На улице было уже совсем темно. Ветер яростно дул с севера, сметая с деревьев и крыш нападавший накануне снег. Рабочий день мой, похоже, был закончен. Я села в машину и поехала домой. Впрочем, мне еще пришлось потрудиться в лавке перед закрытием, поскольку Алик пошел на кухню готовить обещанный ужин. Кот, разумеется, поспешил за ним. Я продала несколько книг, потом закрыла лавку, немного посидела с бумагами, сходила на кухню, проверить как там идут дела. Алик пообещал, что скоро меня позовет, и я пошла в кабинет, села за стол, достала свою тетрадь и стала составлять портрет преступника. Даже, скорее, не портрет, а просто характеристику. Итак, преступник должен быть хоть немного знаком с медициной. Я включила компьютер, чтобы проверить можно ли купить препарат, убивший Софью, через интернет, но успела только запустить поиск, когда Алик пригласил меня ужинать. — Почему ты не кулинарию изучаешь? — спросила я, когда он положил мне на тарелку кусок как-то по особому приготовленного мяса. — Я не могу везде успеть, тетя Дженни, — пошутил Алик. * * * После ужина я, борясь с желанием залечь, как обычно, перед телевизором, пошла в кабинет, чтобы, во-первых, закончить составлять характеристику преступника, а, во-вторых, набросать план расследования. Не то, чтобы я очень рассчитывала на то, что план мне поможет, но, он, по крайней мере, хоть как-то должен был упорядочить мои действия. Итак, преступник: — знаком с медициной или, даже если и не знаком, то ему или ей известен препарат, которым убили Софью и известны этого препарата побочные эффекты; — в близких отношениях с Софьей и хорошо знаком с образом жизни семьи Креченских, раз сумел не только незаметно подложить баночку с лекарством в гараж, но и сделать Софье укол. Тут я поставила большой вопросительный знак и написала слово «женщина», что означало, что укол, вероятнее всего, делала женщина или, если мужчина, тогда — врач. Навряд ли Софья позволила кому-нибудь из мужчин делать себе так просто внутримышечный укол. Да и женщине тоже вряд ли. Вопрос получился жирный. Следующим пунктом я записала — мотив. У преступника или преступницы должен был быть мотив. Мотив был у Анны. Она была женщиной, наверняка умеющей делать уколы и приезжавшей в дом Креченских в день убийства. Но где она достала препарат? Я включила компьютер и продолжила поиски в интернете. За сорок минут мне не удалось найти никого, кто продавал бы интересующий меня препарат. Можно было купить витамины, какие-то биодобавки, но лекарства через интернет не продавали. Возможно, это запрещено законом, но не факт, что при известных связях и усердии невозможно это лекарство где-то достать. Не солоно хлебавши, я приступила к составлению плана действий: — найти жену Андреаса и поговорить с ней; — выяснить у инспектора Нормана про завещание Софьи; — если завещание существует, найти и поговорить с нотариусом (возможно, есть еще кто-то, материально заинтересованный в смерти Софьи); — выяснить у инспектора, не известно ли полиции, предпринимала ли в последнее время Софья какие-либо действия, чтобы в случае ее смерти или недееспособности Володя остался ни с чем; — узнать, проверяла ли полиция отпечатки пальцев на клавиатуре компьютера Креченских; — узнать, были ли у Анны шансы получить что-то от Володи, осужденного за убийство жены. Больше мне в голову ничего не пришло и я, потушив свет, отправилась спать. Только я улеглась, послышалось громкое царапанье в дверь. Наглый кот всегда добивался своего, вот и теперь, мне пришлось встать и впустить его, иначе он бы царапался и мяукал всю ночь. Даже не поблагодарив меня, нахал запрыгнул на кровать, выбрал себе место помягче и стал готовиться ко сну, тщательно себя вылизывая. Так закончился вторник. Среда Утром меня разбудил все тот же кот, который царапал дверь и мяукал, требуя его теперь уже выпустить. Это означало, что Алик встал и готовил завтрак и кофе на кухне. Я выпустила кота, спорить с которым было бесполезно и пошла в ванную. Только прохладный душ мог окончательно меня разбудить. Раньше, просыпаясь, я включала телевизор и смотрела новости, но с тех пор как в моей лавке-квартире появился Алик я спешу, как и кот, на кухню. Во-первых, Алик делает отменные бутерброды и варит какой-то особенный кофе, а, во-вторых, именно Алик убедил меня в том, что смотреть американские новости по утрам вредно. «От советских газет они мало, чем отличаются,»- шутит он. И это, пожалуй, правда. Новости в Америке при том, что часто ничего, как такового не происходит, обычно носят истерический характер. Там торнадо, здесь пожар или наводнение, цены на нефть побили новый рекорд, цены на бензин опять повысились и так далее. Мировых новостей почти нет. Можно неделю смотреть телевизор и не узнать, что существуют другие страны помимо США. Однако, после местных американских новостей, день начинаешь с чувством, что если ты доживешь его, этот день, до конца и не попадешь под ураган или беспорядочную стрельбу какого-нибудь придурка, то тебе крупно повезет. Алик убежден, что если я с утра не буду знать, на сколько подорожал бензин и как повел себя индекс Доу-Джонса, хуже мне от этого не будет. «Все равно на заправке узнаете или позже из газет,» — резонно заметил он, поэтому новостей мы с утра не смотрим, а наблюдаем за котом, хрустящим своими сухариками на стуле или лапой выуживающим кусочки мяса из миски, и разговариваем ни о чем. Впрочем, почему-то именно в то утро наблюдательный Алик начал говорить о моем расследовании. — Похоже, Вы в тупике, тетя Дженни. — С чего это ты взял? — обиделась я, поскольку на столе в кабинете у меня лежал неплохой, на мой взгляд, план действий. — Тетя Лиля звонила, — пояснил Алик. — И что? — Она сказала, что уже не только Володю арестовали, но и Анну, сестру Бориса. — А Лиля-то откуда знает? — ахнула я, уже представляя как безутешная от ссоры с Борисом Люся отправилась к Лиле. Они, вероятно, приговорили как минимум одну бутылку виски после чего, могу поспорить, Люся осталась у нее ночевать и, конечно же, полностью ввела всю Лилину семью в курс расследования под строжайшим секретом. Я никак не отреагировала на эту новость, поскольку на ход моего следствия она никак не влияла. Что же касается болтовни о том, какой никудышный я детектив, умудрившийся в первый же день работы засадить за решетку золовку клиента, так что ж поделаешь? Бывает. — А Вы в прошлом этой Софьи копались? — спросил меня Алик, намекая, видимо на то, что в предыдущем моем расследовании совершенные преступления были связаны с далеким прошлым одной из жертв убийцы. — Нет пока, — ответила я и перевела разговор на другую тему. Алик не стал больше докучать мне расспросами о деле, зная, что если понадобятся его помощь или совет, я сама к нему обращусь. — Я сегодня дома не обедаю, — объявила я. — Хорошо, — согласился он. — Если передумаете, то у нас еще со вчерашнего обеда много чего осталось. Пора было идти открывать лавку, начинался новый рабочий день. — Среда подошла — неделя прошла, — вздохнул Алик. Я ничего не ответила и пошла в кабинет. * * * Просмотрев еще раз план расследования, я не смогла ничего к нему добавить. Проверив электронную почту и подписав несколько десятков Рождественских поздравлений клиентам и поставщикам, я набрала номер знакомого адвоката, вернее адвокатессы, Дженифер. Она обрадовалась или, по крайней мере, сделала вид, что обрадовалась. Сначала мы поговорили не о чем, а потом я спросила у нее, вкратце описав ситуацию Анны, могла ли последняя рассчитывать на какие-нибудь деньги или имущество. Дженифер задала несколько уточняющих вопросов, на которые я ответила как могла, и довольно решительно резюмировала: — Боюсь, что твоей подопечной ничего не обломится. Можно, конечно, подать иск, доказать отцовство, и так далее, но мало найдется адвокатов, которые за это дело взялись бы. Это так, на первый взгляд. — Спасибо, — поблагодарила я. — Мне достаточно и этого. Мы еще немного поболтали, договорились как-нибудь встретиться после Рождества и распрощались. Один пункт моего плана был выполнен. Что он мне дал? Пока ничего. Я выключила компьютер, положила тетрадь в сумку и отправилась на поиски Андреаса, чья жена наводила порядок в доме Креченских. * * * Церковь, на которую мне указал Георгий, я нашла довольно быстро. Это было совсем небольшое двухэтажное здание из красного кирпича. Стоянка перед входом была расчищена, а вот на крыльце лежал снег, так что войти через центральный или главный вход я не смогла, поэтому, обогнув здание, подошла к черному, или как уж его там называют, входу. Перед приоткрытой дверью стоял минивэн, на боку которого синей краской была написана длинная цитата из Библии. Я открыла дверь и вошла. Откуда-то изнутри доносились голоса, вернее один зычный голос. Слов я разобрать не могла, но по интонации было ясно, что обладатель этого голоса что-то кому-то выговаривает. Я прошла по довольно длинному коридору и свернула за угол. Из небольшого холла три двери вели в три зала: один — для хорового пения, другой — для репетиций оркестра, а третий — каминный. Из каминного зала и доносились голоса. Теперь я уже ясно могла разобрать, что зычный голос отчитывал кого-то за то, что парадное крыльцо до сих пор не очищено. Другой голос, виноватый и с акцентом, оправдывался и объяснял, что накануне допоздна развозил детишек по домам. Я осторожно постучалась и вошла. Невысокого роста пастор в отлично на нем сидевшем твидовом пиджаке стоял на небольшой приступочке около огромного камина, а перед ним, ссутулившись, теребил кепку худой мужчина в куцой непонятного цвета курточке. Мужчина был выше пастора, который, даже стоя на приступочке, еле доходил ему до плеча. Однако голос у пастора был мощный. — Добро пожаловать, — обратился он ко мне, от чего я слегка вздрогнула. — Здравствуйте, — поздоровалась я с обоими. — Я ищу Андреаса. Мужчина с кепкой с испугом на меня уставился. Пастор бросил на него странный взгляд, смысл которого я не разгадала, и подошел ко мне, для чего ему пришлось сойти с приступочки. Даже мне он еле доходил до плеча. — А в чем дело? — поинтересовался он. Я сказала, что, как частный детектив, веду расследования убийства, совершенного в доме, где служила или служит жена Андреаса. — Мне бы хотелось с ней поговорить, — как можно мягче объяснила я. Мужчина с кепкой еще больше напрягся. — А кто Вас нанял? — прогремел пастор. — Я работаю на семью, — неопределенно ответила я. — Так отчего же они не дали Вам адреса этой женщины? Я объяснила, что жена убита, а муж посажен в тюрьму, и что мне просто не у кого было узнать адреса. — А как Вы узнали про Андреаса? — продолжал допытываться пастор. — Мне Георгий сказал, из автомастерской Володи, хозяина дома, — я посмотрела на мужчину с кепкой. — Вы ведь знаете Георгия, Андреас? Тот смутился, еще немного помял кепку, потом кивнул. Пастор чуть загораживал мне дорогу, но, поскольку я уже знала, что передо мной Андреас, то, улыбнувшись пастору, обогнула его, пробормотав извинения, и подошла к Андреасу. — Здравствуйте, Андреас, — поздоровалась я еще раз. — Меня зовут Дженни. — Андреас на работе! — загремел пастор на весь зал. — И у него много дел!