— Дам, — кивнул вор, доставая из-под стола увесистый сверток. В свертке находился пистолет ТТ и обрез охотничьего ружья. Вор пояснил: — В тэтэшнике три патрона, в обрезе два. Вам хватит. После дела волыны вернуть назад. Ясно? — Ясно, — кивнул Жорик. Вечером они вместе с Цыпой на автобусе поехали на край города, потом долго шли по тропе между домов частного сектора, а потом, наконец, вышли к высокому деревянному забору. — Вот здесь, — сказал Цыпа. — Красный КамАЗ. Его сегодня днем загрузили грузом, и скоро он должен на Москву пойти… — Как брать будем? — спросил Иван, примеряя в руке ТТ. Пистолет придавал уверенности в своих силах. — Как только машина выйдет за пределы территории, вон там, за поворотом, старый мост. На мосту машина снизит скорость, и вы запрыгиваете на подножки кабины. Потом выводите всех, кто там будет, я сажусь за руль, и мы сваливаем… Так и порешили. Как только грузовик вышел из ворот и приблизился к мосту, на подножки быстро заскочили Иван и Жорик. Иван ткнул стволом пистолета водителю в висок и крикнул: — Тормози! Тормози! Машина остановилась. — Кто дернется, положу на месте! — крикнул Жорик с другой стороны кабины. Из машины вывели трех мужиков лет сорока, которые буквально тряслись от страха. Цыпа связал всех по одному и каждому воткнул в рот кляп. Потом Жорик отвел всех в лес и приказал сидеть тихо… Весь захват занял минуты три. Машина все это время стояла посреди моста с работающим двигателем. Цыпа прыгнул за руль, Иван и Жорик сели рядом. Ехали минут двадцать. Загнав машину в какой-то двор частного дома, Цыпа расплылся в улыбке: — Получилось! Пока эти лохи очухаются, да пока менты свои зады оторвут… а мы уже спрятались… — Чего будем теперь делать? — спросил Иван. — Пока здесь поживем, — сказал Цыпа. — Дня три, пока на других машинах это все развезем по другим местам. Будем жить пока здесь и груз охранять… Наутро появился Зёма с телохранителями и еще двумя урками. Вор похвалил молодых уркаганов: — Молодчики! Иван по простоте своей спросил тут же: — А доля моя где? Зёма рассмеялся: — Доля вот она, но ее еще пока нужно развести по другим местам, скинуть барыгам, они это все пока продадут… это вопрос времени, но ты мне нравишься! Деньги Иван получил через три дня. За эти три дня он был два раза приглашен Зёмой в ресторан, или в «кабак», как говорил вор. Там он пил водку, слушал блатные песни, разговаривал со старшими жуликами, ворами и жиганами. Иван как-то вдруг понял, что Зёма специально водит его туда, где обреталось воровское общество. Показывает, так сказать, прелести воровской жизни. Приобщает… Когда, наконец, Зёма привез заработанную Иваном долю, телевизоров в грузовике оставалось штук десять. — Вот твои бабки… Иван взял деньги в руки, не пересчитывая. И так было видно, что денег много. Столько, сколько он никогда в своей жизни не видел… Выйдя вечером в магазин за продуктами, Иван побоялся оставить в доме свои деньги, и спрятал их в дровянике, а возвращаясь назад с целой сумкой всякой еды, еще издали увидел, что вокруг дома стоят несколько милицейских машин, а Жорика и Цыпу выводят из дома в наручниках… — Вот и все… — сам себе сказал Иван. Его заметили, а потому, что он остановился, кто-то из милиционеров сделал выводы… Еще через тридцать секунд Иван уже сидел в милицейском «бобике»… На этот раз обошлось без всяких там «телевизоров» и Ивана прямиком доставили в кабинет уголовного розыска. Там его ждал молодой опер: Как только Иван вошел в кабинет, опер предложил ему присесть: — Кто таков? — Иван Шилов, — представился Иван. — Где прописан? — Жуковского четыре, квартира семь… — мгновенно назвал Иван свой адрес, даже не подумав, что название города в адресе имеет решающее значение… — Жуковского четыре… — опер внимательно посмотрел Ивану в глаза, отчего Шилову вдруг стало не хорошо. В глазах опера он увидел силу, которая была куда сильнее, чем весь «общак» вместе взятый… Иван поежился на стуле. — Да, — подтвердил Шилов. — Короче так, — сказал опер. — Я давно смотрю за тобой, и все твои подвиги мне известны… Иван напрягся, краска ударила в лицо… — Все твои подвиги потянут лет на десять, не меньше… Иван чувствовал, как по спине побежали ручейки пота… — И будешь ты сидеть… Шилов вдруг со всей очевидностью осознал, что его веселой и беспечной жизни пришел конец. Как бы дальше не развивались события, он точно изменит свой образ жизни… Опер был совсем не на много старше Ивана, но Шилов совершенно отчетливо чувствовал, как этот мальчишка намного опытнее его, смелее в своих рассуждениях, точнее в выводах… но разговаривал опер с ним не с позиции своего официального положения, а именно с позиции приобретенного в жизни личного авторитета… — Ну, давай, рассказывай все по порядку… Шилов чуть было не начал говорить, как вдруг опомнился: а что именно опер знает про него? А не получится так, что опер будет знать только то, что он сам ему и расскажет? — Что рассказывать? — Все… — усмехнулся опер. — Как договаривались, как брали машину с телевизорами… — О какой машине речь? Ваши товарищи на улице меня завернули, я с магазина к подруге шел… — Знаешь, Ваня, я таких сказок наслушался, хоть книгу пиши, ты мне тут лапшу на уши не вешай. Я по твоим глазам масть блатную вижу! Давай, не заставляй меня изменить доброе отношение к тебе на не очень доброе… Иван снова пересекся с опером взглядом, и ему снова стало не по себе. Шилов понял — опер при любом раскладе вырвет из него всю необходимую информацию! Во взгляде опера сквозила железная сила воли, нечеловеческая хитрость, умение подчинять людей… — Можно мне десять минут подумать? — спросил Иван, сам не зная почему. — Можно… Опер отвел Ивана в дежурную часть и, забрав с собой Цыпу, ушел в кабинет. Ивану указали на скамью возле телевизора: — Здесь сиди! Из маленького зарешеченного окошка «телевизора» на Ивана глянул Жорик: — Ну, что? — Колят… — На что? — Пока только на машину с телевизорами… В этот момент в дежурную часть вошел какой-то постовой и несколько мгновений дверь оставалась открытой. — Беги, Ваня! Беги! — шепнул Жорик. — Беги пока не поздно! Иван размышлял мгновение. Если его поймают, хуже уже не будет. Если сейчас не поймают, то будет только лучше…