По лицу подруги пробежала тень: – Ничего здорового там не было, – грубо осадила она подругу. – Вы просто напивались, как свиньи, и всякую чушь несли... Лишь бы на лекции не ходить. – А пицца? – Даша сделала еще одну попытку пробудить в подруге хоть какие-то ностальгические чувства. – Помнишь, какая там пицца была? – Отвратительная. Чего ты, как пенсионерка, развздыхалась? Опять свои похождения начнешь вспоминать? Давай, давай топай... Петрова толкнула стеклянную дверь, и они оказались в главном холле, прозванным почему-то Большим сачком. Очевидно, в честь десятков поколений сачкующих здесь студентов. 4 Внутри здания особых изменений также не произошло. Пожалуй, за исключением одежды и выражения лиц у современных студентов. А также легкого запаха марихуаны, повисшего в районе лестниц. Даша подошла к лифтам и нажала все кнопки. Лифты по-прежнему исправно не работали. Как всегда, пришлось подниматься пешком. На каждом лестничном пролете под объявлением о категорическом запрете курения стояли группы студентов и преподавателей и курили так, что на подходе к пятому этажу у Даши начали слезиться глаза. – Как ты здесь могла учиться, – чихнула некурящая Аня. – Ты лучше расскажи, как ты умудрилась не начать курить. – В нашем корпусе просто приличнее все было. Особенно люди. Между первым гуманитарным корпусом, где подруги находились сейчас, и вторым гуманитарным корпусом, в котором когда-то обучалась Аня, всегда существовало некое противостояние. – Да ладно тебе! – запальчиво парировала Даша. – Все были абсолютно одинаковыми. Встреча с прошлым подействовала на нее благотворно, она оживилась, щеки порозовели, в глазах появилось озорство. – На первом курсе начинали курить, на втором пить, на третьем спать с особями противоположного пола, на четвертом своего, на пятом все уцелевшие приходили в себя и в результате из этих стен, – она обвела руками серые стены, – выходили умудренные жизненным опытом и фундаментальными научными знаниями достойные члены социалистического общества! Аня с ужасом посмотрела на подругу: – Чего ты несешь? – Так оно и было. Ну почти так, – пожала плечами Даша и осмотрелась. – Представляешь, не помню номер кафедры. По-моему, сюда... 5 На кафедре археологии, несмотря на субботу, царило шумное оживление. Учебный год только начался, соскучившиеся за лето друг по другу археологи всех возрастов и званий оживленно обменивались новостями. – Простите... – Даша безуспешно пыталась привлечь к себе внимание. – Извините... Осознав тщетность своих попыток, она довольно бесцеремонно ухватила пробегавшего мимо молодого человека за рукав, изо всей силы дернула его. Тот остановился и вытаращил свои бесцветные археоложьи глаза. – Вы ко мне? – Если вы Воронов, то да. – Нет, я... – Молодой человек явно обрадовался и взмахнул рукой. – Вон там у окна, в черной водолазке, с завкафедрой разговаривает... Даша продралась к окну и робко постучала предполагаемого доцента Воронова по плечу. Мужчина обернулся, недовольно блеснув очками. – Простите, вы Воронов? – Да. Слушаю вас. – Нам нужно поговорить. Доцент удивленно оглядел Дашу. – Вы кто, новая стажерка? – Нет, нет... Я когда-то давно училась здесь. Вернее, на искусстве... – Она смутилась. – Да это не важно, я не по этому поводу. Я знакомая Николая Макеева. Воронов снял очки и помассировал переносицу: – Что-то случилось? Никак не могу ему дозвониться. – Он умер. Убит. Мужчина приоткрыл рот, его собеседница изменилась в лице и охнула, на них начинали обращать внимание. Даша нервно огляделась, было шумно и слишком много людей, чтобы разговаривать спокойно. Она просительно сложила руки. – Я вас очень прошу, давайте выйдем, нам надо поговорить. – Да, да, конечно, – пробормотал доцент и подхватил со стола свой пиджак. 6 На лестнице Воронов достал сигареты. – Желаете? – Нет, нет, спасибо... – Так как же это произошло? Где? Когда? Даша набрала воздуха и осторожно начала: – Ко... Николая застрелили в Праге. Он, по всей вероятности, хотел мне что-то сказать или передать, но не успел. Вернее, я не совсем поняла его слова. Мне показалось, что он хочет сообщить о некоем своем открытии. Вы не знаете, что это может быть? Воронов задумчиво постукивал носком ботинка о стену. Весь его облик свидетельствовал о крайнем потрясении. С минуту он молчал, потом отрицательно покачал головой: – Даже не знаю, что и предположить. При каждой возможности Николай ездил в экспедиции, но именно этим летом буквально в самый последний момент он отказался. Это произошло так неожиданно... Последний раз я разговаривал с ним в его день рождения, поздравил, спросил, как дела, он ответил, что все в порядке и что через две недели собирается в район Старой Рязани. А потом мне рассказали, что Николай вдруг появился на факультете и стал искать документы на одного нашего бывшего стажера, кажется, испанца, медиевиста... – Кого? – переспросила Аня. – Специалиста по истории средних веков, – быстро ответила Даша и снова обратилась к Воронову: – А зачем он его искал? – Понятия не имею. – Археолог пожал плечами. – Меня к тому времени в Москве уже не было. Знаю только, что Николай в запланированную экспедицию не поехал, но это было просто из ряда вон… – Но он же должен был как-то объяснить перемену планов? Это же не в магазин сходить! – Даша всплеснула руками. – Вы правы. Но Николай пользуется... пользовался на факультете такой репутацией, что никому в голову не пришло сомневаться в том, что так надо. Насколько я понял, он хотел решить какой-то денежный вопрос, что-то связанное со спонсированием или благотворительностью. Не могу поручиться за точность его слов, но он выразился в том смысле, что больше не хочет ни от кого зависеть и если удачно все пройдет, то будет сам организовывать экспедиции. Но подробностей я не знаю. Хотя я, честно говоря, не очень поверил. Знаете, как сейчас относятся к науке... Да на чем он мог заработать? – Например, что-то продать, – подала голос Аня. Археолог удивленно воззрился на нее: – Продать? Что продать? Библиотеку? Костюм, в котором еще его дед ходил? – А если предположить, что он нечто раскопал? Раскопал и продал? Воронов рассмеялся, но тут же сердито оборвал себя: – Да вы что? Как вы можете такое говорить о человеке, который уже не в состоянии выступить в свою защиту? Николай был ученым с большой буквы, фанатиком своего дела! В самом высоком смысле этого слова. Ему нужны были деньги, чтобы копать, а не копать, чтобы делать деньги... Если не секрет, почему вы решили, что он сделал некое открытие?