— И, тем не менее… Колесов обернулся назад и указал на двух парней спортивного телосложения, которые непринужденно сидели за крайним столиком. — Это мои друзья. Они работают в милиции. Пока это отношения к нашему делу не имеет, но вы же понимаете… — Разговор закончен, — Макар сделал попытку встать, но вдруг напоролся на твердый взгляд Колесова. — Вы меня не дослушали, молодой человек… — сказал Колесов. Макар остался на месте и вдруг почувствовал себя немного неуютно… он всегда считал себя на политическом олимпе города фигурой знатной, но сейчас вдруг у него это понимание куда-то стало улетучиваться… — Вы меня не дослушали, — повторил Колесов. — Хорошо, — кивнул Макар. — Дослушаю… о чем мы говорили? — Я жду от вас помощи. — С «красными» я не работаю… никаких переговоров я с вами вести не буду… — Знаете, Макар, что такое мафия? Макар внимательно посмотрел на своего собеседника, но промолчал. Колесов продолжил: — Мафия — это слияние криминала с органами официальной государственной или муниципальной власти. Мафия без чиновников — это просто банда. Мафия без боевиков — это просто кучка бюрократов. Но вместе — это сила. Вместе можно свернуть горы. Но это все лирика. Я предлагаю вам заработать не плохие деньги. Если наш союз даст плоды, думаю, и в дальнейшем мы будем друг другу полезны. — А причем здесь ваши менты? — Макар указал глазами в сторону двух парней. — При том, что я знал, что вы начнете мне делать встречное предложение. Такое предложение не принесет никакого результата. — А почему вы сами не можете это сделать? — А как вы себе это представляете? Сотрудники милиции приходят в гости к коммерсанту и предлагают ему изменить условия предстоящей сделки… — Да, смотрится не очень лицеприятно. — Поэтому я и хочу предложить это дело вам за вполне приличные деньги. Вас все коммерсанты знают, а потому, и проблем не будет… — Колесов широко улыбнулся: — Насколько я знаю, вы умеете убеждать людей… Макар тоже улыбнулся. Это ему льстило, но воспитанный в духе неприязни и недоверия к правоохранительным органам он все не мог понять, как менты могут покрывать подобные дела… — Людей убеждать я умею. — Значит, можно считать, что принципиально мы договорились? — спросил Колесов. — Договорились, но при одном условии… — Что за условие? — Давить ваших клиентов будет ваш сын… — С вашей поддержкой… — сказал Колесов. — Чем сможем — поможем. Но он всегда будет среди тех, кто этим делом будет заниматься. Это послужит мне гарантией, что вы меня не подставите ментам… Колесов кивнул: — Я согласен. Пусть работает с вами. Все равно без дела шляется… — Дело я ему найду… — усмехнулся Макар. — Тогда, — Колесов улыбнулся: — Может, обмоем наш союз? С этими словами он достал из «дипломата» бутылку дорогого коньяка и поставил его на стол. Макар не прочь был выпить на халяву. Перед обедом в кабинет вошла пожилая женщина и потребовала старшего. Юрьев представился и предложил ей присесть на диван, а Ивана направил в магазин за чем-нибудь к чаю. — Я вас слушаю. — Я медсестра Покровского фельдшерско-акушерского пункта Алла Викторовна. — Мы вас давно ждем! — вырвалось у Вадима. Она не удивилась: — Я боюсь за жизнь своих детей. — Я вас понимаю. Раненый Слон? — Кто? — переспросила она. Вадим понял, что женщина просто не может знать кличек бандитов, и поправился: — Раненый парень? — Хорошо, если бы один. — Вот как? Интересно… — Сперва был один. У него было прострелено плечо. Он заплатил мне триста долларов, и я, что смогла, то и сделала ему. Заражения у него не будет, рана заживает. Но я не про него пришла рассказать. Три дня назад ко мне пришел сын Иванова с простреленной касательно брюшиной. Внутренние органы у него не задеты, но рана нагноилась и возможно, в ближайшее время начнется перитонит. — Значит, Артема ранили? — Вы его знаете? — удивилась женщина. — Откуда? — Расскажите сначала вы, — Вадим тактично направил разговор в нужное русло. — Да, — кивнула она. — Так, значит, пришел ко мне Артем, приставил к голове обрез и потребовал наркотические обезболивающие. Я сказала, что их у меня нет. А он пообещал убить моих детей. Даже, говорит, в милицию не вздумай обращаться. Пообещал убить и меня. Потом за лекарствами стал приходить его дружок Вовка. Я и ему не дала промедол, откуда он у меня? Так вчера вечером у меня пропал сын. — Сколько сыну лет? — Десять. Он пропал, а утром пришел этот Вовка и сказал, что мой сын сейчас у Артема и тот его убьет, если я не дам промедол и другие лекарства. В деревне все друг друга знают, все знают, на что способен Артем, все его боятся, все отвернулись от меня, как будто беда уже пришла ко мне. Все боятся мне помочь. Вот моя история. — Кто вас направил ко мне? — Можно, я не буду говорить. Только мне сказали, что только вы можете все сделать правильно. Артем через Вовку передал, чтобы я не вздумала обращаться в милицию… Вдруг женщина не выдержав накопившегося в душе горя, разрыдалась. В этот момент вошел Шилов и встал у порога. Он еще ничего не знал. Вадим снял трубку телефона и набрал номер Управления. Означил проблему коротко: — У нас захват заложника. Нужен СОБР. Вадим говорил минут пять, а Иван в это время начал отпаивать рыдающую женщину чаем. Он не знал подробностей, но пока деликатно молчал. — Так, — сказал Вадим, положив трубку, — через четыре часа подъедут парни из СОБРа и Санин с водителем. Будем работать. С женщиной договорились о связи и отправили её обратно в деревню, снабдив соответствующими инструкциями и советами как себя вести, если снова придут бандиты. — Значит, наш Сирота-Иванов объявился. Женька все же подстрелил его слегка. Про Слона я у нее уж не стал пока расспрашивать. Потом. Все потом. Иван через час, заскочив домой и, переодевшись, выехал в Покровку, а Вадим остался ждать гостей из Владивостока. По дороге Иван достал из автомобильной аптечки перевязочный пакет и намотал на руку бинт — якобы пострадавший. Деревне он быстро нашел медицинский пункт и вошел туда, намеренно выставляя на всеобщее обозрение перевязанную белым бинтом руку. — Алла Викторовна! Медсестра выглянула из кабинета и, узнав Ивана, пригласила его войти. — Приходил Вовка? — тихо спросил Иван, хотя в кабинете никого не было. — Нет еще. Должен появиться через час, а может, и раньше. — Хорошо. Я буду сидеть в коридоре под видом пациента. Когда будет нужно, я вмешаюсь, а вы ведите себя, как и раньше. Но ничего не бойтесь. С вашим сыном все будет в порядке. Я вам это гарантирую. С этим Вованом я только пообщаюсь осторожно и всё. А там дальше разберемся. — Вы когда-нибудь освобождали заложников? — спросила медсестра. — Да постоянно, — соврал Иван. — Обычное дело… Алла Викторовна тяжело вздохнула. Уголовный внешний вид майора Шилова больше говорил о его бандитском прошлом, чем о антитеррористическом опыте… Шилов сел на скамью и натянул на глаза кепку с длинным козырьком. Дома он оделся в «деревенскую форму одежды» и сейчас вполне смахивал на колхозного тракториста в своей грязной рубахе и выношенных джинсах. Перечитав за полчаса от корки до корки два старых советских журнала «Сельская жизнь» и узнав, какие проблемы стояли перед животноводством в начале восьмидесятых, Иван решил больше не терять время и, закрыв глаза, начал впадать в чуткую дремоту. Как обычно, ему это сделать не удалось. В медпункт вошел высокий парень, который бесцеремонно прошел в кабинет, даже не взглянув на Ивана.