Это было не совсем правдой. Шоу было, скорее, нормальным. Прежде чем приехать в «Эллингэм», Стиви пересмотрела все серии. Они шли недолго, минут по десять каждая. История была ничего. Игра Хейза впечатляла меньше. В основном он использовал мимику и низкий, чувственный голос, но иногда бывает и этого вполне достаточно. Стиви всегда старалась быть прямодушной, но ей не хотелось при первом же знакомстве в новой школе заявлять: «Твое шоу ничем не примечательно и сильно переоценено публикой, но я понимаю, за что тебя все любят – за смазливое личико и потрясающий голос». Вряд ли кто-то захочет продолжить знакомство после таких слов. – Спасибо, – сказал он и вышел из комнаты. Стиви немного подождала, но, вероятно, ей следовало пойти за ним и взять еще какие-то вещи. Отлично. Вот он, Хейз Мейджор, звезда Интернета, разговаривает с ней. И вот он, Хейз Мейджор, звезда Интернета, заставляет ее таскать тяжелые коробки, но тем не менее… Было еще кое-что странное. Стиви вспомнила, спускаясь по винтовой лестнице, что Хейз совершенно не скрывал своей личной жизни. Летом он оказался в центре скандала с еще одной восходящей звездой YouTube, Бет Брэйв из шоу «Бет здесь нет». Она встречалась с Ларсом Джексоном из шоу «Эти парни», но скоро поползли слухи, что она ушла к Хейзу, так как их слишком часто стали видеть вместе. На одной из тусовок между Хейзом и Ларсом возникла перепалка, переросшая в драку на лестничной площадке. На форумах и в соцсетях говорили, что Хейз подумывает взять Бет во второй сезон «Конца всего». Вот так жил Хейз, и его жизнь сильно отличалась от той, что вела Стиви. – У людей в Лос-Анджелесе, – ни с того ни с сего начал он, когда они забрали еще по коробке, – там большой интерес к моему шоу. Возможно, будет фильм, так что… Фраза повисла в воздухе, пока Стиви не выдавила: – Круто… – Еще бы. Мой агент торопит меня со вторым сезоном, им нужно показать его прямо сейчас. Очередной изнурительный поход наверх. – Еще больше зомби? – спросила Стиви, переводя дыхание. – Пока не знаю… Положи на кровать… В смысле, я вроде это уже сделал? – Ты превратился в одного из них в конце. Это такой открытый финал? – Ну да, – вяло согласился Хейз, и по его тону стало понятно, что у него пропало желание продолжать разговор. – Короче, мне нужно еще пару звонков сделать. Большое спасибо. Увидимся как-нибудь. – Конечно. – Стиви незаметно вытерла пот со лба и двинулась к дверям. – Увидимся… в общем… скоро. Он уже не слушал и набирал номер. Пока Стиви шла по коридору, а потом спускалась по лестнице, она поняла две вещи. Первая: сейчас было восемь утра в Вермонте, а значит, пять – в Лос-Анджелесе. Сегодня выходной день. Может, в Голливуде и встают ни свет ни заря, но вряд ли Хейз будет делать кучу важных дел в это время. И вторая: несмотря на то что Хейз Мейджор будет жить с ней в одном коттедже, он даже не спросил ее имени. 13 апреля 1936 года, 19.15 – Ваша жена и дочь у нас. Делайте то, что мы скажем, если хотите увидеть их живыми. Никакой полиции – мы узнаем, если вы туда позвоните. Соберите двадцать пять тысяч. Положите в сумку, сядьте в лодку и плывите на остров. Только вы один. У вас пятнадцать минут. Короткие гудки. Альберт Эллингэм застыл с трубкой в руке. Роберт Макензи и Монтгомери молча стояли в дверях. Медленно Эллингэм опустил трубку на рычаг, и воцарилась тяжелая, гнетущая тишина. – Монтгомери, – тихо сказал Эллингэм, – скажи мисс Пелэм, пусть заставит всех разойтись по своим комнатам, закрыть двери и опустить шторы. Все должны находиться в зданиях. Сейчас же. Роберт, ты за мной. Макензи поспешил за шефом обратно в его кабинет. Войдя туда, Эллингэм закрыл дверь и запер ее на замок, затем подошел к окну и выглянул наружу. Темнота опустилась на горы. Темнота опустилась на весь мир. Эллингэм подошел к одному из книжных шкафов и наполовину вытащил с полки книгу. Что-то щелкнуло, и целый кусок стены выдвинулся вперед. Магнат повернул его, открывая массивный сейф, спрятанный внутри стены. Он набрал комбинацию цифр и повернул ручку. Роберт в это время опускал на окнах портьеры. – Нужно звонить в полицию, – сказал он. – Нужно немедленно звонить. – Найди лампу и зажги ее, – велел ему Эллингэм, выкладывая пачки денег на стол. – Несколько рабочих еще не уехали, – упрямо продолжал Роберт. – Через пять минут они будут здесь, смогут взять в кольцо территорию и перекрыть выезд. У некоторых есть оружие, и все они крепкие ребята. – Роберт, у нас нет на это времени. Я отнесу деньги на озеро. Зажги лампу и помоги мне пересчитать. Позже, вспоминая этот момент, Роберт Макензи скажет, что времени подумать действительно не было. На это и рассчитывали похитители: некогда думать, некогда планировать. Он схватил керосиновую лампу, одну из тех, что держали в каждой комнате, так как перебои с электричеством были довольно частыми, зажег ее и принялся считать деньги. Когда они закончили, в наличии оказалось двадцать три тысячи и пара двадцаток. – Не хватает, – впервые в голосе Альберта Эллингэма послышалось отчаяние. – Через пять минут я должен выйти. Нужно еще. Один из богатейших людей Америки рыскал по кабинету и обшаривал все ящики подряд в поисках наличных или чего-нибудь стоящего, что могло бы их заменить. – Придется обойтись этим, – наконец сказал он, не найдя ни денег, ни ценностей. Деньги сложили в сумку, и Эллингэм направился к дверям. Роберт замешкался, передавая ему лампу. – Знаете, а ведь они могут похитить и вас. Скорее всего, именно вы им и нужны. – Тогда я у них и останусь. – А что потом? Это же безумие. Нам нужна помощь. Альберт Эллингэм на мгновение остановился. – Джордж Марш, – произнес он. – Позвони ему. Не говори, что произошло. Попроси его приехать, придумай предлог. Больше никому не звони, понятно? Только Маршу. Роберт кивнул. Эллингэм взял лампу и вышел в туман. До озера было чуть больше сотни метров. Он поднялся на небольшой причал. Несколько лодок тихо покачивалось на воде; магнат осторожно спустился в одну из них и поставил сумку на скамью. Когда он оттолкнулся от причала веслом, его затрясло. Через пару минут он доплыл до островка и дрожащими руками привязал лодку к швартовочному столбику. – Я здесь! – крикнул он в темноту. Луч фонарика полоснул его по лицу, на мгновение ослепив. – Выходи, – произнес голос. – Брось сумку. – Моя жена и дочь, где они? – Заткнись. Эллингэм швырнул сумку на узкую полоску травы у стены обсерватории. Почти ничего не видя, он начал осторожно выбираться из лодки. Человек продолжал светить фонариком в лицо Эллингэму. Щурясь и опустив голову, тот на ощупь добрался до земли. – Открой дверь, – приказал человек. Эллингэм нашарил в кармане ключи и открыл. Эта обсерватория была его укромным уголком для размышлений, островком тишины. Человек толкнул его внутрь. – Брось деньги в люк. Человек говорил через шарф, поэтому его голос звучал приглушенно. В нем слышался легкий акцент, который тот старался скрыть, специально произнося слова каким-то странным образом. Эллингэм, все еще ослепленный фонариком, шарил по полу, ища люк. Наконец он нащупал его, открыл и бросил сумку в отверстие. Он слышал, как сумка задела несколько бутылок на полках, и они разбились о пол. Он повернулся к человеку, но тот снова направил луч ему в глаза. Какое-то время Эллингэм боролся с собой. Может, ему броситься на этого человека? Повалить, бить головой о каменный пол обсерватории и с каждым ударом спрашивать, куда он увез его семью? Страх и ярость спорили в его душе. Но Эллингэм не стал бы тем, кем стал, если бы каждый раз слепо поддавался любому импульсу. – Здесь все, что у меня было в сейфе, – сказал он. – Мне не хватило около двух тысяч, но мы дадим вам все, что захотите. Если у меня будет больше времени… вы получите все, что захотите. Абсолютно все. Внезапный удар обрушился на его голову, и он потерял сознание. Глава 4 Стиви расхаживала по комнате, оставив дверь открытой, и думала, что после ее знакомства с Хейзом Мейджором, которое, несомненно, произвело на него неизгладимое впечатление, ей следует пересмотреть свою стратегию. Больше уверенности – вот что ей нужно. Когда она начнет работать в ФБР, ей придется встречаться с людьми, жать им руки, смотреть в глаза и задавать вопросы. Ладно, Хейз просто застал ее врасплох. Второй шанс не заставил себя долго ждать. Чья-то нога выпихнула в коридор корзину, доверху забитую карандашами, блокнотами, тюбиками с красками, восковыми мелками, кисточками и альбомами для эскизов. Вслед за корзиной появилась и сама обладательница ноги. На ней были выцветшая желтая футболка из авторемонтной мастерской, слегка севшая, и старая синяя юбка чирлидерши с красными оборками. Ноги, обутые в поношенные тряпочные тапочки, были усыпаны синяками и ссадинами, какие обычно можно получить, лазая по деревьям или занимаясь паркуром. Но самой заметной чертой ее внешности оказалась прическа: пряди немытых и спутанных волос были собраны в пучки по всей голове и завязаны в один узел чем-то, напоминающим детский носок. По ее левой руке тянулась татуировка в виде длинной затейливой надписи, а правую украшали разноцветные картинки и короткие фразы. – Блин, ну и жара здесь, как в бане! – заявила она вместо приветствия. – Серьезно, настоящая парилка. Какого черта они не поставят кондиционеры? Стиви вышла в коридор, раздумывая, протянуть ли ей руку для пожатия, но вместо этого прислонилась к стене рядом с одним из стульев. – Я – Стиви, – сказал она. – Стиви Белл.