Неизбежно. Я чувствую, как рука Чейза сжимает мою. Он останавливается, его прищуренные глаза мгновенно встречаются со злорадными глазами Бретта. — Кузен! — Бретт усмехается. — Вот ты где. Мне было интересно, потрудился ли ты вообще прийти. — Я здесь, — решительно говорит Чейз. — Вот, и хорошо. Если бы ты не появился, Джеймсону, возможно, пришлось бы уступить эту должность кому-то другому. Его слова игривы, безобидная шутка между двоюродными братьями, для чужих ушей, но с этого расстояния я вижу, как глаза Бретта блестят подавленным сарказмом, который не ослабевает, когда его взгляд скользит ко мне. — И Джемма! Выглядишь прекрасно, как всегда. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, и Чейз так напрягается, что мне кажется, будто он собирается сорваться и ударить Бретта посреди атриума. Я совершенно неподвижна, когда губы Бретта скользят по моей щеке в прохладном поцелуе. Глубокий хрип гнева вырывается из горла Чейза, как только губы его кузена соприкасаются, и я быстро отступаю к нему. — Всегда рада, — говорю я, мои слова так же жёстки, как и выражение лица. — Нам всё ещё нужно встретиться, чтобы обсудить то произведение искусства, которое ты мне продала, — весело напоминает мне Бретт. — Может быть, ты заскочишь ко мне завтра? Чейз застывает. Я заставляю себя улыбнуться. — Я в отпуске. — Тогда в понедельник, — улыбка Бретта становится шире, когда он смотрит на свою спутницу. — Думаю, ты согласишься, нам есть что обсудить. Я всё ещё слышу явную угрозу в его словах. Бретт хихикает и обнимает Фиби за талию. — Простите, я совсем забыл о хороших манерах. Вы знакомы с моей девушкой? Это мисс Фиби Эванджелина Уэст, — он оглядывается на меня, в его глазах ликование. — Разве это не счастье, что она оказалась свободна сегодня вечером? — Удача как раз подходящее слово, — бормочу я. Хватка Чейза крепче сжимает мою, это предупреждение. — Свидание, за которое тебе не пришлось платить, чтобы провести с тобой ночь? Молодец, Бретт. Его тон настолько лёгок, что никто никогда не заподозрит ненависть, скрывающуюся глубоко за его дразнящими словами. Бретт хихикает, как будто всё это очень весело, и женщина рядом с ним, которую я упорно игнорировала до этого момента, взрывается невинным смехом. Звук такой чистый, такой радостный, что я не могу удержаться, чтобы не посмотреть ей в глаза. Она выглядит, как я, лет пять назад. Осознание врезается в меня сильнее, чем удар в живот. Мы почти одного роста, обе миниатюрные, с компактными, пышными фигурами, её, в данный момент, застегнута на молнию в потрясающем платье цвета слоновой кости, которое опускается до середины икры, и босоножки на высоких каблуках, на которых я никогда бы не смогла ходить. Наши волосы одного оттенка, хотя у неё прямые, как шпилька, и подстрижены в гладкий, угловатый боб, короче сзади, с более длинными концами, которые просто касаются её плеч спереди. У неё потрясающая чёлка на лбу, нарочно слишком длинная, как бахрома, которая свисает ей на глаза, и она излучает уверенность, просто стоя там и глядя на меня. Когда её глаза поднимаются на меня, миндалевидные, карие, искрящиеся жизнью, я так ослеплена их красотой, что даже не чувствую облегчения от того, что они не голубые, отмечая, по крайней мере, одно различие между нашими взглядами. — Бретт, не будь таким занудой, — она протягивает руку, закатив глаза, с улыбкой на губах. — Я просто Фиби. С минуту я борюсь за самообладание, глядя на девушку, которая явно понятия не имеет, кто я такая и, задаваясь вопросом, как, чёрт возьми, я должна вести себя рядом с ней. К счастью, рука Чейза быстро сжимает мою, и я выхожу из ступора. — Джемма, — бормочу я, осторожно протягивая пальцы, чтобы взять её за руку. — Джемма Саммерс. — Приятно познакомиться, Джемма Саммерс. Я пытаюсь улыбнуться ей в ответ. — Мне тоже. — Убийственное платье. — О, спасибо, — я смотрю на себя, всё ещё не веря, что на моём теле такой великолепный дизайн. — Я одолжила его у подруги. — Ну, оно потрясающее. Я смотрела на него всю ночь, и не только потому, что это единственное цветное пятно среди всего этого тёмно-синего и чёрного, — она делает гримасу отвращения. — Моя двоюродная бабушка Тесси более смелая в выборе одежды, чем некоторые из этих женщин, а ей девяносто шесть. С другой стороны, она также была известна тем, что раздевалась до костюма "в чём мать родила" и бегала по коридорам дома престарелых, так что она не всегда хорошо разбирается в правильном наряде. Я невольно смеюсь. — Ну, если бы у здешних гостей было столько же жизни, как у твоей бабушки, вероятно, это была бы гораздо лучшая вечеринка. — Несомненно. Я морщусь. — Хотя я могла бы обойтись и без того, чтобы увидеть некоторых из этих людей обнажёнными. Она смеется с такой заразительной, безудержной радостью, что я не могу не улыбнуться при этом звуке. — Фиби, почему бы вам с Джеммой не выпить? — голос Бретта прорезает момент, как удар ножа. — Нам с кузеном нужно кое-что обсудить. Мои глаза устремляются на Чейза, в их глубине вопрос, и он коротко кивает. — Но… — начинаю протестовать я. — Только на минутку, солнышко. Чейз крепко сжимает мою руку, прежде чем отпускает её и поворачивается к Бретту, гнев излучается из каждой его поры. Я открываю рот, полностью готовая настоять на том, чтобы остаться рядом с ним, но ощущение руки, обвивающей мою, отвлекает меня. — Ещё один бокал вина звучит идеально, — говорит Фиби, ведя меня к бару с такой фамильярностью, что можно подумать, что она знает меня годы, а не минуты. — Им, вероятно, придётся обсудить что-то ужасно скучное, например, слияние. Приобретение. Рентабельность, — она издаёт ещё один рвотный звук. — Этого достаточно, чтобы довести девушку до пьянства. — Отсюда и открытый бар. — Слава богу, — она качает головой, когда мы подходим к бару. — А теперь перейдём к самому важному вопросу из всех… Я поднимаю брови. — Красное или белое? Я смеюсь. — Красное. — Я тоже выберу красное, — говорит она, ухмыляясь и отдавая бармену наш заказ. Через несколько секунд он ставит два тяжелых хрустальных бокала на мраморную столешницу. Фиби протягивает один мне, щелкает своим бокалом о мой и делает большой глоток. Когда мои пальцы сжимают бокал, я бросаю взгляд на Чейза. Он всё ещё разговаривает с Бреттом, и что бы они ни обсуждали, это не делает его счастливым. На самом деле, выражение его лица стало таким мрачным, что я боюсь, что его голова вот-вот взорвётся. Я делаю глоток вина и поворачиваюсь к Фиби. Я уже почти сглатываю, когда она делает потрясающее заявление. — Я решила, что мы будем подругами, — её глаза искрятся юмором. — Потому что я достаточно побывала на этих мероприятиях, чтобы знать, что ты не можешь пройти через них в одиночку. Подруги? Я теряю дар речи, в основном потому, что изо всех сил стараюсь не выплюнуть полный рот вина на неё, пока её слова гремят в моей голове. Похоже, её не беспокоит, что я не отвечаю, она просто улыбается шире и наклоняется ближе, и говорит на пониженных тонах: — Я бы никогда не пришла, если бы Бретт не пригласил меня. Я и не предполагала, что он знал о моём существовании, пока он не позвонил раньше. Я хочу сказать, что наши матери вращались в одних и тех же кругах общества, и мы несколько раз пересекались на подобных мероприятиях, но он никогда даже не смотрел в мою сторону, до сегодняшнего дня. Я не знаю, что изменилось, но я не собиралась отказываться… эти парни Крофт горячие. Мегагорячие. Обожги свой долбаный язык горячие. Боже, она даже звучит как я, когда говорит. Я с трудом сглатываю. — Расскажи мне об этом. — Значит, ты с Чейзом… Я так и не услышал конца её вопроса, потому что внезапно парни вернулись. Когда они появляются рядом с нами, между ними соблюдается осторожная дистанция, и ни один из них не выглядит особенно счастливым. Но учитывая, что никто не лежит на полу, истекая кровью, я полагаю, что для них это вполне нормально. Чейз сжимает мою руку, и, повернувшись, я смотрю на него, мгновенно обеспокоенная темнотой в его глазах. — Ужин вот-вот начнётся. Пойдем, поищем наш столик, солнышко. Я сжимаю пальцы, давая ему понять, что я его услышала.