— Когда ловить будете, дайте ему по голове от меня, — попросил Женя. — В то же место, куда мне дробь попала… — Безусловно, — усмехнулся Иван, большой специалист «давания по голове». Дома Иван никого не застал. Жена опять ушла от него. Он быстро проглотил скудный холостяцкий ужин и завалился спать. Вадим появился дома, когда жена и дочь уже начинали ложиться спать. Оля сразу справилась о здоровье Жени. Дочь хвастливо заявила, что победила в очередной школьной олимпиаде и сказала, что вокруг все только и говорят о бандитских разборках со стрельбой. — А что говорят в городе? — спросил он у жены. — Говорят, одного бандита застрелили, одного задавили машиной и ранено три милиционера. Вадим расхохотался. Он обнял жену: — Ну а ты в это веришь? Весь следующий день тоже не дал результатов. Опера носились как угорелые, но дело ничуть не сдвинулось. К вечеру их вызвал прокурор города Николай Алексеевич Игнатов. — И чего? — спросил он, когда опера вошли в его кабинет. — Работаем, Николай Алексеевич, — пространно заявил Юрьев. — Я не вижу результатов. Весь город на ушах стоит: опера подстрелили, а вы не только смогли упустить бандита, но и не можете выйти на него… — Делаем все возможное и невозможное. — Мало делаете! Дело Лося стоит? Стоит! Клиент ваш? Ваш! Почему нет по нему работы? — Николай Алексеевич, мы делаем все возможное… — осторожно снова сказал Вадим. Игнатов это знал и сам, но расслабляться не позволял никому. Такой это был стиль его работы, и он ему следовал. К тому же этот стиль был результативным. Хоть Николай Алексеевич вопреки положению о прокурорских работниках явно подзадержался на одном месте, но это было только на пользу делу и на руку операм, так как прокурор города за свои шестнадцать лет работы в этой должности ни разу не дал криминалу усомниться в своей беспристрастности. Прокурора боялся не только криминал, но и многие представители властных структур, на волне демократии уверовавшие, что пришло время безнаказанности. И было чего бояться. Игнатов был принципиальным человеком. И прокурор, и опера выполняли свои узкоспецифичные задачи, но в конечном итоге делали одно дело. Опера знали, что прокурор сделав промывание, скажет что-нибудь дельное, и уже настроились слушать по серьезному. Этот момент пришел. — Вы вот что… во избежание неприятностей во время захвата этого «Сироты», я буду лично принимать участие в захвате. Я должен лично присутствовать, чтобы вы ему там не устроили «попытку бегства». Еще покалечите его. Знаю я вас. Все ясно? Прокурор жестко посмотрел на оперов. Те разом кивнули. Юрьев сказал: — Да мы такого и не помышляли… — Эта идея могла возникнуть у вас спонтанно, — усмехнувшись, заметил прокурор. Опера оценили прокурора. В душе каждый из них тоже усмехнулся. Уже ближе к ночи опера приехали к Чифу в госпиталь. Тот встретил их радостно: все это время он провел в одиночестве, если не считать приезд оперов розыска, которые мурыжили его своими вопросами часа три — лучше бы они не приезжали… — Я вас приветствую! — привстал он с койки. — Какие новости? — Выписываем мы тебя, — «обрадовал» бандита Иван. — Хорош казенные щи хлебать! — Как это? — опешил Чиф. — Да меня же Слон или Фикса пришьют завтра же! Эффект был достигнут, и следовало его быстро использовать. — Мы знаем, где они сидят, и можем их взять. Ты даешь свидетельские показания или нет? — Ни за что. Пусть меня лучше убьют. — Пусть убьют, — согласились опера, и вышли из палаты. — Мы его забираем, — сказал врачу Вадим. Чиф ехал мрачнее тучи. В больнице его положили в коридоре, и всю ночь он продрожал в страхе, боясь, что его пришьют бывшие друзья. Утром он переговорил с врачом, сунул ему в карман последнюю стодолларовую купюру, и его перевели в отдельную палату. Там он приспособил табурет для блокирования двери и вздохнул чуть свободнее. Через три дня в кабинет группы УБОП скромно постучался один из доверенных лиц. Это был парень по кличке Носатый. Он был личностью, хорошо известной в узких кругах города. Носатый был наркоманом со стажем, что не мешало ему пить все виды суррогатов алкоголя. Он своевременно понял одну простую истину: находясь на «связи» у оперов УБОП, и время от времени выступая в роли закупщика наркоты, можно под этой крышей довольно долго безнаказанно употреблять наркотики. Это было обусловлено решением Верховного Суда, которое разрешало сотруднику, или агенту, внедренный в банду, употреблять наркотики, если это необходимо для выполнения основного задания. Такое употребление преступлением не считалось, что и нужно было Носатому. В городе все наркодиллеры знали, что Носатый — «красный», но, повинуясь обыкновенной человеческой жадности, все равно продавали ему дозу, тем более, что ведь не каждый раз он «закупался» для оперов — в большинстве случаев он покупал наркотики для «личного потребления»… В силу того, что некоторые продавцы «дури», опасаясь «контрольных закупок» заставляли своих клиентов колоться прямо у себя на хате, или как они говорили сами — «на подаче», Носатый имел возможность в этих притонах общаться с очень многими интересными личностями, самой интересной из которых был Макар. Разумеется, иногда он делился полученной информацией с Шиловым, который был у него куратором, наставником и иногда прикрытием. Часто Носатый приносил очень интересные сведения… — Что расскажешь? — спросил Иван, допивая чай из стакана. — Слышал я, что вы тут все нафокстроченные по части Слона и Фиксы? Так вот, вчера я вашего Фиксу видел живым и здоровым. — Где? — непроизвольно вырвалось у опера. — Он к своей бабе ходит. По ночам. — К Вальке? — Ну да. К ней. А утром в пять часов уходит через крышу в соседний подъезд. — А ты как его видишь? — Так у меня окно во двор выходит. Вот я и вижу. — Ночью? — Ну так свет же возле подъезда горит. — А утром? — Ну так я же бессонницей страдаю. — Сегодня он придет? — Он два раза подряд приходил. Вчера и сегодня. Может, придет и в эту ночь. — Если придет — позвони нам. — Конечно, начальник. А сколько мне за это причитается? На пузырь хватит? — Если мы его поймаем, тебе на три пузыря хватит. — О, нормалек. Когда источник информации вышел, Вадим повернулся к Ивану: — Возьмем своими силами? — А почему нет? — А если он со своим наганом? Надо так его взять, чтобы пикнуть не успел, не то что бы наган достать. — Давай «кобровцев» попросим. Парни помогут! Не хочется ГОВД подключать. Мне кажется, стучит кто-то из ментов бандитам… Вечером в кабинет заглянул Роман и Денис. Вчетвером попили чай с рулетом, поболтали. Денис и Иван сели играть в нарды, подаренные группе УБОП одним из бывших клиентов, который находился сейчас на зоне. Все сидели в ожидании и разговоры не клеились, говорили только о предстоящем захвате. Днем Роман (чтобы не засветить оперов) лазил на крышу и провел там рекогносцировку. Решили брать Фиксу на крыше, когда он будет уходить от своей Вальки. В час ночи позвонил информатор: — Ну, пришел ваш кореш. Когда я свою водку получу? — Приходи завтра, — ответил Вадим, и повернувшись ко всем, шепотом бросил: — Пришел. До трех часов еще пытались спать, а потом поехали к нужному дому. Машину поставили на стоянку по соседству. Войдя в первый подъезд, поднялись на пятый этаж, а там и на крышу. Дул прохладный ветер, и вскоре все натурально замерзли. Роман сидел на люке, через который должен был выбраться на крышу Фикса и прислушивался, что происходит в подъезде. Все уже основательно продрогли, когда, наконец, Роман подал сигнал и переместился чуть в сторону от люка. Вадим приготовил наручники. Иван достал пистолет. По сценарию Роман и Денис должны были навалиться на Фиксу и просто прижать его к крыше. А там уже опера должны были надеть на бандита наручники. Сидели в ожидании и нервно чувствовали прилив адреналина в крови. Казалось, что прокола быть не может, что через несколько минут бандит будет уже в кабинете давать первые показания, но в люк никто не поднимался.