— И что? — спросила она. — вы вообще в курсе о таком понятии, как уважение? Не нужно тыкать в меня всякими палками, сперва даже не пригласив на свидание. — Исчадье тьмы, — залепетал старикашка. — да будешь ты — Бла-бла-бла, — ризе, сложив пальцы уточкой, несколько раз сжала и разжала их. — гореть в геенне огненной, забита камнями, острижена налысо и утоплена. Ну или что там ваш древний патриархат себе навыдумывал. — Прочь с дороги, ведьма! Святоше сделал очередной шаг вперед. От креста Ризе испытывала чувство неудобства. Как от камешка в ботинке или занозы на подушечке пальца. Таких откровенных страстей, которые происходили с более сильными и… черными, что ли, магами (как тот же Алекс) — ожогов, выжженных на плоти символов веры и прочей жути с ней не происходило. — Спасибо за столь культурное обращение, святой отец, — в театральном книксене расплылась Ризе. — но… — он выписала пальцами несколько знаков в воздухе и тени вокруг неё, сгустившись, протянулись из стен руками и ногами. Он сцеплялись в разных, весьма откровенных, извивающихся позах, пока между лестницей и входом в детскую не образовалась стена из клубка спаривающейся плоти. — не думаю, что у вас есть шансы пройти внутрь и помешать профессору в его деле. Да и вообще — лучше следите за своим подручным. Или у него в рясе фонарик спрятан? Старик окинул взглядом зардевшегося парнишку, после чего начал вещать что-то о покаянии и каких-то там молитвах, которые придется прочесть тинейджеру. Ризе, приняв позу, от которой у большинства мужчин сносило крышу, подмигнула юному святоше и тот покраснел еще гуще. А фонарик-то, кажется, телескопический… Остается надеется, что у Алекса получится все решить как можно быстрее. Если в дело пойдет святая вода и молитвы, то долго святош Ризе удерживать не сможет. А если те прорвутся в комнату, то… место на кладбище понадобиться каждому, кто в данный момент присутствует в доме. * * * — Они уже здесь… Что? Кто? Здесь? Это где? — Прячь его… Прятать? Кого он должен прятать? Куда? Зачем? — Быстрее, родная, поторопись. Родная? У него не было родных. Только Анастасия и Робин, но и тех уже нет среди живых. — Нет! Не надо! Пожалуйста! Только не её! Её? Кого её? И… Чей это голос? Почему он его знает? Или не знает? Что здесь вообще происх… * * * Алекс с жадностью хватал ртом воздух. Как недавний утопленник, которому чудом удалось в последнюю секунду вынырнуть на поверхность. Металлический звон все еще гремел в ушах. Сперва Дум счел, что это из-за странной слуховой галлюцинации, но потом понял, что нет. Просто люлька сделала очередной пируэт. Причем сделала после того, как сражение плюшевой мартышки и трех «темных гончих» приняли слишком серьезный размах. Настолько серьезный, что снесли половину путей аттракциона. И теперь люлька перелетала с одной части разваливающихся рельс на другую. И так уж повезло, что одна металлическая балка врезалась в лобешник демону и скинула его с груди Алекса. Очухавшись и восстановив в памяти последние несколько секунд, Дум провел ладонью по груди. Сухо. Крови нет. Можно посмотреть… При очном осмотре его тушка так же не продемонстрировала дыры в сердце. Что, безусловно, радовало. Демон валялся в противоположной части люльки. Так что Дум, поднявшись на ноги, не стал тратить время зря и взмахнул рукой. С десяток печатей вспыхнули перед ним, начисто вылизывая не только запас накопителя, но и его собственного резерва. — Отправля… Жуткий металлический скрип. Калейдоскоп событий, в котором кислотное небо менялось местами с землей, укрытой столь же кислотными лужами, после чего тупая боль в грудь. Из легких разом выбило воздух. Дум выброшенной на берег рыбой молча открывал и закрывал рот. Перед глазами вся рябило. Кажется, падали остатки горок, погребая под собой и темных гончих и мега-мартышку. Часть конструкции разлетелась градом по лагерю, а несколько вагончиков прикончили меланхоличного зомби-билетера. Жаль бедолагу… Что до Алекса, то упав с нескольких метров высоты, проехавшись по асфальту на огромной скорости, он оказался еще и придавлен кусками раскуроченного вагончика. Весь в крови, с явно сломанными ребрами (как минимум двумя) он оказался практически без магии. Глупая ошибка… — Рози! — вдруг он услышал свой собственный голос. — Помоги мне, Рози! А затем увидел, как он сам — Алекс Дум, ковылял, придерживая окровавленный бок, в сторону полицейской будки. — Все закончилось, Рози! — проклятье, да этому демону Оскар можно было хоть сейчас вручать. — Ты можешь выходить! Рози! Мне очень нужна твоя помощь! Демона я победил, но сам, кажется… Нет. Нет. Девочка не настолько глупая, чтобы поддаться на столь явную улов… — Дядя-супергерой, — донеслось из будки. — это ты? Демон, на мгновение, повернулся к неспособному даже языком пошевелить, Алексу. Он подмигнул ему, после чего, состроив скорбную мину, полную боли и страданий, повернулся обратно к Рози. — Да, маленькая… это я… прошу… помоги мне. — К-конечно… с-с-ейчас. Показался край замызганного платья. Алекс вздохнул. Остаток магии он влил не в заклинание, которое не смогло бы остановить тварь, а в свой голос. Внутренний голос. — Миссис Берт, — прошептал он. — вы слышите меня? Миссис Берт? Конечно, она его слышала. В реальности они, в данный момент, были едины. Она держала свою дочь за руку. А что для матери может быть связи крепче, чем рука ребенка… — Профессор, — донеслось как из тумана. — это… вы? — Да, миссис Берт. — Где я… что происходит… здесь так темно… — Слушайте мой голос, миссис Берт. Ваша дочь в смертельной опасности… — Дочь… у меня есть дочь? — проклятье… её душа слишком ослабла. Физическая память почти не соприкасается с духовной, но…должно получиться. Иначе им всем крышка. — Роза! Что с ней, профессор?! — Мне нужна ваша помощь, миссис Берт, — Алекс не мог терять время. — чтобы спасти Розу, мне нужна ваша помощь.