губу. Потом она вздрогнула. — Так, все, — скомандовала она. — Некогда рассусоливать. Вы оба ждите там. — Дебора указала на свою машину, которая была припаркована на другой стороне улицы, и схватила меня под руку. А потом потащила меня к дому, около которого сосредоточилась вся деятельность. — Смотри, — указала она на фасад. По телефону Дебора сообщила, что головы обнаружили; на деле оказалось, что не заметить их было просто невозможно. К дому вела небольшая подъездная аллея, которая проходила меж двух воротных столбов, облицованных известняком, и заканчивалась небольшим двориком с фонтаном в центре. Каждый столб венчали изысканные светильники. На земле между этими двумя столбами мелом было написано что-то вроде «млк», только каким-то странным шрифтом, который я не смог распознать. Ну а чтобы никто не тратил время, разгадывая надпись, на самом верху столбов красовались… Ну что сказать. Признаюсь, зрелище в целом смотрелось мощно и производило безусловный драматический эффект, но, по мне, как-то все равно сыровато. И хотя головы были тщательно выскоблены, глаза запали, а рты на солнцепеке искривились в мерзком, но все-таки подобии улыбок, оставался неприятный осадок. Конечно, мое мнение никого из присутствующих не интересовало, но я знаю, что таких следов лучше не оставлять. Это неопрятно и говорит о недостатке квалификации. А головы, да еще и у всех на виду, — просто показуха, которая демонстрировала, что планчик нуждался в доработке. Однако о вкусах не спорят. Готов признать: моя технология не единственная. Ну а что касается эстетики, я, как всегда, ждал критического свистящего шепота Темного Пассажира, но его, разумеется, не последовало. Ни звука, ни трепета крыльев, ни еле слышного шороха. Мой компас сгинул, предоставив меня самому себе, а это выбивало из колеи. Конечно, я был не одинок. Рядом стояла Дебора, и за своими размышлениями об исчезновении моего тайного компаньона я едва не упустил того, что она мне говорила. — Они сегодня с утра были на похоронах, — сказала Деб. — А когда вернулись, увидели вот это. — Кто — они? — спросил я, кивая в направлении дома. Дебора ткнула меня локтем в ребра: — Родственники, дурья твоя башка. Родственники Ортеги. Я кому рассказываю? — Прямо вот так, посреди бела дня… — Почему-то этот факт меня особенно тревожил. — Почти все соседи тоже были на похоронах. Но мы ищем тех, кто мог что-то видеть. — Она пожала плечами. — Может, еще повезет. Кто знает. Не знаю почему, но я был уверен, что никакие обстоятельства, связанные с этим делом, везения нам не сулят. — Значит, насчет Голперна у нас появились сомнения? — осведомился я. — Черта с два, — парировала она. — Ублюдок виновен. — А, — сказал я. — То есть ты считаешь, что головы нашел кто-то другой и… э-э… — Да не знаю я, мать твою, — выругалась она. — У него должен быть сообщник. Я только покачал головой в ответ. В этом не было смысла, и мы оба это знали. Любой, кто сподобился выносить идею такого замысловатого ритуала и реализовать ее, должен сделать это в одиночку. Подобные предприятия интимны, каждый этап продиктован некой уникальной внутренней потребностью, поэтому версия о том, что два человека могли мыслить идентично, просто нелепа. Невероятно, но было что-то схожее в этой церемонии выставления голов с обнаружением тел — это две части одного и того же ритуала. — Вряд ли, — сказал я. — Хорошо, а что тогда? Я посмотрел на головы, добротно прикрепленные к верхушкам светильников. Конечно, они обгорели, потому что побывали в том же огне, что и тела, но крови нигде не видно. Шеи отрезаны с аккуратной точностью. Кроме этого, сказать было нечего. Дебора стояла рядом и выжидающе смотрела на меня. Трудно, имея репутацию человека, способного видеть самую суть загадки, оправдывать ее, особенно если этот талант был обретен благодаря внутреннему голосу, который теперь находился неизвестно где. Я чувствовал себя куклой чревовещателя, которую вдруг попросили выступать самостоятельно. — Обе головы здесь, — сказал я, потому что надо было что-то сказать. — Почему же не там, где жила другая девушка? Та, у которой был парень? — Ее семья в Массачусетсе, — ответила Дебора. — Так проще. — Вы его проверили? — Кого? — Парня убитой, — с толком и расстановкой произнес я. — Парня с татуировкой на шее. — Господи, Декстер, естественно, мы его проверили. Мы проверили всех, кого черт дернул появиться в миле от этих девушек, а ты… — Она издала глубокий вздох, но он не особенно ее успокоил. — Послушай, мне не нужна помощь в повседневной полицейской работе, понятно? Я должна разобраться с этой жуткой чертовой хренью, в которой ты дока. Приятно ощущать себя признанным королем Жуткой Чертовой Хрени, интересно только, надолго ли мне удастся сохранить титул без своей Темной Короны. Но раз уж на карту была поставлена моя репутация, пришлось отважиться и изобразить некое подобие озарения, поэтому я решился на маленький бескровный удар. — Значит, так, — начал я. — С точки зрения Жуткой Чертовой Хрени, это убийство не могли совершить два разных человека. Так что либо Голперн их убил, а кто-то другой наткнулся на головы и подумал: «Какие отменные головы! Пускай их видят все!» — либо в тюрьме парится не тот парень. — Черт-те что, — сказала Дебора. — Что именно? — Да все, черт возьми! — воскликнула она. — Одно лучше другого. — Вот черт, — сказал я, удивив нас обоих. Я чувствовал, как меня начинает раздражать и Дебора, и я сам, и вся эта кутерьма с отрезанными головами, поэтому совершил единственный логичный и разумный поступок: пнул кокос. Еще не легче. Теперь болела нога.