— Мне нужно кое-что проверить. — Вас наняла семья? — спросил он, усаживаясь за свой стол. — Кстати, как Вы вошли? — Дверь была открыта. — Не может быть. Я хорошо помню, что закрывал дверь перед тем, как уйти. — Говорю же Вам, что дверь была не заперта. — Вы заходили в кабинет? — спохватился он. — Нет, — соврала я. — Я только постучалась и приоткрыла дверь, но тут Вы появились. — То есть Вы были в кабинете? — Нет. — Покажите, что у Вас в сумке, — неожиданно потребовал Джереми. Я растерялась, но вид у секретаря Жиля был настолько решительный, что я высыпала содержимое своей сумки на стол. Впрочем, там и высыпать особо было нечего — кошелек, тетрадь, ручка, связка запасных ключей, которые я зачем-то таскаю с собой, жевательная резинка, тюбик старой помады и щетка для волос, не считая вороха чеков, которые я, не глядя, засовываю в сумку, чтобы в конце концов выбросить. Джереми потрогал кошелек, не решаясь его открыть, потом взял тетрадь, к которой были все мои записи по делу, и стал ее листать. Я взяла у него тетрадь, заметив, что это моя собственность. Джереми чуть смутился, извинился и принялся изучать ключи, потом достал из кармана свою связку и стал их сравнивать. — Я же говорю Вам, что дверь была открыта, — повторила я. Джереми, не обращая на мои слова внимания, продолжал сравнивать ключи, потом, видимо убедившись, что в моей связке нет ни отмычки, ни ключа от конторы Жиля, сказал: — Я надеюсь, что Вы извините меня за этот досмотр, но, сами понимаете — только что арестовали Жиля не понятно за что, а тут еще загадочным образом двери, которые я запер перед уходом, оказываются открытыми… — Вы уверены, что закрывали их? — перебила я его. — Разумеется, — заверил он меня. — Это же семейное дело, а я — член семьи. Я никогда не оставил бы дверь незапертой даже на пять минут! Конечно, как же я забыла, что Джереми — кузен Жиля и Жульена. — Так что же Вы стоите, — напустилась на него я. — Быстрее осмотрите кабинет. Может, что-нибудь пропало! Он взглянул на меня, хотел было что-то сказать, но передумал и пошел в кабинет. Я — за ним. Вместе мы осмотрели комнату, причем, я старалась ни до чего не дотрагиваться и быть все время на виду у Джереми, который по очереди открыл все ящики стола и перетряхнул зачем-то папки на столе. На тумбочке около входа за стопкой книг стояла фотография в рамке. На фото был Жиль с какой-то женщиной. Когда Джереми склонился над ящиком стола, я незаметно сунула фотографию в сумку. — Кажется, все на месте, — произнес Джереми, наконец. — Вы уверены? — Конечно же, нет. Я ведь только секретарь и не могу сказать точно. — У Жиля были какие-нибудь тяжелые или спорные дела? — спросила я. Он покачал головой. — По-моему, нет. Все как всегда. Мы же не занимаемся никакими уголовными делами, все наши клиенты — солидные люди. — А где хранятся подлинники документов, завещаний и тому подобное? — В сейфе. — У Вас есть ключи? Он снова покачал головой. — Нет. Ключи были у Жиля. У него была секретарша, которая умудрилась потерять ключи от сейфа, после этого он сменил сейф и ключи никому не доверял. — А если сегодня какому-нибудь клиенту понадобятся бумаги из сейфа, что Вы будете делать? — Не знаю. Наверное, пойду в тюрьму. Он усмехнулся и добавил: — К Жилю за ключами. — У Жиля были враги? — сменила я тему. — Не думаю, — ответил Джереми. — Он, конечно, в некотором смысле, человек легкомысленный, но порядочный. — Вы имеете в виду его историю с женой? Он кивнул. — А Вы сами верите в то, что это он убил этих женщин? Джереми пожал плечами. — Я не знаю. Все это так неожиданно. И тут же спохватился: — Конечно же, не верю. Это абсурд какой-то. Зачем ему кого-то убивать? Дела, правда, в последнее время шли не блестяще, но сейчас все восстанавливается… — А почему не блестяще? — снова перебила я его. — Ну, знаете, общий спад производства в стране, все эти проблемы с недвижимостью. — А как спад производства отражается на клиентуре нотариальной конторы? — удивилась я. Джереми рассмеялся: — Честно говоря, я сам не совсем понимаю. Просто Жиль так говорил, то есть говорит. — А он был знаком с Софьей Креченской? — Не думаю. — Так был или не был? — насторожилась я. — Не думаю, — раздумывая повторил он и неожиданно добавил: — Знаете, она ведь приходила к нам. У меня перехватило дыхание. — Когда? — Не помню точно, но могу уточнить по ежедневнику, — и он кивнул на пухлый блокнот на своем столе. — Хотите? — Конечно. Жиль с ней общался? — Не знаю. — То есть? — не поняла я. — Она пришла, когда Жиля в конторе не было. Представилась и сказала, что хотела бы поговорить с Жилем. — Она назвала его Жилем или мистером Хэннингом? — Разумеется, Хэннингом. — Вы спросили, о чем она хотела поговорить? — Да, это входит в мои обязанности. Она объяснила, что работает с Жульеном, но хотела бы получить консультацию у Жиля. — И? — Я объяснил ей, что существуют этические нормы, и что мы не консультируем клиентов мистера Жульена Хэннинга ни под каким предлогом. — И что она? — Ушла. Вот, нашел! Она была двадцать второго ноября. Я посмотрела на календарь. Ровно за две недели до смерти Софья пришла в контору Жиля для того, чтобы о чем-то с ним посоветоваться. — А почему Вы не сказали мне об этом в прошлый раз? — поинтересовалась я.