— Вы все узнаете, когда придет время. А теперь поднимайтесь. Миссис Уотт уже ждет, чтобы помочь вам добраться домой. Вполне по-доброму, но и применив некоторую силу, он заставил девушку встать и отвел к дожидавшейся в холле миссис Уотт. Затем, оставшись в пабе вдвоем со мной, стал пристально разглядывать мертвеца. — Неприятный оборот приняло дело, — констатировал он. — Да. Если бы только мы сумели что-то быстро предпринять… Но сержант Биф уже снова встал на колени. — Боже ты мой, взгляните! — И он приподнял правую руку мертвого мужчины. — Если это не кровь, то я — голландец. Теперь и я разглядел пятно, несмотря на потемневшую от воды ткань пиджака, как и покрытый чем-то красноватым манжет рубашки. Сержант Биф прикоснулся к нему, потом осмотрел свой палец и присвистнул. — Это действительно кровь, ошибки быть не может, — тихо проговорил он. После недолгой паузы сержант Биф начал рыться в боковом кармане пиджака покойника. Не без труда, но ему удалось извлечь содержимое, и он показал мне короткий, зловещего вида нож, какие часто носят при себе моряки. Лезвие тоже было покрыто кровью. — Вот чем он это сделал, как я думаю, — сказал сержант и положил нож на деревянную скамью рядом с собой. Затем принялся опустошать другие карманы. Он обнаружил небольшое портмоне, содержавшее семнадцать купюр по одному фунту и фотографию той самой девушки, которая только что нас покинула. На снимке имелась надпись «Моему дорогому Алану от Молли», выведенная тонким девичьим почерком. Нашлись также несколько серебряных монет, пачка сигарет, коробок спичек и кольцо с ключами. Все. — Ладно, — заключил сержант. — Больше я ничего не смогу сделать, пока его не осмотрит доктор. Не будете возражать, сэр, если я попрошу вас помочь мне поднять его с пола? Я согласился, хотя и без особой охоты. — Мистер Симмонс! — окликнул хозяина сержант Биф. — Куда нам лучше будет поместить его? Он говорил так спокойно, словно мы только что внесли в паб бочонок с пивом. Мистер Симмонс показался за стойкой. — Я вообще не хочу, чтобы он оставался в моем доме, — проворчал Симмонс. — Ясное дело, — отозвался сержант, — а я так не хотел бы видеть его на своем участке. Но бывают вещи, с которыми ничего не поделаешь, и труп — одна из них. Так куда его положить? — Лучше всего прямо на ту скамью, — сказал хозяин паба. Мы подняли тело и уложили его вдоль указанной нам скамьи. — Уж не знаю, как ваше самочувствие, — обратился сержант Биф ко мне, — но лично я после всего этого выпил бы чего-нибудь покрепче пива. Потом придется пойти и выяснить, с кем расправился этот молодой болван… Мистер Симмонс, плесните-ка мне двойную порцию виски. Я пронаблюдал, как сержант залпом опорожнил стакан, а потом услышал причмокивание, когда он снова принялся посасывать ус. — Хотите, чтобы я пошел с вами? — спросил я. — Нет. Лучше оставайтесь здесь, в тепле. Не думаю, что уйду надолго. И мне пришлось снова устроиться поближе к камину. Когда сержант нас покинул, мистер Симмонс, опершись на стойку, впал в философское настроение. — Я, конечно, знал, что этот молодой тип давно сбился с пути, — сказал он, — но уж никак не предполагал, что дойдет до такого. Только представьте! Убить кого-то! А потом заявиться сюда, чтобы самому проглотить яд! Мне с моим заведением ничего хорошего теперь ждать не приходится, верно я прикидываю? Хочу сказать, что едва ли людей потянет туда, где того и гляди кто-то отравится насмерть. А с другой стороны, какая-никакая, а все же реклама. Я, наверное, попаду теперь во все газеты. В наши дни сам черт не разберет, что тебе может повредить, а что нет, вы согласны? — Согласен, — кивнул я, цинично отметив про себя, как быстро этот человек стал думать лишь о соблюдении собственных интересов. — Скажу вам вот еще что, — продолжал мистер Симмонс. — Совсем не удивлюсь, если убитым окажется иностранец. Ну, тот самый, что заходил сюда чуть раньше. Я, честно говоря, успел забыть о нем. — Почему вы так считаете? Есть причина? — заинтересовался я. Ответ меня разочаровал. — Забавное совпадение, как считаете? Сначала иностранец, которого мы никогда не встречали прежде, в двадцать минут третьего расспрашивает о нем, а в половине девятого этот Роджерс вдруг является и говорит, что кого-то убил. Слово «забавное» не пришлось мне по душе — я подобрал бы другое определение, но все же не стал возражать. — Возможно, вы правы, — сдержанно заметил я, поскольку мой интерес к процессу раскрытия преступлений уже научил меня никогда не делать поспешных выводов. В этот момент в сопровождении Гарольда пришел врач. Он был все еще молодым, довольно-таки привлекательным мужчиной, этот доктор Литтл, и двигался уверенно, глубоко погрузив руки в карманы своего зеленого пальто свободного покроя. — Добрый вечер, — сказал он. — А, вот и наш несчастный. Позвольте мне взглянуть поближе. Подходя к телу, он явно принюхивался к чему-то в воздухе. Боюсь, сам я был слишком брезглив, чтобы наблюдать за осмотром, хотя хозяина паба и его сына процесс живо заинтересовал. Сказать вам правду, к тому моменту я уже не испытывал особого возбуждения в связи со случившимся. Мне нравятся загадки, а не угнетающие детали совершенно очевидных дел об убийстве и о самоубийстве. Я и прежде задавался вопросом, выпадет ли сержанту Бифу еще хотя бы одна возможность пустить в ход свою замедленную, но безотказно действовавшую сообразительность для раскрытия громкого преступления. И это представлялось крайне маловероятным. Только по самому неслыханному совпадению на долю провинциального полицейского могло выпасть участие более чем в одном следствии по делу об убийстве. А происшедшее на его участке сегодня выглядело предельно ясным и примитивным, причем убийца успел сам признаться в содеянном. Наконец донесся голос медика. — Цианистый калий, — кратко сказал он. — Смерть должна была наступить мгновенно. Полный отчет подготовлю к утру. — Могу я вам представиться, доктор? — спросил я. — Моя фамилия Таунсенд. — Рад знакомству. Выпьете что-нибудь? — Я как раз собирался спросить вас о том же. Пренеприятное дело… Доктор пожал плечами. У меня сложилось впечатление, что он старался выглядеть более опытным и пресыщенным, чем был на самом деле. — Я как раз отужинал, — сообщил он, — играл в бридж, когда за мной прислали этого юношу. Мне пришлось сдержаться, чтобы не пожаловаться, ведь нашей игре в дартс тоже помешали. — Вы были знакомы с молодым Роджерсом? — счел за лучшее поинтересоваться я. — Я часто видел его в городе, — ответил доктор. — А сегодня он чуть не сбил меня с ног на этом своем мотоцикле. Что ж, кажется, теперь я могу возвращаться к гостям. — Вы, по всей вероятности, уже скоро снова понадобитесь, — заметил я, слегка раздраженный его желанием выглядеть бесстрастным. — Зачем? Вы думаете сами совершить нечто подобное? — Нет, разумеется. Но вам явно не сообщили, почему молодой Роджерс принял яд. Он убил человека. — Боже милостивый! Мне доставила удовольствие мысль, что удалось наконец хоть чем-то пронять заносчивого медика. — Да. И сержант Биф сейчас пытается установить, кто стал его жертвой. Как только он это сделает, вас обязательно вызовут еще раз, вы ведь понимаете? — Точно. Проклятье! Наверняка так и получится. Если только нам не повезет и не окажется, что убийство произошло не в Брэксэме. — Но… — Он сегодня ездил на мотоцикле, помните? Об этом я действительно не подумал. Доктор улыбнулся, кивнул на прощание и вышел. — Производит впечатление знающего человека, — сказал я, обращаясь к Симмонсу. — Да. Самую малость нахален и слишком высокого о себе мнения, но специалист хороший. В прошлом году спас жизнь моему Гарольду. Пользует всех — есть медицинская страховка или нет. И всегда приезжает, когда он нужен. Мистер Симмонс оставил меня, потому что пробило десять часов и пришла пора закрывать двери паба. Убийство убийством, но оставались обязанности, которыми нельзя пренебрегать. Даже если бы половина жителей Брэксэма приняла цианистый калий, от этого ничто не изменилось бы. Час закрытия питейных заведений оставался одной из наиболее почитаемых английских традиций, о чем я размышлял даже с некоторой горечью, слыша, как хозяин задвигает засовы. Тут я почувствовал, как устал. События последнего часа оказались настолько мрачными, что высосали из меня остатки энергии. Мне захотелось улечься в постель и на какое-то время забыть молодого Роджерса, стоявшего перед нами и готового на наших глазах покончить с собой. Нужно было вытеснить из памяти воспоминание об окровавленном ноже. Я решил, что утром уеду из Брэксэма, вернусь в Лондон, где, даже если происходит нечто подобное, об этом мало кто узнает. А пока я перешел в гостиную отеля, куда миссис Симмонс принесла мой ужин. Однако сам вид слабо прожаренной говядины вызывал у меня дурноту, и я не смог даже приняться за еду. Тогда, прикурив сигарету, я стал ждать. Зародилось предчувствие, что мне все равно не уснуть спокойно до возвращения сержанта Бифа. Тем не менее я отмалчивался в ответ на попытки миссис Симмонс, невысокой, опрятной и вполне респектабельной особы, обсуждать со мной дело, которые хозяйка предпринимала, убирая со стола посуду. Наконец около одиннадцати часов стукнула боковая дверь, и к нам присоединился сержант Биф. — Что-то совершенно невероятное, — пожаловался он. — Насколько я смог узнать, никто во всей округе не числится пропавшим. Я звонил куда только мог. Отправил людей по всем домам, где живут знакомые Роджерса. Нигде ничего. А полицейские в соседних городках подумали, должно быть, что я пьян, раз названиваю на ночь глядя и спрашиваю о каком-то там трупе. Он тяжело дышал, выбился из сил и явно разозлился. — Никак не возьму в толк, — признался сержант. — Всегда считал, что дело об убийстве должно начинаться с жертвы, а потом тебе требуется выяснить, кто это сделал. Здесь же мы знаем, кто преступник, но не можем найти труп. — Думаю, еще слишком рано делать выводы, сержант. Труп может лежать в лесу или в другом глухом месте. — Но ведь никто не пропал, — ворчливо заметил Биф. — Так же было в деле о мертвеце в чемодане из Брайтона. Никто вроде бы не исчез, пока не нашли первое тело, а потом счет пошел на сотни. Дождитесь утра. Вы скоро узнаете, кого именно убили.