– В этой жизни ты будешь владеть лишь одной вещью. Лишь эта одна вещь будет полностью зависеть от тебя самого и принадлежать лишь тебе. – И что это? – Твои поступки, маленький дьяволенок. Только они всегда будут зависеть лишь от тебя. Не от людей, которые говорят о тебе плохое. Не от жизни, какой бы сложной и трудной она ни была. Ни даже от него. – Элиза коснулась того места, где у нее висел крестик. – Лишь от самого тебя. От твоего выбора. Алекс нахмурился. – Сложно, – буркнул он. – Ну, – Элиза улыбнулась и поднялась на ноги, – разве ты не любишь всякие загадки? Мальчик, который слишком много читает. – Книжки интереснее всех этих игр. – Ты просто никогда не пробовал. – А мне и не нужно. – И Алекс показал язык, чем, как думал, поставил точку в их диспуте. Элиза же только рассмеялась. Заливисто. В голос. И смеялась так до тех пор, пока со стороны высоких зарослей в восточной половине внутреннего двора приюта не прозвучал пронзительный девичий визг. Не заигрывающий или веселый, а отчаянный. Полный страха. Лишенный всяческой надежды. – Помог… – внезапный крик тут же заглох в глухом, далеком мычании. Алекс уже слышал такое. И поэтому, когда Элиза повернулась на звук и сделала шаг в направлении, откуда доносились крики, он схватил ее обеими руками за запястье. Справочник упал на землю, и порванные страницы разлетелись по ветру. – Не надо, – с мольбой в голосе произнес Алекс, – прошу, не ходи туда. Элиза выглядела строгой. Такой строгой, какой мальчик еще никогда ее не видел. Она наклонилась и высвободилась из хватки. После чего взяла его за плечи и заглянула прямо в глаза. – Если рядом творится несправедливость, Александр, и ты в силах ее остановить, но не сделаешь этого, то сам не заметишь, как вскоре станешь причиной другой несправедливости. И она ушла. Мальчик остался стоять один посреди разлетевшихся листов бумаги. Он должен был пойти за ней. Побежать. Но не мог. Не мог сдвинуться с места. Потому что ему было страшно. * * * Алекс вынырнул из своих покрытых пылью и плесенью, запрятанных воспоминаний только в момент, когда в салоне автобуса кроме него и водителя больше никого не осталось. Они уже успели доехать по пробкам до Музея естествознания. Весьма габаритное здание, контрастирующее своим фасадом из белого камня с хромом и сталью взлетающих под облака небоскребов. Построенное в греческом стиле, с колоннами и лежащим на них треугольником козырька, у которого наверняка имелось свое красивое и сложное название, которого Алекс не знал. – Здесь останешься или пойдешь? – Водила пытался открыть контейнер с обедом, но у него никак не получалось. Алекс же скрипнул зубами от боли. Сигарета догорела демон знает когда и успела обжечь ему пальцы. Он поднялся с места и пошел на выход, по пути обронив: – Дура… – Кто? – чуть опешил водитель. – Кошка. – Алекс вышел на улицу и зажег там очередного ракового солдатика. – Какая? – Та, которую я пытался украсть. – Зачем? – Она сожрала хозяйскую сережку. – Почему? – Потому что – дура. Водитель замолчал, а потом философски выдал: – Логично. – Вот и я о том же. – Алекс засунул руки в карманы брюк и поплелся следом за процессией студиозусов, уже поднимающихся по мраморной лестнице, ведущей в музей. В этот момент еще никто из них не знал, что это будет самый необычный и смертельно опасный поход в музей в истории всех походов по музеям. Глава 25 – Не толпимся! Поднимаемся аккуратно и спокойно. – Старичок в твиде, которого звали, кажется, профессором Кэмилом, пытался как-то организовать строй явно скучающих первокурсников. – Проявите хоть капельку уважения. – Профессор, – вперед выдвинулся видных габаритов парень с нашивкой боевого факультета. Ах, ну да, эти лбы всегда в первых рядах. – При всем уважении, мы посещаем это место каждый год. Может, можно как-то… побыстрее. Нас уже ждут. – Ничего, студент, подождут вас там, – отмахнулся сухой, морщинистой ладонью старик. – Вы еще успеете нализаться своего зеленого змея и предаться похоти. – Змей и похоть, – шепнули в рядах, – так студенческую вечеринку, наверное, со времен Мерлина не называли. – Бери дальше – скорее уж Птолемея. Смешки покатились по рядам студентов. Профессор Кэмил вместе с двумя своими коллегами женского пола таки построил молодые дарования в нечто наподобие организованной колонны. Сам Алекс, стоя поодаль от процессии, прислонившись плечом к колонне, с легкой иронией наблюдал за происходящим. Эти вчерашние школьники явно уже мысленно видели себя в каком-нибудь клубе, отмечая первый день своей “взрослой жизни”. – Боевые накопители в синюю коробку. – Два охранника в желтой форме стояли на входе вокруг арки магоискателя. – Бытовые в зеленую. И не потеряйте бирку – штраф за утерю сто… – Сто пятьдесят кредитов, – донеслось из толпы. Ну да, разумеется, они здесь были уже далеко не первый раз, так что процедура отбора накопителей всем была знакома вдоль и поперек. Студенты спокойно, без всяких пререканий, действительно снимали с себя магические накопители и оставляли их в коробках. У кого-то это были браслеты, у других – серьги, заколки в волосах, цепочки, но в основном, разумеется, кольца. Особенно это касалось бытовых накопителей. Что же до боевых, то с ними в рядах студентов не нашлось ровным счетом никого, так что синяя коробка пустовала. Единственной, кто не сдал своего “украшения”, была мисс Пэриот. Она лишь предъявила удостоверение эспера и спокойно прошла через арку магоискателя. Эсперам не требовались накопители для магии. Это волшебники имели ограниченный запас сил, и без внешней подпитки их источники оказывались весьма слабыми батарейками. Тот же Алекс без накопителя мог использовать свое лучшее заклинание в бою всего… один раз, после чего мало чем отличался бы от простого смертного. Разумеется, чем выше уровень силы, тем больше энергии мог держать в себе маг, но и тем больше требовали ее более могущественные заклинания. Так что все так или иначе пользовались накопителями.