Глава 20 Алекс взмахнул рукой и усилием воли отправил гранаты обратно туда, откуда они и прилетели. Одновременно с этим, взвалив все еще отстреливающуюся Адель на плечо, Дум прыгнул за овальную барную стойку, занимавшую центр танцпола. Два взрыва слились воедино и на мгновение их гром перекрыл грохот зажеванной музыки. Осколки градом впивались в стальные стенки стойки, иногда рикошетами отлетая от них и превращая и без того залитый кровью танцпол в какое-то подобие вампирской бани. — Никогда не любил клубы, — процедил Алекс и, вооружившись двумя массивными бутылками попсового виски, выглянул из-за стойки. Кто бы мог подумать, что двум десяткам вооруженных до зубов бойцов потребуется всего несколько секунд, чтобы отправить на тот свет добрых три с половиной сотни посетителей “Иезекиля”. Окровавленные тела на диванчиках, ошметки плоти за перевернутыми и разбитыми столиками, дергающиеся в предсмертных конвульсиях еще недавно соблазнительные стриптизерши. Иногда откуда-то доносились крики и стоны, смешанные с мольбами о помощи, но их тут же обрывал щелчок спускового крючка, короткий грохот выстрела и финальное, смачное чавканье, когда пуля пробивала череп. Что любопытно, кстати, череп у всех рас, вне зависимости от цвета глаз, крови и кожи — пробивался абсолютно одинаково, напоминая взорванный, переспелый арбуз. — Стоять! Руки! В висок Алексу уперлось дуло автомата. Ситуация, в которую не захочет попадать ни один маг, человек, орк — да даже сраная, украденная кошка. Не захочет попадать, если у него в руках нет замечательной дубины. Или, в случае Дума, двух. На улицах Хай-гардена первое, чему ты учишься, это как себя вести что делать, если к тебе приставили ствол или нож. — Да, конеч… — не договаривая, Дум резкой присел и закрутил мельницу быстрых ударов. Правой бутылкой он отбросил ствол в сторону, а левой ударил прямо под подбородок наемника. Раздался неприятный хруст, и голова мужика изогнулась под неестественным углом. Дум втащил тело за стойку и, пока Адель держала под огнем подступающих бандитов (а они сами-то вдвоем — кто?), стянул с тела мертвеца кевларовый броник, а автомат толкнул к ногам девушки. — Советую тебе вооружиться, — не оборачиваясь, коротко бросила Адель. В этот самый момент она, внезапно, оттолкнулась от пола и, не прекращая огня, пролетев боком несколько метров, приземлилась с другой стороны от Дума. Тот даже рта открыть не успел — так и остался с немым вопросом на устах. Собственно, ответ обнаружил себя сам. В то место, где еще недавно находилась девушка, воткнулась копье из молний. Палящие искры волшебного электричества упали на сталь барной стойки. Алекс видел достаточно всякой хрени в своей жизни, но еще никогда, чтобы магия могла так легко разрушать реальный физический объект. Искры не просто плавили стойку, а буквально стирали её как ластиком рисунок, сделанный карандашом. Дум поскорее нацепил броник, но оружия так и не взял. — Где, в жопу его драть, сраный Виктор?! — закричал он, не высовываясь из укрытия. — На втором этаже! — Адель, на прекрасном лице которой не дрогнул ни единый мускул, кивнула в сторону лестницы, спрятанной под неприметной дверью. — Ну разумеется, — прошептал Дум. — разумеется он будет на втором этаже… Курки пистолетов Адель отщелкнул, знаменуя конец патронов и девушка тут же пригнулась за стойку, отчего они с Алексом едва не столкнулись лбами. Разумеется, это только придало наемникам уверенности в своих силах и судя по растущему грохоту выстрелов — они начали приближаться к стойке. — Я разберусь с громилами, — Адель абсолютно спокойно, будто по бутику прогуливалась, а не в догонялки со смертью играла, перезаряжала пистолеты. — а ты возьми на себя их мага. Алекс посмотрел на исчезавшее в вихрях реальности волшебное копье. Что он там говорил на тему, что давно не чувствовал угрозы со стороны мага уровня Адепта? — А может я тут посижу? — спросил Дум. — Могу подавать тебе патроны. В лоб Алексу уперся ствол пистолета. — У нас договор. — Понял-понял, — усердно закивал Алекс. — Все понял. Все сделаем. — Тогда на счет три. Алекс, все так же вооруженный двумя бутылками виски, задышал спокойней и ровней. Он понятия не имел, как там Адель, одетая в простой тренировочный костюм, собиралась разобраться с двумя… нет, теперь уже с полутора десятками вооруженных головорезов, но… Он, в то же время, не знал, что делать с магом, способным на такое колдунство. — Три! — и Адель, выбрасывая перед собой связку гранат, выпрыгнула из-за стойки. — А где, блять, все остальные цифры алфавита?! Тот факт, что в алфавите, во всяком случае — людском, не имелось цифр, Алекса так же не заботил. Загремела канонада и сотни осколков продолжили превращение и без того изрядно пострадавшего “Иезекиля” в свиноферму. Очень неубранную, загаженную свиноферму. Еще раз вздохнув, Дум поднялся и его сердце пропустило удар. Он расчитывал увидеть все что угодно — от мага из числа бывших военных (учитывая применение школы молнии — это было вполне себе вероятно), до знакомого лица с Хай-гардена. Но только не того, кто там стоял. Или то, что там стояло. — А день становится все лучше. Вся напускная шутливость и испуг как рукой сняло. Алекс выпрямился и швырнул одну из бутылок в своего визави. Его нисколько не волновали пули, взрывы, крики людей и мерцающее то тут, то там, тело Адель, творившей какие-то абсолютно безбашенные трюки с пистолетами. Это было даже чем-то похоже на боевое искусство. Боевое искусство владения пистолетами. Звучит, как бред. Но не для убийцы Синдиката. Тот, кто стоял напротив, легко увернулся от бутылки, но Алексу было бы даже жаль, будь это иначе. Сбив горлышко со второй, Дум опрокинул в рот часть содержимого. По горлу потекло раскаленное стекло, мгновенно очищая его сознание от всех прочих мыслей. — Ты даже не знаешь, во что ввязался, мальчишка, — произнесла леди в строгом, мужском костюме. Хотя, какая там леди. Так… зверь в человеческом обличии. Ведь язык, на котором она говорила, принадлежал фейри. — Да мне как-то похрен, — пожал плечами Дум. — валить вашу мерзость я готов и за бесплатно, по выходным и вместо завтрака. — Много говоришь, смертный. Она вытянула перед собой ладонь и с её пальцев сорвались пять стрел, выкованных из молний. Теперь понятно, почему её магия сквозила энергией эманаций разве что не уровня, граничащего с Мастером. Фейри, они как эсперы — были способны только на один вид колдунства, но в нем почти никогда не знали себе равных. Это делало их опасными, но односторонними противниками. Алекс только улыбнулся, а затем кинул перед собой бутылку и, одновременно с этим, зажигалку. Стоило только жидкости и пламени соприкоснуться, как Дум рухнул на правое колено и вдавил ладонь в пол. Он потянулся сознанием к той боли, смерти, отчаянью, страху. Лучшей пищи и не придумаешь. Лучшей пищи для демона. Глава 21 Глава 21 Первое, чему учил профессор Раевский своих подопечных — никогда, ни при каких обстоятельствах, не связываться с демонологией до того момента, пока черный маг не достигнет уровня Мастера. Стоит нарушить это правило, и можно простить с куда более ценным, нежели просто — жизнь. Воля, душа, разум, прошлое и будущее, все, что делает тебя тобой — демон пожрет, подчинит, разрушит и заставит тебя молить о столь желанной участи — забвении в смерти. И будь жив профессор, то и сам не оставил и живого места на спине Алекса, еще помнящей “профилактические” розги. В конце концов — Дум уже далеко не в первый раз нарушал одно из немногих правил Фоллена. Вот только еще никогда прежде он не собирал в своих руках столько негативной энергии. Когда пламя, усиленное волей Алекса, поглотило молнии фейри и впитало в себя мощь магии полудуха, полузверя, Дум уже едва удерживал в сознании всю ту боль, что буквально сочилась из местной реальности. Его душа, скорее всего, не выдержала бы напряжения и раскололась на мириад частиц, делая её пищей для призванного жителя Бездны, а тело Алекса — его вместилищем. Вот только Дум не собирался становиться жертвой. Нет, он был охотником. Охотником, в теле которого сияла алая искра демонического источника. Дар ли, или проклятье, доставшееся ему от Балтаила — Алекс, последние годы, вплотную занимался изучением демонологии. — Ahadot'Karz'Mahge К тебе взываю я — Черный Маг Александр Думский. Плоть от плоти Соломонова. Кровь от крови укротителя твоего! Услышь мой зов! Услышь мою кровь! Стоило первым словам обряда упасть с уст Алекса, как пространство вздрогнуло. Пламя, усиленное магией фае, болью сотен безвинно умерших людей и нелюдей и волей черного мага, закружилось в безумном вихре. Оно превращалось в безумное торнадо, прожигавшее все на своем пути. Фейри пыталась что-то сделать со своими молниями, но исчезали в пучине огненного шторма. — Ключами от врат, ведущих за Грань, я взываю к тебе! Печатями Соломонова, я сковываю тебя! Bva l'evlm hzh any pvnh alyk, Ahadot'Karz'Mahge! В любой другой день, обряд бы затребовал от Алекса, чтобы тот своей волей подавил и сковал волю демона, но только не сейчас. Если между Думом и обитателями бездны и было что-то общее, помимо источника магии, так это нелюбовь к народу богини Дану. Когда ткань реальности порвалась, а пламя приняло гуманоидную форму вечно пылающего страдальца, то тот даже не обратил внимание на Алекса. — Дите Дану, — различил Алекс язык бездны в грохоте и треске пламени. — Я сожру твое сердце и выпью кровь из сожженных костей! Фейри выругалась на своем певучем языке и достала из-под плаща меч, мгновенно заискрившийся рунами и магией. Она полоснула по воздуху и поток молний синеватого оттенка обрушился на демона. От заклинания повеяло такой разрушительной силой, что Алекс сомневался, что даже используй он все вои козыри, смог бы уйти целым и невредимым из-под удара. Но что до магии смертных демону, пусть и из нижних легионов. Он распахнул свою огненную пасть и поглотил молнии так, словно это был сытнейших из обедов. Смеясь и изрыгая клубы дыма и огня, демон резко увеличился в размерах и вот уже пятиметровая, пылающая махина обрушилась всей яростью и могуществом бездны на побледневшую фейри. — Ты призвал демона? Алекс, истощенный и ослабший после ритуала, с удивлением обнаружил рядом с собой Адель. Покрытая кровью, с неестественно вывернутой левой рукой, с несколькими осколками стекол и металла в ногах, с заплывшим левым глазом она абсолютно спокойно сидела рядом с Думом и, при помощи здоровой правой руки и зубов, перезаряжала пистолет.