– Привет, Кит! Узнал? – Да. – Ты сейчас дома? – А что? – Если дома, быстро вставай на лыжи. Если нет, не возвращайся. За тобой только что выехали. – Понял, спасибо. – Не за что. Теперь мы квиты, – положил трубку и принялся ожидать, что будет дальше. А дальнейшее будущее не сулило ему ничего хорошего. Этим звонком он только что пустил под откос собственную карьеру, а может, и всю оставшуюся жизнь. Среднестатистический гражданин, услыхав, что ему необходимо срочно и очень может быть навсегда покинуть собственную квартиру и податься в бега, для начала впадет в ступор. Опустится или просто рухнет без сил на стул (диван, пол, унитаз. Ненужное вычеркнуть) и минут на несколько выпадет из действительности. Потом вскочит и примется, попискивая, бестолково носиться по жилплощади. Забрасывать в чемоданы и сумки первые попавшиеся на глаза вещи, утрамбовывать их ногами. Потом выбрасывать их оттуда и загружать вторые, на глаза попавшие. В итоге покинет, если очень повезет, бывшее жилье, нагруженный подобно вьючному животному тем, без чего может запросто обойтись. И позабыв в суматохе деньги и документы. Человек по прозвищу Кит (и мы теперь будем его так называть) к среднестатистическим гражданам ни в коем случае не относился. Поэтому без лишней суеты и спешки он легко уложился минут в десять. Даже на дорожку присел перед уходом. За это время он еще успел творчески поработать над собственной внешностью и подобрать соответствующий ей гардероб. А также избавиться от кое-каких, ставших ненужными бумаг. Он покинул дом через совершенно другой, выходящий не во двор, а на улицу подъезд. Глянул на часы, старенькие, с треснутым стеклом, «Командирские», и удовлетворенно хмыкнул – времени еще оставалось навалом. При желании он мог запросто вернуться во двор и, устроившись на лавочке, полюбоваться приездом за ним группы захвата. И ее же отъездом восвояси без улова. Вот только делать всего этого Кит не стал, потому что с молодости не страдал пристрастием к дешевым эффектам. Глава тридцать первая Кит. Дела рутинные Он вышел из метро в еще совсем недавно вполне приличном районе подальше от центра. Пугливо втянув голову в плечи, обогнул стайку галдящих сынов Кавказа и двинулся, слегка приволакивая ногу, в сторону однотипных многоэтажек. Никому не интересный и на хрен не нужный. Но не в этот день, к сожалению. Не успел он войти через арку во двор, как сзади раздалось: «Стоять, …ля!». И кто-то цепко ухватил его за рукав. Крутейший мэн по прозвищу Рембо (год и четыре месяца отсидки в ранней юности), гроза всех малолеток и пенсионеров на районе, пребывал с самого утра в омерзительнейшем настроении. И просто-таки горел желанием кого-нибудь конкретно «опустить». Желательно дрыща и ботаника. Вечером накануне он круто выступил в тошниловке за углом с гордым названием «Бар». Высмотрел орлиным взором будущую жертву, преклонных лет дохляка ниже среднего роста в очках и шляпе, и тут же сурово на него наехал. Решительно потребовал выставить ему двести водки и пивка. Возрадовался, услыхав такой ожидаемый жалкий лепет касательно отсутствия средств. Ухватил потенциальную жертву за шиворот и поволок наружу, на условно-чистый воздух. И только-только собрался приступить к воспитательным действиям с последующим финансовым аудитом, как тот мозгляк засветил ему в глаз. И подло скрылся в темноте, пока Рембо охал и наводил резкость во взоре. И тут этот лох у метро, какой восторг! Болтающаяся на хилых плечах как знамя куртка из натуральной болоньи, мятые портки с бахромой, порыжевшие от старости ботинки. Давно утратившая первоначальный цвет и форму кепка на неопрятной рыже-сиво-седой шевелюре, ровесница горбачевской перестройки. А еще очки с толстыми стеклами и обмотанной изолентой дужкой. Нелепые рыже-седые усы под носом с красными прожилками. В общем, то, что прописал добрый дядя доктор. – Стопэ! Кит обернулся. Над ним нависла довольно неприятная на вид багрового цвета небритая харя в прыщах. Со свежим синяком под левым глазом. – Что? Что вам надо? – голос дрогнул, а сам его обладатель попятился и еще больше ссутулился. Попытался освободить рукав – безуспешно. Держали его крепко. – Ты че, совсем нюх потерял? – прорычал высокий мосластый верзила лет тридцати. В нос ударил неповторимый аромат давно нечищенных зубов и какой-то выпитой накануне дряни. – Закурить давай! – Не курю, извините. – Типа спортсмен? – Хозяин хари отпустил локоть будущей жертвы и тут же ухватил беднягу за грудки. – Тогда гони лавэ, сам куплю. – Вот, – Кит робко протянул потертый бумажник. – Все, что есть, – его тут же выхватили из руки. – Так, а что у нас в портфеле? – Ничего особенного, – он бросил быстрый взгляд исподлобья: не обращая на них внимания, двигались по своим делам прохожие. Это хорошо. А вот видеоглазок над входом в какой-то «Промсельхозлохбанк», в поле зрения которого они попали, уже хуже. – Вот сейчас и посмотрим. Давай сюда! – Отпустите меня, пожалуйста! – заныл Кит. Попытался вырваться, и тут верзила сделал наконец то, чего от него и ожидалось: втолкнул его в темную, провонявшую мочой и прочими продуктами жизнедеятельности подворотню. – Глохни, сука, – гроза района, Рембо шагнул следом и попытался выдернуть у обделавшегося от страха лоха портфель. в подборВ котором действительно ничего такого особенного не было. Разве что: зубная щетка, бритвенный набор, несколько паспортов разных стран. Выписанных на разные имена и фамилии. С фото Кита в каждом. И некоторая сумма денег в евро, долларах и рублях. И тут ему прилетело, как будто торцом бревна. И аккурат под сердце. – Кха, – силясь вдохнуть, он согнулся и опустился на колени, прямиком в пенящуюся лужу. Бедняга даже не успел подумать, что ему в последнее время катастрофически не везло с дохляками. И что, может быть, стоило переключиться на качков. Вообще ничего не успел подумать. Последнее, что он успел увидеть перед тем, как наступили темнота и тишина, был кусок стены с неприличным рисунком и поясняющей подписью, таким привычным русским словом из трех букв. Вернется ли к нему когда-нибудь сознание или нет, неизвестно. Да и не особо интересно, если честно. А Кит, проклиная собственное невезение, двинулся в глубь двора к остановке. Изначально он планировал пробыть в этом районе несколько месяцев. Теперь же придется скорректировать планы: прихватить из квартиры все необходимое и двигаться дальше. Совсем в другом облике. * * * Ах, Арбат, мой Арбат… Вечером того же дня он уже прогуливался среди москвичей и гостей столицы по этому старинному, исконно самому московскому из московских районов. Где, собственно, и снял относительной скромности двухкомнатную квартирку в Филипповском переулке. Он уже совершенно не походил на то убогое пожилое существо из условно приличного, а на самом деле паскудного района подальше от центра. Теперь это был довольно моложавый, двигавшийся пружинистой спортивной походкой атлетического вида мужчина. Одетый просто, но дорого, в стиле «милитари гламурный». Оливкового цвета куртка, «арафатка» на шее, песочного цвета брюки с дюжиной карманов. Как бы грубые башмаки на толстой рифленой подошве. Только шнурки которых стоили дороже, чем весь его предыдущий прикид. Фасонная кепка на бритой налысо голове с очками на козырьке. А еще Кит обзавелся шикарным загаром, очень напоминающим средиземноморский. Для завершения нового образа по дороге сюда пришлось заскочить в приличный и достаточно недешевый солярий. Глава тридцать вторая Служили два товарища. Ага – Быстро добрался, – заметил Котов. – Молодец. – Точно. Я такой. – Ну, как дела? – Саня сделал вид, что ему это действительно интересно. – Стабильно неплохо, – с достоинством ответил я, с подвывом зевнув посреди фразы. – Понятненько, – понимающе кивнул он. – Расширяешься? Поди, уже все побережье приватизировал, олигарх хренов? – Вообще-то… – и тут мне надоело надувать щеки и изображать из себя незнамо кого. – Ты, как я понял, высвистал всю команду сюда, чтобы просто поинтересоваться, что там у меня и как? Или еще зачем-то? Котов потупил глазки. – Вообще-то у нас тут… Жопа. Полная жопа неприятностей, если точнее. И в то же время очень интересный случай. Тебе понравится. – А поподробней? – потребовал я, спинным мозгом чувствуя приближение подлянки. – Подробности будут чуть позже. Пока только вкратце: двое отставных сотрудников нашей с тобой бывшей конторы, несколько заскучав на заслуженном отдыхе, организовали частное предприятие и принялись торговать услугами. Довольно специфического характера, надо признать. – То есть? – То есть валили людей. Точнее, делал это один из них, а второй выступал в роли посредника и снабжал подельника информацией. За все время совместной работы, а это около двух лет, ребята ни разу не засветились и, следовательно, в поле зрения органов не оказались. – Круто, – заметил я. – Что значит старая школа. – Ага, – согласился Котов. – Всем школам школа. И все у них шло гладко, как по рельсам: посредник принимал заказы, получал деньги за исполненную работу. Передавал информацию и гонорары исполнителю, за вычетом двадцати процентов себе любимому. А тот тупо, в смысле, технично валил народ. – Целых двадцать процентов? – удивился я. – А не жирно будет? – А ты откуда знаешь? – нахмурился Саня. – Тоже, что ли…? – Читал где-то, – я поспешил оправдаться. – А вот ты откуда узнал про эти проценты?