— Между прочим, верно, — согласился Гаранин и, скупо улыбнувшись, прибавил: — В этом случае даже неплохо, если за дурака примут. Ясно? — Конечно, товарищ майор! — Значит, договорились. А ты, Сергей, что сегодня делаешь? — Вызвал жену этого Климашина. Интересно, что она расскажет. — Добре, — согласился Гаранин и добавил, обращаясь к Михаилу: — А вы, Козин, как только вернетесь с фабрики, садитесь и, пока свежо в памяти, все запишите. Поговорим потом. — Слушаюсь! — И помните, — все так же строго предупредил Коршунов, — начинаем сложное дело, для вас — первое. Здесь нужны выдержка и дисциплина. Ни в коем случае не нарушать данных инструкций. — Можешь сослаться хотя бы на свой собственный опыт, — усмехнулся Гаранин. — К примеру, в деле «Пестрых». Помнишь? — Еще бы, — невольно улыбнулся Сергей. — Улыбается, — кивнул на него Гаранин. — А тогда так волком выл. — У меня, товарищи начальники, будет полный порядок, — бодро заверил Козин. — Разрешите выполнять? — Ну, давайте. Ни пуха ни пера, — напутствовал его Гаранин. Ехать на фабрику Козин решил на машине: быстрее и, между прочим, внушительнее. Михаил сидел рядом с водителем против обыкновения молчаливый и сосредоточенный. Он понимал: задание не простое. С чего же начать? Надо осмотреть склад и вообще территорию фабрики, а потом уже — беседа с главным инженером. Ведь во всем случившемся есть и доля его вины, хотя бы за подбор кадров, за состояние охраны. Охрана! С ней надо ознакомиться в первую очередь. Приняв такое решение, Козин успокоился и повеселел. Но вот и фабрика. В глухой изгороди высокие железные ворота, рядом две голубенькие проходные. Над всем этим длинная, сплетенная из проволоки вывеска с желтыми накладными буквами: «Меховая фабрика» — и мельче название министерства. — Прибыли, — объявил водитель. Козин взглянул на часы: без пяти четыре. Вот это точность! — Давай в ворота въедем. Посигналь, — приказал он и про себя подумал: «Перво-наперво — охрана. Посмотрим, кто тут у них заправляет». Ворота между тем распахнулись, и машина въехала на заводской двор. Подошел Перепелкин и деловито осведомился: — Чья машина? — Из Московского уголовного розыска, — солидно ответил Козин, протягивая удостоверение. — О, товарищ Козин? — оживился Перепелкин. — Как же, как же, ждем. Пропуск давно заказан. И главный инженер ждет. Вот, прошу вас, прямо к тому корпусу. — А вы кто будете? — Я? Начальник караула. Фамилия — Перепелкин. Член комитета комсомола. — Ага. Прекрасно, — сказал Козин. — Так я бы хотел сначала с вами потолковать. Не возражаете? — Что за вопрос? Пожалуйста. Но в тоне Перепелкина Михаил уловил растерянность. Это ему понравилось. Когда вслед за Перепелкиным он вошел в проходную, его внимание привлек высокий темноволосый парень с бинтом на правой руке. Размахивая здоровой рукой и сильно шатаясь, он лез напролом, отталкивая вахтера, и грязно ругался. Расстегнутое пальто его было в снегу. Перепелкин подошел к парню и строго сказал: — Товарищ Горюнов, опять пьяный? Не имеем права пропускать вас на фабрику в таком виде. — А-а, не имеешь! — злобно воскликнул тот. — Я те дам, шкура!.. Я те морду сейчас разрисую!.. — Но, но! — угрожающе ответил Перепелкин, невольно, однако, отступая. — Без эксцессов. Пока милицию не вызвал. При этих словах Горюнов внезапно побагровел, глаза его в панике забегали по сторонам. — Ну, чего, чего… Я… я того, потопаю домой… Не виноват. Ей-богу, только выпил, и все тут, — забормотал он и, пошатываясь, устремился к выходу. Дежурный вахтер поправил сбитую набок фуражку и облегченно вздохнул. — Хорошо, вы подоспели, — сказал он Перепелкину. — А то без драки не обошлось бы. Он последние дни словно с цепи сорвался. Ладно бы еще только выпивал… — Точно. Начисто свихнулся наш экс-чемпион, — беззаботно подтвердил Перепелкин и, обращаясь к Козину, добавил: — То, знаете, гоголем ходил, эдакая «звезда экрана», а на поверку — отсталый, несознательный тип, так сказать, статист для массовки. — А почему экс-чемпион? — поинтересовался Козин. — Так он первый разряд имел по классической борьбе. Неслыханный, знаете, фурор, популярность, я вам доложу. Блеск! А потом, значит, руку поломал. Говорят, — Перепелкин многозначительно взглянул на Козина, — что на тренировке. Но сомнительно. И вот опустился, запил горькую. Кстати, — он понизил голос, — и с Климашиным, между прочим, встречался. Кто их знает, какие у них там делишки водились. — А что это у него рука-то завязана? — Обжег, говорит, где-то. Из него, знаете, слесарь, как из меня, к примеру, народный артист СССР. Ей-богу! Они прошли в пустую комнату охраны. Перепелкин облегченно вздохнул: Дробышева там не было. Перепелкина все еще не покидал неприятный осадок от разговора с ним по поводу задержания Голубковой. — Для начала прошу ознакомить меня с системой охраны фабрики, — решительно сказал Козин, усаживаясь к столу и кивком предлагая Перепелкину сесть. Тот скромно опустился на стул и, вынув папиросу, осведомился: — Разрешите? — Пожалуйста, — снисходительно улыбнулся Михаил. — В конце концов вы же здесь хозяин. — Да, так вот, — приободрился Перепелкин. — Значит, система охраны у нас такая… Он принялся подробно рассказывать, чертя на бумаге схему. — А где здесь склад, в котором работал Климашин? — спросил Козин. Перепелкин показал. — Как же мог, по-вашему, преступник вынести с фабрики такое количество шкурок? — Ума не приложу, — развел руками Перепелкин и самодовольно усмехнулся. — Во всяком случае это удалось ему не сразу и, конечно, не в мои дежурства. — Так, так. — И Козин с легкой иронией переспросил: — Не сразу и не в ваши дежурства? И вообще ума не приложите? Ну, ничего. Ум приложим мы. — Это уж конечно, — горячо подхватил Перепелкин. — Хватка у вас — дай боже, — и с готовностью прибавил: — А я вам помогу, чем только способен. В любой роли меня можете испробовать. «Кажется, парень действительно подходящий, — подумал Козин. — Все-таки начальник караула, член комитета». — Ну что ж, в таком случае скажите, что за народ у вас на фабрике? Козин спросил таким тоном, будто он сам наперед все уже знает и только хочет проверить Перепелкина. — О, типажей много… — охотно начал было тот, но тут же осекся. «Как бы чего лишнего не трепануть!» — с беспокойством подумал он и озабоченно спросил: — Может, разрешите подумать? Завтра я вам точнейшие сведения передам. — Правильно, — одобрил Козин. — В таких делах спешить нельзя. Он встал, за ним поспешно поднялся и Перепелкин. — Должен вас предупредить, — внушительно сказал Козин, — разговор наш оглашению не подлежит. Вы человек, так сказать, почти военный. Понимаете, надеюсь, что к чему? — Вопрос! Даже и не сомневайтесь. Могила! — Ну, то-то же. А теперь проводите меня к товарищу Плышевскому. Да по дороге покажите этот самый склад. — Слушаюсь! Перепелкин забежал вперед и предупредительно распахнул дверь. Через двадцать минут Козин уже входил в кабинет главного инженера. Плышевский встретил его в дверях. — Признаться, с нетерпением вас жду, — обрадованно произнес он. — Я бы даже сказал с волнением и с понятной, я думаю, тревогой. — Да, понятной, — усмехнулся Козин, направляясь к столу. — И тревога и волнение — все понятно. Извините, пришлось задержаться. Служба! Тем временем Плышевский незаметно, но зорко оглядел вошедшего. Так, как будто ничего особенного. Одет скромно, хотя в петлице какой-то замысловатый иностранный значок. Пряжка на ремне под пиджаком уж слишком необычная, претенциозная. Потом вот на левой руке ноготь мизинца почему-то особенно длинный и какой-то холеный. Дурной вкус. А больше пока ничего и не скажешь. — Итак, товарищ Плышевский, — приступил к разговору Козин, — прошу теперь рассказать подробнее о печальном эпизоде с вашим кладовщиком. Значит, не уследили? — с тонкой усмешкой закончил он.