3 У соседей опять завизжала дрель, Аня застонала – еще неделю соседского евроремонта и можно будет выбрасываться с балкона. Звук становился все пронзительнее. Сменяя громовые удары молотка, победитовое сверло с каким-то инквизиторским скрежетом впивалось все глубже в бетон, в мозг, во всю ее жизнь… После очередной душераздирающей трели Аня схватила со стола чашку и со всей силы запустила в стену. Звук разлетающегося в пыль фарфора вернул миру реальность. Аня вздрогнула и с удивлением увидела, как остатки чая медленно стекают по кафелю. Она встала, взяла тряпку и принялась оттирать стену. Нет, это никуда не годится. Ситуация явно выходит из-под контроля. Она уже не в силах справится с собственными эмоциями. Образ гибкого, мускулистого тела красавца ведущего преследует ее и днем и ночью, становится навязчивым кошмаром. Кстати, почему она зафиксирована на теле, а не на глазах или, например, волосах? Почему даже на экране телевизора она боится взглянуть ему в лицо? Впервые в жизни Анна испугалась. Вытянув руку вперед, она с удивлением увидела, как дрожат ее пальцы. И сразу же стало легче – сквозь сумятицу и сумрак, царящие в душе, мозг хладнокровно зафиксировал естественную реакцию организма на стресс. Значит, все в порядке. Значит, просто нужно искать выход. Девушка ополоснула тряпку, отжала и повесила на край раковины. Итак, с первого взгляда ситуация выглядит безвыходной: Лаймонис красив, знаменит и не интересуется женщинами. Здесь Анна усмехнулась. А в принципе какая разница – если бы даже он ими интересовался, то в любом случае не такими, как она. Значит, как ни крути, а познакомиться с ним можно одним-единственным способом – приняв участие в программе. Тогда под каким предлогом? «Если у вас есть интересная история, которой вы хотите поделиться с миллионами телезрителями, позвоните нам и станьте участником очередной передачи!» История. Какая тут может быть история?! Аня присела на табурет и, прислонившись к стене, подняла глаза вверх, словно пытаясь на потрескавшейся побелке вычитать ту самую историю, способную заинтересовать миллионы сограждан. Женщина. Самая обыкновенная женщина с мирной профессией и вполне стандартной ориентацией, то есть, на мужчин. Максимум, что можно предпринять с такими исходными данными, так это прилюдно, на коленях, объясниться ведущему в любви. Но тут же горько усмехнулась: кого, скажите на милость, заинтересует страстная история любви женщины к мужчине? Анна задумчиво постукивала указательным пальцем по губам. И посоветоваться-то не с кем. У всех нормальных людей есть подружки, в крайнем случае, пара задушевных коллег на работе... 4 Когда Аня впервые перестудила порог своей новой работы, ее встретили двадцать недоуменно молчащих особей мужского пола. – Вы к кому? – наконец спросил один из них. Она лишь равнодушно пожала узкими плечами. – Я ни к кому. Я программистка. Меня вчера приняли. – Программистка? – фальцетом переспросил коренастый кудрявый юноша и демонстративно задумался. – Мужики, кто-нибудь из вас узнает такую профессию? Все дружно отрицательно покачали головами. Кудрявый сочувственно развел руками: – Милая барышня, вас, должно быть, ввели в заблуждение. Такой профессии в природе не существует. – А может, программистка – это женщина, которая читает программу телевидения? – подал голос добродушного вида бородач, сидящий у окна. – Забей, Вова, это диктор. Программистка – это женщина, которая умеет переключать программы на телевизоре при помощи пульта. – Да ладно вам, – перебил их мрачный худой очкарик. – Программистка – это интеллектуальная профессия. Это женщина, которая пишет про граммы. Есть которые пишут про килограммы, они называются прокилограммистки, а еще есть промилиграммистки, процентнеровистки и протоннистки. Последующие дни не намного отличались от первого. Потягивая после работы пиво, коллеги оживленно обсуждали, сколько понадобится времени, чтобы обучить обезьяну писать программы, ибо по теории вероятности она должна рано или поздно это сделать. – По теории вероятности и женщина в принципе может написать программу, – неосторожно произносил кто-нибудь, и спорящие тут же разделялись на два лагеря. Кудрявый Валера был как всегда категоричен: – Так же как у женщины нет пениса, так же у нее не может быть аналитического мозга. Что тут обидного? Женщины ведь не обижаются на то, что у них нет пениса. А мозг им вынь да положь. Это же физиология, ничего личного. Я ведь не борюсь за свои права от того, что не могу родить, – как природа решила, так и будет. Аня поднимала голову от клавиатуры и скорее из естественного любопытства, чем из вредности интересовалась: – Аналитическое или какое угодно другое мышление, это в конце концов всего лишь электрохимический процесс. Означает ли твой постулат, что этот процесс происходит именно в пенисе? – И тут же отвечала на свой вопрос: – Хотя, пожалуй, я с тобой соглашусь. Давно замечено, что чем ниже интеллект у мужчины, тем активнее его сексуальная жизнь. И наоборот, самый высокий процент страдающих импотенцией – среди ученых. Видимо, на все процессы сразу места не хватает. Да что я вам говорю, сами все знаете. – Вот, пожалуйста, – не смущаясь, парировал Валера, – типичный образец женского мышления: вместо аргументированной критики – язвительные оскорбления и огульное охаивание. – Нет, Кудрявый, ты все-таки не прав, – басил бородатый Вова, – в принципе если девочку с рождения воспитывать как мальчика, то при хорошей наследственности можно добиться вполне прилично результата. – Что означает «хорошая наследственность»? – интересовалась Аня. И коллеги почти хором отвечали: – Это когда оба родителя – мужчины. Приблизительно на втором ящике пива все приходили к единодушному выводу, что проще создать искусственный интеллект, чем развить женский. Просить в такой дружественной атмосфере совета, как привлечь внимание мужчины, которому нравится другой мужчин, – было равносильно смертному приговору. Дрель наконец смолкла. Анечка оторвала взгляд от потолка и массировала оглохшее ухо. Значит, выбора у нее нет. Остается только Лелька. Глава 7 1 В аэропорту Рузине Даша раскланялась со своим старым знакомым паном Лихецким. Название его должности для нее всегда оставалось загадкой, но видимая часть работы этого немолодого, коренастого и черного как смоль сотрудника аэропорта заключалась в безжалостном выдирании багажа из рук российских туристов, наперекор всем правилам и здравому смыслу пытавшихся протащить в салон самолета сумки, коробки и прочие деформированные объекты, перевязанные изолентой. Пан Лихецкий окидывал недобрым глазом ручную кладь, мысленно ее взвешивал, затем громовым голосом изрекал: «В багаж!» И очередное семейство рыдало: «Там же хрусталь!» В ответ на что грозный контролер изгибал правую бровь и с видимым удовольствием демонстрировал знание языков дружественных народов: «Хрусталь-мусталь, ничего не знаю. В багаж!» Его стойкое уважение Даша снискала тем, что все свои немногочисленные пожитки добросовестно сдавала куда положено. – Добрый день, пан Лихецкий! Как поживаете? – Потихоньку. А вы как? – Тоже неплохо, – туманно выразилась дисциплинированная пассажирка и поспешила к паспортному контролю. 2 Через полчаса Даша мрачно продиралась через проклятые коробки, каким-то чудом все же просочившиеся на борт самолета. Ежесекундно спотыкаясь и извиняясь, она уже без всякой надежды выискивала свое место за плотной, безнадежно непроходимой стеной потных спин, взметнувшихся к полкам рук и раздраженных лиц. Встреча с нервными, вздрюченными дорожной лихорадкой соотечественниками окончательно вывела ее из себя. Переживания по поводу такой ерунды, как возможное крушение самолета, неоплаченных счетов и 130 долларов, оставшихся в банке после покупки билета, моментально отошли на второй план и единственной мечтой на ближайшие два часа стало обнаружение любого свободного места в зоне для некурящих, а также отсутствие поблизости поросячьего семейства, состоящего из папы Всезнающего, мамы Всемнедовольной и пары деток Уродовредкостных. Путешествие в такой компании за границу еще куда ни шло, все семейство полно надежд и невнятных иллюзий. Но вот дорога в обратном направлении – мука мученическая. Иллюзии развеяны, надежды рухнули, деньги потрачены зря и возвращаться приходится в исходную точку. Извечная проблема русского человека: там никому не нужны, здесь никто не ждет. Матерясь и чертыхаясь, молодая женщина почти добралась до своего места, как неожиданно ее взгляд зацепился за нечто подозрительно знакомое. Вглядевшись, Даша, к своему немалому изумлению, прямо перед собой увидела толстяка-счетовода из банка, старательно прячущего морду в иллюминатор. Рядом с ним примостился подозрительного вида субъект, злобно зыркнувший на нее исподлобья. – Интересно, – подумала Даша, неосмотрительно замедлив ход, – и чего это он потащил свою толстую задницу в Москву, да еще одним рейсом со мной?» Однако, получив хороший пинок под зад, она пролетела вперед, не успев хорошенько размыслить над этим вопросом. 3 – Вот скотина, – уже сидя в кресле, продолжала возмущаться про себя молодая женщина. – Он либо русский знает лучше, чем рассказывал об этом в полиции, либо просто почуял, что здесь можно чем-то поживиться, и решил внаглую следить». Даша неожиданно почувствовала, как в желудке появился неприятный холодок. Одно дело найти нужную строчку в собственной записной книжке и, вооружившись совковой лопатой, вырыть заветный миллион, но совсем другое – отбиваться от пары гнусных жуликов, пусть даже при помощи той же самой совковой лопаты.