— Наверно, Слон. — Но он же тупой! Сам же говоришь! — Зато сильный, и ближе всех к общаку стоит. Он просто всех в страхе держать будет. А когда будет решение сходки, он уступит место. Сам он думать не умеет. Только кулаками махать может. — Все ясно. Спасибо — кофе отличный. Шилов встал, намереваясь уйти. — Ты знаешь, а Фикса наверно смог бы при желании в среде бандитов порядок навести, — сказал Тарас. — Он хоть и молод, но деловой. Молодежь его уважает. Они вышли из кабинета, сели в машину и Тарас отвез Шилова домой. Иван сразу увидел свет в своем окне. Вернулась супруга… — Благодарю… — Иван вышел из машины. Лифт, как всегда, не работал. Лестница была заплевана малолетками, которые собирались по вечерам, пили пиво, курили «химку», нюхали «Момент» и горланили песни присущие поколению «Пепси» под бездарный гитарный звон. Сейчас подъезд был пуст. Наверно, еще не пришло их время. Лена открыла дверь, и посмотрела на Ивана: — Что, не мог раньше появиться? — Извини, работал. — Опять начинается? Мне твоя работа уже в печенке сидит. Ты вообще будешь обращать внимание на свою семью? Ты когда последний раз играл с дочкой? Ребенок тебя уже три недели не видел! Она постоянно спрашивает — где папа? А где папа? А папа допоздна пропадает, черт знает где! Папе бандиты всегда были важнее, чем собственный ребенок! Всех бандитов не переловишь, а семья разваливается! Хоть это ты понимаешь? — Лена… — Иван попытался обнять и поцеловать жену, чтобы успокоить её, но она отстранилась: — Не прикасайся ко мне! Ужин на столе! Шилов разулся, заглянул в детскую, чтобы поздороваться с дочкой, и молча прошел на кухню. После сцены недовольства есть не хотелось. Он присел на табурет и, ожидая пока закипит чайник, раскрыл местную газету. В ней была помещена статья о трагической и преждевременной гибели Александра Лосева с намеком на начало сезона по отстрелу лосей. Выпив чаю, Иван прошел в детскую. Света видимо давно ждала, когда отец подойдет к ней. — Почитай мне книжку… Дочка протянула отцу красочную книжку с большим рисунком Буратино на обложке. — Давай… Иван читал эту книгу дочке не менее ста раз, но никогда не отказывал ей прочитать снова. Знакомый детский психолог как-то разъяснил этот феномен: детям значительно интереснее послушать уже знакомое, переживая заведомо известные события, чем слушать что-то новое. Это как для взрослых песню петь — куда интереснее петь то, что знаешь, чем пытаться петь ту, слов которой не ведаешь. Иван посадил дочку на руки и начал читать. Юрьев засиделся в кабинете допоздна. Он перелопатил массу документов, копий рапортов и сообщений агентуры. Картина в основном была ясна. В городе назревал передел криминальной власти, вызванный неспособностью Макара правильно вести дела. Какие доказательства против Слона и Фиксы? Одно пятно крови, обнаруженное на месте происшествия отличалось по группе и резус-фактору от крови Чифа и Лося. Это еще ничего не говорит. Слон в крайнем случае будет утверждать, что прострелил себя по пьянке, да и совершенно в другом месте. Гильз нет: или собрали, или стреляли из револьвера. По пуле, залетевшей в спину Лося, эксперты еще пока не определились. Даже если все увязать, Слон и его адвокаты будут настаивать на самообороне. Это в общем-то тоже не плохо… главное — довести дело до суда. Начальник уголовного розыска Ларионов лично допрашивал Чифа, но тот утверждал, что люди были в масках, а после убийства угнали его машину. Машину объявили в розыск, но когда завтра — послезавтра её однозначно найдут, следов в ней уже не будет никаких. Это всем было ясно и понятно. Ладно, это забота уголовного розыска. — А нам нужно смотреть в перспективу… — вслух сказал Вадим и начал собираться домой. Поставив микроавтобус на стоянке, он скорым шагом направился к своему дому. Возле подъезда его окликнули двое, явно с запахом перегара: — Дядя, дай закурить! Парни подошли поближе. Всем своим видом они показывали, что только этим сакраментальным «дай закурить» удовлетворены не будут. — Сигареты продаются в киоске… — ответил Вадим, махнув рукой в сторону ближайшей торговой точки. — Хамишь, дядя? — вперед вышел тот, что был пониже ростом. Вадим непроизвольно хлопнул себя рукой по поясу — пистолета не было. Ствол решил бы все проблемы за две секунды гораздо убедительнее, чем предъявление служебного удостоверения. — Парни, вы не по адресу. Я подполковник милиции! — А я генерал! — засмеялся парень. — А хамить нам не надо. Серьезные люди за хамство на бабки большие ставят. Хоть ты и полковник. С тебя штраф — на бутылку. Чтоб не грубил. Поверь — это еще по-божески. Вадим невольно усмехнулся: весь авторитет, значимость и могущество такой организации как УБОП зависели сейчас от конкретного человека, и от того, как он поведет себя в конкретной ситуации с конкретными отмороженными российскими гражданами, которым было абсолютно безразлично, кто перед ними стоит. Этим гражданам было нужно только одно: получить «штраф» за «хамство» и купить на эти деньги очередную бутылку водки. Вадим неоднократно принимал участие в захватах вооруженных преступников, которым нечего было терять; однажды ему даже пришлось убить оказывающего сопротивление бандита, приходилось проводить допросы «с пристрастием», но давно он не сталкивался вот так на улице с обычными хулиганами и гопстопниками. Тут уж никакой авторитет никакой организации не поможет. Тут может помочь только «человеческий фактор», именно та вещь, на которой в конечном итоге и создается авторитет… Вадим со всей силы ударил парня между ног. Оперативники такой удар называют «расслабляющим». После этого можно крутить человека как хочешь — если он и будет сопротивляться, то крайне вяло. Парень взвыл и, согнувшись пополам, присел на асфальт. Второй кинулся к Вадиму и удачно попал ему кулаком в правый глаз. «Левша, боксом занимался серьезно» — подумал Юрьев, стараясь таким же расслабляющим ударом обезвредить своего противника. Парень встал в правостороннюю боксерскую стойку и снова пошел в атаку. Вадим опять получил в глаз, но и сам сумел попасть куда надо. Второй тоже согнулся. Подполковник добавил парню со всей силы в левый глаз и, повернувшись, вошел в свой подъезд. Дома он приложил к глазу холодный компресс. Жена Оля крутилась возле него: — Совсем хулиганье оборзело! Дочь Юля прежде не видела отца с синяком и тоже не отходила от него. Вскоре синяк набух и глаз немного заплыл. Вадим посмотрел на себя в зеркало, усмехнулся: — Вот этот человек — старший группы УБОП. Дожили… Дальше уже некуда. Пора Макара смещать с должности. Совсем за порядком в городе не следит… Немного остыв, Вадим набрал номер телефона Ивана. — Ваня, ты с боксерами еще общаешься? — Ну, бывает… — Тебе задание, прямо с утра! — Слушаю! — Завтра найди мне боксера — левшу, лет двадцать пять. Белобрысый. Возможно, у него синяк под глазом. И привези его в кабинет. — Понял. Что, зацепили? — Да вообще, криминал наш расслабился. Подполковников милиции прямо у подъезда собственного дома бьют. Беспредел! — Хорошо. Сделаю. В каком виде его доставить? — Просто привези. Я с ним поговорить сам хочу. Иван пожелал спокойной ночи и отключился. — Больно, папа? — участливо спросила дочка. — Уроки сделала? — в ответ спросил Вадим. — Сделала… — Юля вышла из комнаты. Она тянула на золотую медаль, но именно это её и расслабляло. Иван спал на полу. Супруга не пустила его к себе, и пришлось коротать ночь в одиночестве. Когда он встал, было уже светло. Как нормальный семьянин Иван прошел на кухню, что бы приготовить для любимой семьи завтрак, но Лена его одернула: — Сама приготовлю! Шилов умылся и стал одеваться. — Ты куда? А завтракать? — спросила его Лена. — Что-то не хочется, — ответил он, выходя из квартиры. — Можешь не возвращаться! — бросила супруга. Иван хлопнул дверью. Спускаясь по лестнице, он набрал домашний номер Сорокина: — Ты как? — В норме, — ответил Жена: — Спасибо, что разбудил. — Ты один? — Да.