— Люблю… конечно люблю… моя маленькая Роза… цветочек… — Вот и хорошо. Во всем мире не найти силы более великой, чем материнская любовь. Алекс повел Селин в комнату. Кайл было пытался перегородить им путь, но натолкнулся на Ризе. — Не надо, — прошептала она. — Профессор знает, что делает. Они с Алексом успели обменяться взглядами. И эпитет «козел», стало резко самым приятным из того, что читалось во взгляде ведьмы. Но другого пути не было. И Ризе это знала. Поэтому и пригласила Алекса, решив, что ей хватит и двух тысяч комиссионных. Дум усадил мать ребенка рядом с кроватью. — Все будет хорошо, мисс Селин. Если вы мне поможете, то мы обязательно спасем вашу дочь. Вы мне поможете? — Роза…да…все, что потребуется. — Хорошо, — кивнул Алекс. Он подошел к балдахину и резким движением откинул его в сторону. — Аррр!!! Сын Иудеи! Кровь Соломонова! — кричало создание, лежавшее на простынях. Связанное жгутами, они слабо походило на маленькую девочку. Кожа, похожая на поверхность песчаника, открытые язвы с сочащимся гноем, желтые глаза со зрачками веретенами, захлебывающаяся слюной, извивающиеся змеями, неустанно хрустящие пальцы, змеиный язык. Разорванный на две части и кровоточащий. Раздутая челюсть, которая не была предназначена, чтобы вмещать ряды острых клыков. — Я знаю, кто ты! Я знаю, что ты! — Латынь? — Алекс достал из бессменной мятой пачки одну сигарету и убрал её за ухо. — Что-то очень стереотипно. Почему не на Еохианском? — Первый язык! Ты не достоин, чтобы услышать его, жалкий мешок плоти и кост… — Ой, хватит уже, — Дум щелкнул пальцами. Закрылись язвы, пальцы, с хрустом, выпрямились, зрачки расширились, а радужка из кроваво-золотой вновь стала нежно карего оттенка. «Сдулась» честь, исчезли ряды клыков и девочка задышала спокойно и ровно. Внешне она перестала отличаться от мирно спящего ребенка. — Так просто?! — воскликнул Кайл. — вы справ… — Нет, — перебил даже не Алекс, а Ризе. — профессор не изгнал демона. Лишь отправил его глубже. Чтобы тот не вредил физическому телу Розы. Если та будет слишком слаба, то может погибнуть. Нельзя проводить экзорцизм, ни светлый, ни темный, когда демон в стадии Явления. — Глубже? — кажется это все, что услышал Берт. — глубже… куда? — Это сложный вопрос, — ответил Алекс. — а теперь скажите мне пожалуйста, где любила, больше всего, бывать ваша дочь? — Больше всего? В… — Парке аттракционов, — перебила Селин. Блять… — но она так боялась клоунов… — Клоуны… ну да… конечно, — Алекс посмотрел на дверь, но… восемнадцать тысяч на дороге не валяются. — Сука. — Вы что-то сказали, профессор? — переспросил Кайл. — Говорю — обожаю клоунов. А еще больше, парки аттракционов. После этого Дум достал из кармана складной перочинный нож и сделал им надрез на своей ладони. — Сейчас я сделаю тоже самое со лбом вашей дочери, — решил он предупредить заранее. — если все получится, то у неё останется шрам. И вы не сможете вывести его никаким способами. Ни магическими, ни хирургическими. Скорее всего, ваша дочь изменится в характере. Станет более замкнутой. Нелюдимой. Ей потребуется помощь психиатра. Длительная помощь… Вы согласны на это? — Да… — туманно протянула Селин. — Только спасите её, — в Кайле оставалось все меньше и меньше сил. — Хорошо, — кивнул Алекс. — тогда начнем. Он протянул ножом между бровей девочке, а затем накрыл своей ладонью её смуглую кожу. Чернокожий Кайл Берт, в этот момент, побледнел едва ли не так, что почти сравнялся цветом со своей женой. Магия, настоящая, не та, что в линзах, не та, которая позволяет швыряться в монстров огненными шарами. Настоящая магия была неуловима. Она дрожала на кончиках пальцах. Алекс обратился к ней. Обратился к своим чувствам. Он позволил им уносить себя все глубже и глубже. Внутрь своей крови. В те времена, когда горстка обезьян отделилась от другой горстки обезьян. Потому что им открылось знание. Когда первая из них взяла в руки палку и достала фрукт, который не могла достать прежде. И вместе с этим фруктом, она получила знание. Знание, что его может отобрать не тот, кто сильнее, а кто злее. Так появилось добро и зло. Так появились первые люди. Всего несколько обезьян. Далекие предки всех людей. Черных, белых, красных, желтых и каких-либо других. Все они, лишь мешки плоти и костей. Потомки нескольких обезьян. — Ты и я, — Алекс позволил этому чувству наполнить себя. Стать частью себя. Быть его проводником. — мы одной крови. — Ты и я… — прохрипела девочка, повторяя древние, как мир, слова. — мы одной крови… С этими словами реальность закружилась перед Думом и тот провалился внутрь. * * * Ризе, вертя в пальцах свой браслет, наблюдала за тем, как Алекс, отключившись, распластался на теле одержимой Розы. — Что все это значит? — спросил заправочный магнат. — Профессор отправился в сознание вашей дочери, — ответила она. — демон запер её там, где ей комфортнее всего, приняв облик того, кого она боится больше всего. Алекс уничтожит демона внутри её разума и освободит. — А если не уничтожит. Что тогда? Тогда они оба погибнут. И девочка. И Алекс. Но этого Ризе говорить не стала. — Все будет хорошо, — только и прошептала она. Глава 9 — Ну, могло быть и хуже, — Алекс достал из внутреннего кармана пиджака смятую пачку и вытащил рак… одну из самых дешевых путевок в ад. После того, как на сигареты стали лепить предупреждения о том, что пагубная привычка ведет к смерти — курение превратилось в способ самоубийства. — Здесь могли бы гулять дети. Внешне парк напоминал тот, что стоял на насыпной гряде вдоль пляжа Амальгамы-стрит… с той лишь разницей, что небо теперь выглядело застывшей зеленоватой кислотой. В лужах, на разбитом асфальте, отражались мигающие огни порванных гирлянд и разбитых неоновых лент. Обшарпанные, деревянные аттракционы с жуткими головами клоунов. Какая-то гигантская плюшевая мартышка, хлопающая в медные диски… с рогами, распахнутой клыкастой пастью и… вываливающиеся плюшем из разрезанного брюха.